Если и существует где-то на просторах старой Европы ее квинтэссенция, выжимка, экстракт, то именно здесь. Впечатления от этого города стоило бы продавать в аптеках, как витамины — бросишь шипучую таблетку в стакан воды, а на выходе получаешь позолоченную лучами садящегося солнца брусчатку маленькой площади и легкий дымок сигареты. На столе кофе с шапкой взбитых сливок, и Die Traumdeutung Фрейда, а напротив — мужчина с внимательными карими глазами.
Г. Климт. Адель Блох-Бауэр
По происхождению кельтское поселение, Вена в своей истории вынесла и римлян, устроивших здесь крепость для защиты от германских племен, и войска османских турок, неоднократно пытавшихся ее захватить. В XIII веке здесь обосновалась династия Габсбургов. И с тех пор Вена стала законодательницей европейской моды в музыке, этикете, кухне и даже в отношениях между полами.
Сюда надо прилетать весной, когда дунайские волны играют под косыми лучами апрельского солнца, и деревья на Рингштрассе покрываются клейкими свежими листьями. Мостовые, промытые ночными дождями, отзываются эхом на стук каблуков, торговцы антиквариатом поднимают решетки с витрин — настоящих волшебных шкатулок, полных украшений и мебели эпохи Венского Сецессиона.
Его чистые, прямые линии подгоняют под себя весь город — даже сумасшедший дом Хундертвассера, с его изобилием красок, и церковь Св. Троицы зодчего Вотрубы, более напоминающая кубики, брошенные в беспорядке наигравшимся ребенком, лишь подчеркивают главное направление венской архитектуры — прекрасное, строгое ар нуво. Богиня этого стиля — «Золотая Адель» Густава Климта, портрет первой красавицы Вены, жены сахарного магната Блох-Бауэра Адели, в которую Климт был безнадежно влюблен.
Вена — город идеальной организации, очень удобный для туриста. Во Внутреннем городе, когда-то окруженном стенами, разрушенными в 1857 году, находятся Парламент, Университет и великолепное здание Оперы, похожее на многоярусный бисквитный торт.
Настоящая Вена — в высоких домах стиля модерн, с просторными подъездами и солидными бронзовыми табличками с готическим шрифтом.
Дом Хундертвассера
Она — в сырой, и, несмотря на новые европейские законы, все еще прокуренной атмосфере венских кафе, с гнутыми стульями и блестящей евроцентовой мелочью на мраморных столешницах.
Она — в местных красотках, достойных наследницах Адели Блох-Бауэр, с роскошными, разбросанными по плечам кудрями, изогнувшихся на бархатных диванах, с голосами сирен и аристократической бледностью речных нимф.
Ее прелесть — в звенящих трамваях и морозных аллеях Венского леса, в распланированных газонах Ботанического сада и уходящей вдаль главной аллее парка Пратер, с рядами белопенных каштанов вокруг.
В кабачках, или, как их здесь называют, «хойригерах», подают местное вино — в Вене, как и в паре других европейских столиц, до сих пор сохранились виноградники. За общими столами пьют светло-соломенное вино последнего урожая — легкое, пьяное, прозрачное, как музыка, которую играют прохаживающиеся между столами старики — на гитаре и аккордеоне.
Венский университет
Музыкой пропитан весь город. Моцарт написал здесь «Женитьбу Фигаро» и здесь же был похоронен — в общей могиле, с другими городскими бедняками. Бетховен, Брамс, Гайдн, Шуберт, Малер и Шенберг — все они оставили свой след в городе, благодарно отзывающемся на каждое прикосновение — будь то живопись, литература или мелодия.
В этом главное отличие Вены от серьезного Берлина, делового Лондона или полного самолюбованием Парижа. Вена легка и разговорчива, доверчива и открыта и больше всего на свете любит своих жителей — многоголосый вавилон религий и национальностей, полустанок между Западом и Востоком, открытая для всех и всего на свете.
Эта открытость и привела сюда еврейскую общину, качавшуюся, как маятник, между любовью и ненавистью многочисленных императоров, сначала римских, а потом — австро-венгерских. Stadttempel, главная городская синагога, была построена в 1830-х годах и являет собой прекрасный образчик стиля бидермейер — вся в бронзе, мраморе и мозаике, она пережила «Хрустальную ночь» лишь потому, что нацисты приняли ее за жилой дом.
После визита сюда стоит отправиться в кафе и, раскинувшись на диване, лениво листать томик Цвейга — тот самый, где «Письмо незнакомки» и «Смятение чувств». На столе — лучший к северу от Альп кофе, ведь именно здесь в 1683 году изобрели процесс фильтрации, пропуская кипяток через молотый кофе. Бежавшая после второй осады Вены армия султана оставила победителям мешки с непонятными зернами, которые местные солдаты сначала намеревались сжечь. По счастливой случайности либо армянский шпион, либо польский офицер — историки до сих пор спорят, кто был первым, — поняли предназначение зерен и получили лицензию на их обработку и продажу.
Рядом с кофе обязательно должен быть честный и прямой, похожий на срез полена, только шоколадного, торт «Захер» — божественное творение того времени, когда Вена была светочем Европы — интеллектуальным, музыкальным, кулинарным.
Венская кухня вообще отличается здоровой безыскусностью и размерами порций — тончайший, как кружево, шницель перекрывает собой просторную тарелку, кусок штруделя размером с руку купается в целой бадье ванильного соуса, а кофе здесь подают не в изящных итальянских чашечках, а в стаканах, размером более напоминающих канистры.
Несмотря на это, венские мостовые и речной воздух не позволяют туристу набирать лишние килограммы. Только в конце дня, после изрядной дозы Климта, Моцарта и Фрейда, можно расслабиться на сладко скрипящем, прочнейшем в мире венском стуле и открыть меню.
Пианист тихонько играет «На прекрасном голубом Дунае» Штрауса — вечный гимн венскому жизнелюбию и счастью, которыми этот город щедро оделяет любого, кто хоть раз вдохнул его воздух.
Booknik.ru
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
