Рюкзак света

– Почему вы пришли ко мне? — удивился Троцкий, когда раввин Москвы Яков Мазе обратился к министру обороны с просьбой спасти евреев от погромов в годы Гражданской войны.
– Потому что вы — еврей!
– Я не еврей, а социал-демократ!
– Революции делают Троцкие, а расплачиваются за это Бронштейны, — прокомментировал раввин…
Впрочем, отнюдь не все российские евреи не помнили родства. Как-то преуспевающий научный сотрудник Московского института Иосиф Бегун пошел в кино.
– Фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм» потряс меня до глубины души, — рассказывал мне Иосиф Бегун вскоре после освобождения из тюрьмы в 1980 году. — Испытав боль за свой народ, я вышел из кинотеатра полным решимости не допустить еще одной Катастрофы.
Бегун осознал, что лишенные права изучать свой язык, культуру и религию советские евреи обрекались властями на насильственную ассимиляцию. Ощущение сострадания к своему народу вдохновило Бегуна, дало ему силы для борьбы с жестокой системой. Он начал изучать иврит и преподавать его московским евреям.
– Я подал объявление в «Мосгорсправку» о том, что обучаю желающих ивриту, — вспоминал Бегун. — Вскоре меня выгнали с работы, а КГБ угрожало уголовным преследованием за тунеядство. Я отчислял налоги государству с денег, заработанных преподаванием иврита, однако налоговое управление отказывалось их принимать. Конечно же, я мог устроиться на работу хотя бы дворником, но хотелось отстоять право на изучение своего языка.
Советское «правосудие» судило не Бегуна, а иврит, пытаясь доказать, что этот язык мертв и его преподавание не является «общественно полезным трудом». Однако Бегун настаивал на том, что иврит — это живой язык, на котором говорят миллионы евреев в Израиле и по всему миру. Его приговорили к двум годам тюрьмы. После освобождения он продолжал преподавать, и его посадили уже на три года.
Помню, как Бегун после освобождения ходил по Москве с тяжелым рюкзаком, в котором лежали еврейские книги. Светом книг Иосиф Бегун стремился рассеять «тьму египетскую» системы, которая боялась книг больше всего. В третий раз его посадили на… 12 лет, посчитав еврейские книги антисоветской агитацией и пропагандой.
Горбачев планировал выпустить политических заключенных и предложил им подписать просьбу об амнистии с обещанием не повторять «преступлений». Бегун отказался: «Я не совершал преступлений, я преподавал и буду преподавать иврит!» Начальник лагеря вызвал его в пятницу и заявил, что он свободен и может возвращаться в Москву. Иосиф же попросил, чтобы ему позволили покинуть лагерь после шаббата!..
Бегун был первопроходцем, человеком, которому небезразлична судьба своего народа, и стал одним из первых учителей иврита в СССР, лидером, за которым пошли другие…
Рассказывая о лидере еврейского народа Моисее, Тора подчеркивает не его мудрость или силу, а лишь сострадание. Он жил в безопасности и комфорте во дворце фараона. Моисей мог не замечать проблем еврейских рабов, но он не забыл братства, ощущая их боль своей собственной.
«И вырос ребенок» (Шмот, 3:10), — сказано в Торе. Но почему же в следующем предложении повторяется сказанное: «И вырос Моисей, и вышел к братьям своим, и увидел их страдания» (Шмот, 3:10)? В первый раз сказано, что ребенок вырос физически, а во второй — речь идет о его величии, поясняет Раши. Ребенок вырос духовно, что выразилось в сочувствии к своим братьям. Моисей увидел не только глазами, но и ощутил сердцем, поясняет Раши. Моисей вышел к своим братьям на строительство пирамид, подставлял плечо, желая разделить их тяжкую ношу, и посвятил свою жизнь освобождению евреев из рабства…
«И была густая тьма по всей земле Египетской… — так описывает Тора предпоследнюю, девятую казнь. — Не видели друг друга, и не поднимался никто с места своего, а у евреев был свет в их жилищах» (Шмот, 10: 21–23).
Казнь тьмой отличалась от других казней тем, что стала наказанием не только для египтян, но и для евреев. В том поколении среди евреев были люди, которые не хотели уходить из Египта, и все они умерли в течение трех дней тьмы, объясняет Раши.
Тьма — это не только физическое явление. В духовную тьму погрузились некоторые евреи в изгнании. В стремлении к ассимиляции они забывают о принадлежности к своему народу. Поэтому о них сказано, что они «не видели друг друга!», закрывая глаза на страдания своих братьев, пишет рав Авраам Тверский в книге Living each week. «Они не могли подняться», ибо духовный рост человека определяется его способностью сострадать ближнему. Однако «у евреев был свет» — из Египта удостоились выйти лишь те, кто наполнил свою душу светом, чувствовал страдания своих братьев и, разделяя их тяжкую ношу, приходил им на помощь!