или один день и одна ночь бабушки и дедушки.
… Рахиль плачет о своих детях; она отказывается утешаться за своих детей, потому что их больше нет.. (Иеремия 31)
Мы сочиняем эту историю для народа Соединённых Штатов и всех людей, для Космоса, для Господа Бога. Эта история — наша временная надежда. Это наш «крик Рэйчел». Мы не просим о помощи. Мы просто плачем, как плакали наши беспомощные и потерявшие надежду праматери.
Наш крик запрещён постановлением Милосердного судьи Джоанны Д. Киньонес из Великого города Нью-Йорк. Она хорошо знала, что делает.
Это был незабываемый первый день, когда мы получили наше первое тайное письмо от наших внуков. Мы привезли нашу дочь на Манхэттен. У нее было посещение детей под присмотром. Машину припарковал на гидранте. Вид из-за дождя через лобовое стекло был размытым. Мы надеялись, что сегодня детям разрешат выйти на улицу. Иногда они замечали нас издалека и улыбались. Они не махали руками. Они знают, что надзиратель заметил бы это, и их мать была бы наказана. Приказано судом — «Жесты Запрещены».
Мы можем видеть наших внуков только издалека. Они — наша любовь издалека. Как родители и дети любили друг друга издалека в гетто, когда они могли изредка «общаться». Если повезёт!
Они могли пользоваться только языком глаз и улыбок. Они могли быть наказаны за один-единственный звук или жест друг к другу. Восемьдесят лет назад доктор Йозеф Геббельс писал, что лагерь, подобный Терезину, является “больницей”, где евреи “исцеляются” от синдрома отчуждения по отношению к немецкой нации с помощью “Процесса семейного исцеления”. Но… Берлинским “лекарством” в 1942 году были свинец и газ. У суда по делам опеки та же “медицина” в 2022 году — “Процесс семейного исцеления”. Хорошо, хоть уже без свинца!
Мы счастливо жили вместе в одном доме с нашей дочерью и внуками в течение многих лет. Внезапно зять решил подать снова в суд после нескольких месяцев мирного развода. Теперь у него временная полная опека. Он отомстил. Он счастлив. Его богатая многомиллионная семья выиграла битву за опекунство. Наша дочь и её дети…Стали побочным ущербом «в бою». Они сломлены, разгромлены, но, слава Богу, все таки живы. Все ещё…
Скоро для нас наступит последний Страшный семейный суд. Дело будет закрыто, и Добрый судья распорядится прекратить посещения… лишить нашу дочь последнего источника жизни… лишить её последней причины жить…
Мы боялись даже подумать, что после этого жизнь сломленной дочери или детей будет близка к концу… Было бы это или нет?… Этот вопрос рвёт наши сердца.
Бессонная ночь обрушилась на наши души и обрушилась на нас словами из “Доброго суда»: «Наилучшие интересы Детей… дети драгоценны… Спор должен разрешаться цивилизованно и мирным путем…”
Затем Ночь атаковала нас словами из прошлого: “Arbeit macht frei… работа делает свободным…”
Затем из книг Джорджа Оруэлла: “Ложь — это правда… насилие — это любовь… свобода — это рабство… невежество — это сила…”
Затем по снимкам из Киева, в сентябре 1941 года… …
Дети, обманутые собственными матерями, чтобы выйти из своих домов, идти пешком в Бабий Яр, по берлинскому приказу, разработанному доктором Й. Геббельсом и компанией.
Я вижу, как один немецкий охранник прячет слезу от своего командира. Я вижу улыбку “адвоката дьявола” Отто Раша, когда он сопровождает людей к отправлению, к окончательному решению, к конечному пункту назначения. Ради Наилучших Интересов Немецкого Народа.
Ночь нападает на нас с помощью изображений наших внуков примерно в 2021 году.
Здесь, здесь — дети, обманутые нашей дочерью, их собственной матерью, чтобы их забрали из дома по решению суда Нью-Йорка, разработанному доктором Линдой Готлиб и компанией судебных «специалистов».
Я вижу, как один офицер полиции Нью-Йорка прячет слезу от своего командира. Я вижу улыбку “защитника детей” — эсквайра А. Фрида, когда он сопровождает наших и много чужих детей к отправлению, к их конечному пункту назначения, к их “отцовскому плену”. Ради Наилучших Интересов Детей. Да, те самые благие намерения, тот самый адвокат Д., те самые демагоги.
Затем, ночью, я вижу своего деда Наума, отца Иосифа и дядю Володю — примерно в 1941 году. Они сражаются за своих детей. У них есть привилегированная возможность сражаться и защищаться. Мистический круг длиной в восемьдесят лет замыкается вокруг нас, но у нас нет такой реальной возможности защитить наших детей в 2021 году, как это делали наши отцы до нас в 1941. Мы можем только плакать, как плакал наш народ у рек Вавилона… и плакал у киевских рек… Теперь наша очередь — у рек Ист-Ривер Нью-Йорка.
Наконец, Ночь обрушивает на нас проклятия из Второзакония 28:
Ваши сыновья и дочери будут отданы другому… и вы будете изнурять свои глаза, наблюдая за ними день за днем, не в силах пошевелить рукой…
Что вы увидите, сведёт вас с ума…
Вы станете предметом ужаса, притчей во языцех и объектом насмешек…
У тебя будут сыновья и дочери, но ты не сохранишь их, потому что они попадут в плен…
Вы будете жить, наполненные страхом днём и ночью, никогда не будучи уверенными в своей жизни. Утром вы скажете: “Если бы только был вечер!”, а вечером: “Если бы только было утро!” — из-за ужаса, который наполнит ваши сердца, и зрелища, которое увидят ваши глаза…
До окончательного решения суда осталось несколько недель. Каждую ночь мы молча плачем, как плакали наши беспомощные праматери. Мы не надеемся на чудо от нашего Доброго Господа.
“Отпусти наших детей” — это не про нас, так же как и не про детей из «Яра» или Терезина. Небесный суд приговорил нас к страданиям еще до того, как это сделал Земной суд.
Это наша вина, судьба, проклятие. Мы не выбирали вину, но мы избраны быть виноватыми.
Не все матери и дети выжили после того, как проиграли и были разгромлены в борьбе за опекунство. Может быть, они не выжили потому, что не являются наиболее приспособленными к выживанию?
Наша дочь все таки выжила, но она заболела. Её силы иссякли. Она перестала сопротивляться.
Только еженедельные контрольные визиты к детям давали ей силы жить дальше. Жить в разбитой скорлупе. Луч надежды увидеть детей в точке, откуда “нет возврата с земли врага“…
Тысячи матерей живут так в лучах надежды. Сломленные и разгромленные матери. Матери, на всю оставшуюся жизнь страдающие судебным клеймом“синдром отчуждения родителей”. Матери, получающие лечение с помощью “лекарства” Суда по семейным делам. Медицина, вежливо названная нашим доктором Готлиб «процесс исцеления и воссоединения семьи».
У детей отняты свобода воли и слова до 18 лет. Они подобны недочеловекам. Они подобны рабам. Если они убегут от «смотрителя», полиция будет охотиться за ними, как за сбежавшими рабами, на которых охотились полиция в 19-м веке.
Только однажды дочь заплакала, когда было приказано выпроводить их из дома.
Рахиль плачет по своим детям… Сдерживай свой голос, чтобы не плакать… Они вернутся с земли врага…
По крайней мере, мы надеемся, что внуки вернутся домой, когда им исполнится 18 лет. Достигнут счастливого возраста эмансипации. Тогда они будут освобождены из-под стражи, точно так же, как рабы были освобождены Севером; точно так же, как несколько удачливых евреев из Терезинского гетто были освобождены союзниками; точно так же, как евреи были освобождены из Египта. Эту надежду подарило нам стихотворение внучки Ру. (запомните – без имени). Она 12-летняя девочка.
Однажды, во время контрольной прогулки, Ру незаметно выбросила листок бумаги в мусор. Теперь этот мусорный бак — наше подпольное почтовое отделение.. Письмо надежды. Письмо от неё в один конец. Наша маленькая девочка. Третий год оторвана от дома. Судом Нью-Йорка. 2021 — 2023. Намёк на Терезинское гетто — 1943 год?
*
СТИХОТВОРЕНИЕ ДЕВОЧКИ Р. ИЗ «ПОДПОЛЬНОГО МУСОРНОГО БАКА».
*
СЛОМАНО (1-е письмо маме, бабушке и дедушке)
Пять лет
Пять лет дождей
Смыли бы ее цвет
Подальше от ее лица
Прочь из ее жизни
Пять лет
Пять лет без солнца
Оставили её поблёкшей
Оставили её пустой
Но она ждёт
Ждёт солнца, солнца,
которое является единственным противоядием,
единственной вещью, способной снова окрасить ее
Поэтому она ждёт
И она надеется
И, наконец, наступает день,
когда они говорят
Скажи, что выглянет солнце
Поэтому она выглядывает наружу
Боясь отвести взгляд
Не в состоянии
Не в силах ждать
За эти пять лет
Ломали её
Кусочек за кусочком
Пока она не превратится в ничто
Ничего, кроме фрагмента
Фрагмент, который когда-то был
А потом приходят дети
И они смеются
И они хватают её
запереть её подальше
В темноте
И они уходят
И они забывают
Они видят солнце
Без неё
И когда солнце зайдёт
Они помнят о ней
И они возвращают е обратно
Но она сломлена
* (девочка намекает, что через 5 лет вернётся домой, но мама «сломается»)
Ру. и её бабушка с дедушкой
А. Левин & Г. Левин
*
СТИХОТВОРЕНИЕ ДЕВУШКИ Р. ИЗ МУСОРНОГО БАКА, использованное в качестве подпольной почты в один конец
(Девочка была выселена из своего дома в 2021 году Судом по семейным делам, связанным с опекой)
Художник (3-е письмо маме, бабушке и дедушке)
Весна раскрашивает цветы
Которые окрашивают наш зелёный мир
Зелёный цвет — это холст
Готов к покраске
И в это время года
Это художник
Раскрашивает наш мир
Мы ждём
Не все терпеливы
Для этого времени года
Когда весна распускает наши цветы
или… Цветы создают весну…
Для маленькой девочки. Для милой девушки . Навсегда?
(Ру. 12 лет. Подпольный мусорный бак, Прогулка под присмотром, Нью-Йорк, США. 2023 г.
Ру. была выдворена из своего дома и заключена под нежелательную опеку отца в 2021 году. Ее маме было запрещено контактировать с детьми. Ру. писала стихи без цензуры своей семье в виде односторонних подпольных писем в мусорное ведро. В противном случае она может писать только короткие письма, подвергнутые цензуре)
Я, моя жена, дочь и трое ее детей прожили в одном доме 5 лет. Мы не видели их почти 3 года, благодаря Слепой леди Несправедливости, которая победила нас в борьбе за опеку, так называемом “Весьма спорном деле об опекунстве”.
* * * Намёк на то, что действительно произошло и было написано 80 лет назад Франтой Бассом, 12-летним мальчиком
Сад
Маленький сад,
благоухающий и полный роз.
Тропинка узкая
И по ней идёт маленький мальчик.
Маленький мальчик, милый мальчик,
Как этот растущий цветок.
Когда распускается цветок,
Маленького мальчика больше не будет.
(Франта Басс, 12 лет, Терезиенштадтское гетто, 1943 год. Басс был изгнан из своего дома и заключен в тюрьму в Терезиенштадте в 1941 году. Там он писал стихи)
*** (Оригинал стихов Ру) *** THE POEMS by THE GIRL R. FROM THE TRASH CAN used as clandestine one-way mail (The girl was uprooted from her home in 2021 by Custody Family Court)
BROKEN (1st letter to ma, granma and granpa)
Five years
Five years of rain
Have washed her color away
Away from her face
Away from her life
Five years
Five years without sun
Have left her faded
Have left her empty
But she waits
Waits for the sun
the sun which is the only antidote
the only thing that can color her again
So she waits
And she hopes
And at last the day comes
the day when they say
Say the sun will come out
So she looks out
Out at the opening
Unmoving
Afraid to look away
Unable
Unable to wait
For these five years
Have been breaking her
Piece by piece
Until she is nothing
Nothing except for a fragment
A fragment that once was
And then the children come
They jeer
And they laugh
And they grab her
And lock her away
In the darkness
And they go
And they forget
They see the sun
Without her
And when the sun goes away
They remember
Remember about her
And they bring her back
But she is broken
* Ru. 2022
*
2nd letter to ma and to granma
The Weeping Willow
They say the weeping willow weeps
But it tears give me comfort
A nice place to rest
From a long day
Her leaves envelop me
Her wooden hands hiding me
From rest of the the world
And all its troubles
For in the tree’s bosom
I am alone
Alone my tears not seen…
No! Not alone…
It’s just me and the tree
Shielded in her embrace…
From the rest of the world
They say the willow weeps
But mine one weeps of joy..
The Artist (3rd letter to mama, grandma and grandpa)
The spring paints the flowers
That color our Green World
The green is a canvas
Ready to be pain…ted
And that time of year
That is an art…ist
Colors our wor…ld
We wait
Not all patient
For that time of ye..ear
When the Spring makes our flow…ers
Or… The flowers make spring…
For a little girl. For a sweet girl . Evermore?
(R. 12 years old. Clandestine trash can,, Supervised walk , NY, USA. Feb 2023 R. was uprooted from her home and incarcerated into unwanted full father’s custody in 2021. Her mom was restricted from contacting her daughter. R. wrote UNCENSORED poems to her family in the form of one-way clandestine mails into the trash can. Otherwise, she may write only CENSORED short letters)
Me, my wife, daughter, and her 3 kids lived in one house for 5 yrs. My wife and I have not seen them for almost 3 years, thanks to Blind Lady Injustice, who routed us in a Custody Battle, so-called “Highly Contested Custody Case”
* * * * * Allusion to what did happen and written before 80 years ago by Franta Bass, 12 years old boy
The Garden
A little garden,
Fragrant and full of roses.
The path is narrow
And a little boy walks along it.
A little boy, a sweet boy,
Like that growing blossom.
When the blossom comes to bloom,
The little boy will be no more.
(Franta Bass, 12 years old, Theresienstadt ghetto, 1943. Bass was uprooted from his home and incarcerated in Theresienstadt in 1941. He wrote poetry there)
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
