Окончание. Начало в № 707
Ружьё-таки выстрелило…
… Если читатель подумает, что эта единственная и коротенькая , закончившаяся полным провалом встреча окажется бесполезной, он ошибётся.
Несмотря на полную профнепригодность Альца, добрый, склонный к «мицвенатству» Лепборн всё же поручил своему vice Стивену пристроить «руководителя» на какое-нибудь рабочее место, где от него будет меньше всего вреда…
Такой оказалась должность security guard в большом здании-офисе.
Всё было бы замечательно, но работающие в building security, мaintenance и cleaner были испанцы, выходцы из Латинской Америки, строго подчиненные единому мафиозному руководству.
Появление Альца, чужого глаза в их среде, никого не обрадовало. До Семёна тут работали двое русских, но не выдержали «испанских» козней: на их дежурствах то и дело случались инспирированные коварными коллегами казусы (застревали лифты, отключался кондиционер, срабатывала сигнализация и другие милые шалости). В результате, русских вахтеров отсюда убирали.
Тут была ещё одна тонкость. Все шесть работников из обслуживающего персонала составляли … джаз-бенд, который играл в различных латиноамериканских клубах Нью-Йорка. Сёмкина должность предназначалась новому солисту джаза. Вопрос уже был решён, когда заявился этот новый русский. Понятное дело, что Сёму ждала та же участь, что и его предшественников. Если бы не его величество случай.
Читатель наверняка помнит высказывание Станиславского: «Если в первом акте на стене висит ружьё, то оно должно выстрелить в последнем!» Именно поэтому после рассказа о неудавшейся встрече Сёмы Альца с олигархом Вэном автор попросил читателя не торопиться с выводами…
… Дела Семёна уже катились под откос. С помощью испанских «друзей» у него каждый раз случалась какая-то незадача, и вот-вот супервайзер Рамон (по совместительству руководитель джаз-бенда) должен был написать report по незадачливому security…
… В тот день в building царила тревожная суета. Утром big boss Стивен предупредил, что сегодня здесь будет сам Вэн Лепборн. Обычно весёлые и развязные джаз-бандиты на этот раз выглядели сумеречно озабоченными. Альц же мирно торчал на своём desk – будто вся эта суета его не касалась.
Нервное движение в lobby вдруг, как по мановению волшебной палочки, прекратилось: по мощеной дорожке к зданию шла группа представительных джентльменов, в тени которых ковылял Вэн.
Он первым и вошёл в вестибюль, где чуть ли не в позах немой сцены из «Ревизора» застыл весь staff maintenance. Вэн осмотрел неспешным стариковским взглядом лобби, пробежал глазами мимо стоявшего в позе Городничего супервайзера Рамона и через весь зал с протянутой для приветствия рукой направился… Неужели вы догадались? Да, именно так: Вэн проследовал к desk и пожал руку отважного security guard Сёмы Альц-Геймера.
Противостояние с испанской колонией разрешилось само собой: лифты перестали останавливаться, conditioners работали исправно, нередкие опоздания (задержки) к началу смены сходили с рук. Солисту джаз-бенда нашли рабочее место в другом building.
Народная молва нарекла Семёна родственником Вэна, приставленным присматривать за латинос. Версию эту Альц не опровергал, справедливо полагая, что она послужит ему железной «крышей» на продолжительное время.
Так оно и вышло. Рукопожатия Вэна хватило на неполных четыре года. Потом и оно выдохлось. Что из этого получилось – предмет другого рассказа.
===
ГОРИМ, БРАТЦЫ!
Тление
Как ни странно, но самые яркие воспоминания Семёна о своём рабочем месте связаны с пламенем вернее, с самоотверженной борьбой против этой буйной стихии.
Можно даже сказать, что Сёма «горел на работе» и при этом умудрялся «играть с огнём». Представляю, какое разочарование ожидает читателя, когда тот узнает, в чём заключалось упомянутое горение. Но и предвидя эту реакцию, все равно поведаю вам эпизод, который хоть на йоту поможет ближе узнать моего героя.
Началось всё скромно и с достоинством. Площадка у входа в lobby здания была местом сбора не щадящих своего здоровья менеджеров и программистов, то есть курильщиков. Раскуривающие продукцию табачных корпораций с угрожающими подписями (вроде «Минздрав предупреждает!») потенциальные самоубийцы сбрасывали окурки в специально для этого предназначенную ёмкость.
В период пикового перекура посудина возгоралась, и от неё тянулся шлейф дыма. Сёма мчался туда с домашним кофейником и ловко заливал пожар местного значения водой.
С наступлением лета и жарких дней работы у security Альца резко прибавлялось.
Растущие на parking lot деревца по кругу были засыпаны деревянной трухой. Поскольку курильщики не ограничивались отведенной для них зоной, но методично убивали себя на parking, то там, то сям возникали очаги огня. Здесь кофейником было не обойтись, и бедный Альц с заполненными водой одним или двумя (в зависимости от площади возгорания) глубокими ведрами мчался к месту этого природного катаклизма, самоотверженно ликвидируя стихийную опасность.
Стоящая у входа в здание компашка курильщиков с интересом наблюдала за манипуляциями security guard. Сёма тщетно пытался отыскать в их глазах восторг или хотя бы одобрение его действиям, но в них светилось любопытство и удивление…
Всё прояснилось, когда очередное возгорание произошло чуть раньше – до Сёминого прихода на смену. Явившийся к месту своей ответственной работы Альц застал возле здания пожарную команду, традиционно состоящую из двух гигантских fire machine, машины «скорой помощи» и обязательного участника этого действия –полицейского патруля.
Сердце неопытного ещё Альца дрогнуло – «Горим, братцы!» Подобравшись ближе к месту происшествия, Сёма увидел двух пожарных, которые из брандспойта поливали тонкое деревце, вокруг которого на площади 2 х 2м возникла огненная стихия. Ещё десяток могучих, как псы-рыцари, служивых, полицейский и врач «скорой помощи» наблюдали за происходящим со стороны глазами людей, привыкших смотреть опасности прямо в глаза…
– Карлос, что происходит? Кто устроил это пожарное шоу? – спросил Сёма сменщика.
– Как кто? Конечно, я. Мне сказали, что на паркинге дымится bark, и я немедленно позвонил 911. Только что я сообщил Cтивену, что пожар потушили, и тот меня похвалил за решительные и умелые действия.
Пожарный кортеж с чувством выполненного долга, победно трубя, покинул окрестности building, а обогащенный американским жизненным опытом Альц приступил к охране капиталистического имущества…
Горение
… Впрочем, пожарный опыт Семёна Альц-Геймера этим не ограничился.
Что на рабочем месте в Америке действуют «правила игры», в корне отличные от привычных в социалистическом производстве, Семёну довелось убедиться на таком далёком от идейных разногласий двух систем деле, как пожарная безопасность.
Надо признать, что организации противопожарного дела в Штатах придаётся исключительное внимание. Судя по количеству пожарных частей и численности их персонала, можно предположить, что страна на всём своём протяжении находится в языках пламени. Вероятно, благодаря такому ощущению и степени готовности пожарных «сил быстрого реагирования» этих самых пламенных языков здесь меньше, чем в остальном мире.
… В десятиэтажном здании, где размещалась дюжина офисов, пожарная безопасность соблюдалась на уровне выше мировых стандартов, что, увы, не спасало building от общения с пожарными.
Виной тому были те самые сверхсовременные средства п\\б, которые раз за разом устраивали пожарные тревоги. В вестибюле вдруг начинала выть сирена, лишенный приятности голос настойчиво предлагал всем покинуть помещение.
На пультах у пожарников загорался красный сигнал, кавалькада машин, сверкая никелированными деталями, трубя и разбрасывая на обочины испуганных водителей, мчалась к месту мнимого пожара. Рослые, как на подбор, в своих огнеупорных робах напоминающие вышедших в открытый космос космонавтов, пожарники заполняли lobby, рассеивались по этажам, убеждались в ложности этой тревоги. После этого так же стремительно кавалькада совершала обратное движение.
Повторялось это несколько раз в течение года и, очевидно, поднадоело борцам с огнём. Читатель помнит притчу о пастухе, ложно паниковавшем «Волки, волки!», пока не пришли волки, но помочь было некому.
Сёма стоял на боевом посту у своей desk (кстати, сооружение, очень похожее на профессорскую кафедру кабинета марксизма-ленинизма), когда завыла сирена, и постылый голос привычно стал вещать угрозы. Привычно-то привычно, но вот в lobby запахло жареным, причём в прямом, а не в переносном смысле. Откуда-то сверху потянуло дымком, который становился всё гуще…
Руководствуясь инструкцией, Семён стремительно «вырубил» все шесть лифтов и бросился навстречу пожарным. А вот пожарных как раз и не было. Пять, десять минут… Надо что-то предпринимать: на верхних этажах находились люди, не имеющие понятия о происходящем внизу.
И здесь Сёма понял, что наступил его звёздный час. Сейчас, рискуя жизнью (которая в первые годы эмиграции не кажется такой драгоценной, как прежде), он спасёт беззащитных людей и тем самым…
Альц отбросил праздные честолюбивые мысли (славою сочтёмся позже) и бросился вверх по крутой лестнице оповещать народ о грозящей беде.
На пробежку по кругу до десятого этажа и обратно ушло минут десять -пятнадцать. Взмыленный, на подкашивающихся от напряжения не юных ногах, он спустился в вестибюль, который уже пестрел робами и касками пожарных.
Среди них он увидел своего босса с выпученными от ярости глазами…
Оторопевший от … приветствия, Семён пытался поведать Стивену о том, как он спасал людей.
Услышав это объяснение, босс от ярости подпрыгнул на месте; лицо его из розового стало пурпурным:
– Шлимазл, ты должен быть на desk у телефона. It doesn’t matter what is around you (что-то вроде, остальное – не твоё собачье дело)!
К счастью, «пожар» заключался только в сгоревшей проводке, но инспекция помещений длилась несколько часов. Альц на сей раз отделался испугом, Стивен обошёлся без апоплексического удара, а вывод следовал один: «Инициатива наказуема. Каждый баран подвешен за свою ногу!!»
Сожжение
… Впрочем, правы те, кто утверждают: «Кому суждено сгореть, тот не утонет». Игры с огнём мало кому приносили приличные дивиденды. Альц-Геймер не стал исключением.
Напомню читателю песенку из какого-то старого еврейского спектакля, которую любил напевать, подшивая подкладку, а алтер шнайдер Мойша Брунфнмахер:
«Ой вэй, а мицвы, а мицвы зол эр убн:
ныт оле мул из пурим ойф дер велт».
(«Пусть его осенит снисхождение:
ведь праздник в мире этом не вечен).
И кто с огнём играет,
тот часто в нём сгорает –
С шестой женой закончил он свой век».
В очередной из ложных пожарных тревог Альц в очередной раз «вырубил» лифт, в котором находилась темнокожая женщина. Всё бы ничего (такое случалось и раньше), но дама оказалась беременной, а подлый лифт, как назло, не включался.
Пока приплёлся вызванный по emergency электрик, прошло более получаса. После высвобождения рыдающей женщины из камеры-одиночки начался поиск виновного.
И хоть Альц поступил по инструкции и ничего не нарушил, security guard назначили «стрелочником», припомнили его солидный возраст и с почётом отправили на пенсию.
Вся испанская команда облегченно вздохнула, сделала big hug своему русскому другу и со слезами радости на глазах помахала ему ручкой.
По этому поводу друг и советчик Семёна Арончик из бакалеи резонно заметил:
– Везучий ты человек, Сёмка! В Союзе тебя отправляли на пенсию с гармидером и медалью… В Штатах ты умудрился, хоть и с небольшим почётом, но вторично отправиться на заслуженный отдых…
Я слыхал, что в Бахрейне пенсионный возраст наступает в семьдесят лет. А что если тебе податься туда и поработать пару-тройку годочков? Третий пенсионный выход уже явно тянет на Книгу рекордов Гиннесса… Знаешь, какие это бабки?
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
