Окончание.
Начало в № 893
Прежде, чем завершить наше повествование о жизни и судьбе Роберта Фишера, приводим любопытный материал журналиста Дмитрия Комарова о последних годах гениального шахматиста современности Роберта Фишера.
Раннее утро 21 января 2008 года выдалось непогожим даже для Северной Исландии. Снег валил так густо, что вышедший заранее католический священник заволновался: сумеет ли он вовремя добраться до скромной деревенской церкви? Там, в обстановке строжайшей тайны, должны были состояться похороны одного из самых загадочных гениев ХХ века — шахматиста Роберта Джеймса Фишера.
Согласно желанию усопшего, организацией церемонии занимался его ближайший друг Гардар Сверриссон.
— Гардар Сверриссон был наиболее близким к Фишеру человеком, — рассказал Магнус Скуласон. — Он очень помог Бобби в его последний период жизни, связанный с болезнью, и был практически единственным, кто оказал должное уважение и чуткую поддержку жене Фишера — Миеко Ватаи. Она очень часто летала из Японии в Исландию, и все мы поражались ее любви к мужу и необычайному бескорыстию. К сожалению, Бобби никогда официально не заявлял об их браке, но Миеко не должна исчезнуть в тени его славы.
Известно, что за несколько месяцев до смерти Фишер купил квартиру в пригороде Рейкьявика, в том же доме, где жила семья Сверриссона, только тремя этажами выше. Сорокавосьмилетний исландец и его жена по очереди ночевали у шахматиста, чтобы тот не чувствовал себя одиноким…
Завеса тайны вокруг похорон Фишера вызвала недоумение среди исландцев. Ведь именно благодаря его матчу с Борисом Спасским в 1972-м многие открыли для себя Исландию. Поединку, который расценивался как противостояние двух систем — социалистической и капиталистической, посвящено 40 документальных фильмов и 150 книг, включая бестселлер «Бобби Фишер идет на войну» и одноименный художественный фильм студии «Юниверсал Пикчерс» по его мотивам, который должен выйти на мировые экраны в следующем году.
— Как и многие шахматные болельщики во всем мире, — продолжает Магнус Скуласон, — я был горячим поклонником таланта Фишера, но никогда не думал, что судьба сведет меня с ним. Я общался с Фишером в течение короткого периода времени. Он был большой индивидуальностью и очень теплым, искренним человеком.
Известность, которая пришла в столь юном возрасте, стала для него тяжелейшим бременем. Огромное количество людей хотело на нем нажиться. Всякий, кто похвалялся дружбой с Фишером и пытался извлечь из этого доход, немедленно изгонялся из его круга. Естественно, и речи быть не могло о том, чтобы сделать из похорон Фишера шоу, а могилу — туристической достопримечательностью, как предлагали некоторые.
— О чем вы беседовали с легендарным шахматистом?
— Бобби не любил снобов, пытавшихся завязать отношения с помощью вопросов на шахматную тему. Не то чтобы Фишер избегал разговоров о шахматах, просто он хотел обсуждать темы, которые по-настоящему волновали его друзей. Бобби, конечно, любил шахматы как игру, сочетающую в себе науку, искусство и величие человеческого духа, но он не был ограниченным «спортсменом-идиотом» — глупым и неосведомленным в большинстве других областей. Наоборот, Фишер с интересом изучал и, что особенно важно, имел свое мнение по многим философским, социальным и научным вопросам, столь важным в повседневной жизни.
— А о себе Фишер рассказывал?
— Бобби страшно рассердился бы, задай я ему вопрос о нем самом. Но однажды он спросил меня о происхождении психических заболеваний. Думаю, Фишер понимал, что с его психикой происходит что-то неладное. В какой-то степени он, как подросток, метался, пытаясь понять мир и себя самого.
Фишер часто интересовался толкованием снов. Он говорил, что видит один и тот же сон, но рассказывать его содержание не желал. Бобби мог повторить наизусть длинный разговор на исландском языке (которого не знал!), но ему было трудно налаживать эмоциональные контакты с людьми.
— Какие черты характера великого шахматиста вам запомнились?
— Многие его душевные качества неизвестны широкой публике. Фишер часто оказывал людям внимание, когда чувствовал, что они в этом нуждались. Все разговоры о его «эгоизме» — явная ложь. Он был очень открытым человеком и мог «читать» в людях их подлинные чувства и побуждения.
Возможно, Бобби должен был проявлять большую терпимость. Но что это значит применительно к гению? Самым главным качеством его глубокой натуры была непоколебимая честность. И такой же честности он хотел от своих друзей.
Наш сегодняшний прагматический мир требует большей терпимости к недостаткам окружающих и склонности к компромиссам, с чем Фишер не хотел мириться.
— Откуда могла возникнуть у Фишера такая непримиримость по отношению к окружающему его миру?
— Истоки его бескомпромиссности, по всей видимости, следует искать в раннем детстве и семейном воспитании. А дальнейшие события его непростой жизни, ставшей отражением исторических, социальных и культурных событий нашей эпохи, безусловно, наложили отпечаток на его характер.
* * *
Вспоминает Ольга Лилиенталь, супруга старейшего в мире гроссмейстера Андрэ Лилиенталя, в доме которого в Будапеште часто бывал Фишер.
— Поговаривали о романе чемпиона мира со знаменитой киноактрисой и певицей Барброй Стрейзанд.
— Ничего такого у них не было. Бобби вспоминал, что учился со Стрейзанд в одном классе гимназии «Эразмус Холл» в Бруклине — одном из районов Нью-Йорка. По его словам, Стрейзанд в детстве была похожа на мышонка.
— Как Фишер вел себя в повседневной жизни?
— Вел себя очень непосредственно. Особенно нравился ему мой борщ — без картошки и мяса. Запросто мог съесть полкастрюли. Обожал икру — и черную, и красную. Этими деликатесами нас регулярно снабжали российские друзья. Часто Бобби сам приглашал нас в рестораны. Он любил сытно покушать, но горячую пищу ел всего раз в день. Спиртным никогда не злоупотреблял. Максимум — одну-две рюмочки водки.
Кстати, в еде Фишер был довольно привередлив. Помню, как он пришел в гости к нашим хорошим друзьям. Хозяйка, еще не изучив вкусы Бобби, подала на стол бутерброды. Фишер тотчас встал, извинился и ушел. Пришел к нам и рассказывает: «Какой ужас, меня только что хотели накормить сэндвичами!»
По всей видимости, экс-чемпион мира не представлял, что жить ему осталось так мало. Он отказался от подключения к аппарату «искусственная почка» и последние месяцы находился то в клинике, то дома. Незадолго до смерти его выписали из центральной больницы Рейкьявика.
Именно дома его в последний раз посетил психиатр, писала газета «Санди таймс». Магнус Скуласон принес Фишеру виноград и козье молоко, но организм шахматиста уже не принимал ни того, ни другого.
— У меня возникло ощущение, что он хочет еще что-то рассказать о себе, — вспоминает Скуласон. — Однако этот разговор не состоялся. Страдая от сильной боли в ногах, Бобби попросил меня немного их помассировать, а потом прошептал: «Лучшее лекарство — это прикосновение человеческой руки».
На следующее утро гений шахмат скончался.
Человеческое тепло было тем, чего не хватало Фишеру всю его жизнь…
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
