О «Соньке золотой ручке» и истинной сущности одного народа

«Автор 54-х сценариев отечественного кино Виктор Мережко обладает заслуженным авторитетом в отечественном кинематографе…». Таким вот тавтологическим шедевром открывается статья-интервью о популярном кинодеятеле в «Теленеделе» № 8 (19 — 25 февраля 2007 г.), нью-йоркском еженедельнике, любимом в США всеми, кто смотрит русскоязычные телеканалы. Автор статьи Наталья Ваймучина, очевидно, или неправильно поняла слова мэтра, или… ещё один уважаемый нами (уже прежде) деятель культуры ушёл в стан национал-патриотов. Иначе как понять первый же вопрос и ответ?

— Виктор Иванович, вы недавно закончили работу над сериалом «Сонька Золотая Ручка». О чём он?

— Фильм о трагической судьбе женщины, гибнущей от воровской страсти к бриллиантам. Сонька для меня символизирует погрязший в пагубной страсти к золотому тельцу народ. Не весь, разумеется, но его немалую часть…

Вот те раз! Оказывается, этот народ (угадайте — какой?) символизируют не великие учёные, литераторы, философы, композиторы, а знаменитая воровка Сонька Золотая Ручка, она же Рубинштейн, она же Школьник, она же Бреннер, она же Блювштейн, урожденная Шейндля-Сура Соломониак. Странно, что для подтверждения этой «гипотезы» не были приведены имена нынешних олигархов «неарийского» происхождения, включая выкрестов и полукровок.

Правда, Виктор Иванович оставил небольшой «шанс» для евреев («Не весь, разумеется, но его немалую часть»). Что ж, и на том спасибо! С трудом верится, что известный мастер не знает, что в XIX — начале ХХ веков подавляющая часть этого самого народа жила в ужасающей нищете в черте оседлости, а немногочисленный отряд тогдашних олигархов (сахарозаводчик Бродский, чайный магнат Высоцкий, предприниматель Гинзбург) не имел ни малейшего влияния на общественно-политическую, да и экономическую жизнь огромной империи. В отличие, кстати, от западных стран (Англия, Франция, Австро-Венгрия, Германия), где, например, Ротшильды играли заметную роль в тамошнем истеблишменте.

В уголовном же мире (я специально интересовался этой темой) роль народа Книги была совсем уж ничтожна. Хотя в тюремной фене и осталось немало еврейских слов (ксива, шмон и т. д.), связано это с немалым числом политзаключённых и каторжан-евреев, осуждённых за революционную деятельность. Противоправные действия шолом-алейхемовских «людей воздуха» зачастую ограничивались мелким гешефтом и нарушением закона о проживании в больших городах. Грабежи, налёты, убийства, красочно описанные Бабелем в «Одесских рассказах», — наверное, единственный в истории российского еврейства период, к тому же совпавший по времени с русскими революциями (1905 и 1917 годы), гражданскими войнами и бесконечными погромами, вынуждавшими многих обитателей черты оседлости браться за оружие. Ведь и сам Беня Крик (он же Мишка Япончик, он же Моисей Винницкий) начинал подростком в дружине самообороны. Я ни в коей мере не идеализирую этого бандита, как и легендарную Соньку, какими бы привлекательными их ни показывали литература и кино. Как сказал незабвенный Глеб Жеглов, «вор должен сидеть в тюрьме».

Но вернёмся к самому Викторy Мережко. Его духовные ориентиры и политические взгляды постепенно вырисовываются в ходе интервью:

— А каковы ваши личные взгляды?

— Для себя давно сделал выбор. Хожу в церковь, у меня есть духовный отец. Особо почитаемые святые — Иоанн Кронштадтский и Александр Свирский.

Насчёт Свирского (1448 — 1533) ничего плохого не скажу. А вот преподобный Иоанн Кронштадтский (1829 — 1908) хорошо известен в истории своими черносотенными взглядами. В «Союзе русского народа» был весьма уважаемой личностью.

Далее В. Мережко восхищается современной Беларусью.

— Я очень люблю приезжать в эту страну, люблю её тихий и добрый народ… Страна поразила меня чистотой, и не только своей столицы.

Ну, за чистотой лучше ездить в Пхеньян, там экология вообще потрясная, только кое-где в провинции появились радионуклиды вокруг реакторов. Но это так, к слову. Я, кстати, тоже очень люблю Беларусь, белорусов. И никогда не забуду их партизанского подвига. Но не заметить, что сегодня лидер страны является «последним диктатором Европы», растоптавшим зачатки демократии, что он — лучший друг Чавеса, Ахмадинеджада и других «борцов с империализмом»… Для этого нужен очень специфический взгляд.

Лягнул В.Мережко и современный американский кинематограф:

— … Нация, лишённая конфликта, не способна создать высокого уровня фильмы. Скажем, чем объясняется современный сюжетный кризис американского кино? Американцы загнали себя в компьютерное кино ужастиков, пришельцев. Сегодня высокое кино способны делать немногие — Франция, Англия.

Более чем смелое заключение! Перечень только оскароносных произведений последних лет заставляет относиться к нему с изрядной долей сомнения. Хотя шедевры появляются не так часто, как хотелось бы, но, увы, так было всегда, в любых развитых странах и цивилизациях. Что же касается конфликтов, то их даже в стабильном американском обществе — как грязи. Война в Ираке, проблемы абортов, цены на энергоносители, кризис системы здравоохранения и т. д. Не думаю, что есть какая-то связь с развитием кинематографа. Фильмы классиков итальянского неореализма появились в относительно спокойные 50-е — 60-е годы. Так же, как и советское кино эпохи хрущёвской «оттепели»! Скорее для развития кинематографа, да и вообще культуры, необходимы творческая свобода и, естественно, демократия. Что-то не слышно о больших прорывах на культурном фронте в лукашенковской вотчине, где творили такие прекрасные мастера, как Василь Быков, Элем Климов, Лариса Шепитько. А в родственных батьке режимах кинематограф, телевидение, Интернет вообще включены в список опасных западных извращений. Да и конфликтов там вроде нет.

Вообще, бросить камень в дядю Сэма считается сегодня хорошим тоном у московско-питерской элиты, даже не заражённой ядом ксенофобии. Таким образом демонстрируется и патриотизм, и приверженность общеевропейским ценностям, и национальной идее одновременно. Говорят об американской бездуховности и создатели бездарных телесериалов, и совсем неплохие мастера, вроде B. И. Мережко. Не хочется верить, что сценарист фильмов «Полёты во сне и наяву», «Здравствуй и прощай», «Родня», «Прости», — скатился до уровня прохановской публицистики.

А может, это всё-таки Наталья Ваймучина что-то напутала?