«Театр начинается с вешалки». Эту фразу она, тогда ещё совсем юная и блестящая от свеженанесенного лака, услышала из уст высокого, седовласого, удивительно красивого респектабельного господина в пенсне.
… Судьбою ей была уготована долгая и счастливая жизнь. Счастливой Старая Вешалка была потому, что встречалась с людьми лишь в минуты, когда их обуревали высокие чувства и ощущение прекрасного. Ибо храм и театр – вот те места, где человек очищается от скверны бытия.
Сколько народу прошло мимо стойки гардеробщицы, сколько радостных встреч и трепетных свиданий в освещенном светом многочисленных люстр фойе промелькнули перед её взором.
На её стальных крючках повисали шинели градоначальников, сюртуки и камзолы аристократов, прохудившиеся кожушки и подбитые ветром пальтишки пролетариата, кожаные тужурки чекистов, импортные плащи и куртки простых советских людей.
Она помнила доносившиеся со сцены могучий бас Фёдора Шаляпина, неземного звучания теноры Сергея Лемешева и Ивана Козловского; полные благородства и силы голоса Качалова и Москвина, Черкасова и Царёва, Яншина и Ливанова.
Мимо проходили великие современники: Иннокентий Смоктуновский, Евгений Лебедев, Ростислав Плятт, Евгений Евстигнеев и другие, чья гениальность становится всё отчетливей по отдалении во времени.
Она, как и все присутствующие, не скрывала своего восхищения великими феями русского театра: Аллой Тарасовой, Любовью Орловой, Ангелиной Степановой, Фаиной Раневской…
… В тот памятный день гардероб остался пустым, хотя зрительный зал был полон. Никому и в голову не пришло бы раздеться в неотапливаемом помещении филармонии. В тот памятный вечер оркестр исполнил Седьмую ленинградскую симфонию Дмитрия Шостаковича, написанную в осажденном фашистами городе. Мощные аккорды и сейчас, спустя более чем полстолетия, звучат в душе Старой Вешалки так, будто это было вчера.
Знавала она и горькие минуты, когда на ней осталось висеть драповое пальто скончавшегося на сцене Николая Хмелёва, дождевик и шляпа подхваченного «чёрным вороном» Всеволода Мейерхольда, джинсовая куртка увезенного в реанимацию Андрея Миронова, забытая накануне кепка не пришедшего на спектакль по причине смерти Евгения Леонова; пылящаяся уже больше месяца, оставленная в углу актёрской уборной гитара Володи Высоцкого…
Старая Вешалка грустно вздохнула: жаль прошлого, ушедшего безвозвратно. Но грустить долго ей не пришлось. Вскоре раздались голоса: фойе заполнялось радостно возбужденной скорой встречей с прекрасным театральной публикой. На крепкий, ещё из дореволюционной стали, крючок с размаху бросилась увесистая дублёнка. Рядом с ней повисли модный кожаный плащ, спортивная куртка, кургузое студенческое пальтишко, офицерская шинель, слегка потёртая от старости беличья шубка…
Старая Вешалка приветливо, с лёгким волнением, от которого не могла избавиться уже более ста лет, радостно напряглась, встречая любимых и всегда желанных гостей. Их одежда хранила тепло молодых и совсем немолодых тел: это тепло и было главным источником жизни пожилой аристократки.
… Жизнь коротка, а искусство вечно. И вечен в искусстве театр. А театр, как мы знаем, начинается с вешалки…
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
