ХЕВРА КАДИША
Однажды, когда умерла религиозная еврейская женщина, кто-то из ее родных обратил внимание на то, что ее обмывают не совсем так, как положено. Лиза Кругляк узнала об этом и была очень недовольна. Она пришла к Гите и сказала, что они должны заняться обмыванием покойных женщин, так как больше это делать некому.
И жена согласилась. Действительно, другого выхода не было.
ТРЕСНУВШЕЕ НАДГРОБЬЕ
Был у меня в Ташкенте друг Цви-а-Леви Затуловский, баал-тшува, зубной врач. Трудно ему было соблюдать субботу на этой работе, и он устроился работать на еврейское кладбище.
Однажды пришел к нему военный, полковник, со странной просьбой.
Отец его умер во время Второй мировой войны. Полковник знал, что отец похоронен в Ташкенте, и знал место, где находится могила. И вот во сне пришел к нему отец и показал, что на его могилу, расположенную на склоне, течет дождевая вода с двух других могил, которые находятся выше, надгробье треснуло, могилу размывает, и надо ее починить. Этот сон приснился полковнику дважды.
Он отнесся к этим снам скептически. Но когда то же приснилось ему в третий раз, он решил: будь что будет, пусть над ним смеются (да и смеялись), но он поедет в Ташкент (жил он, кажется, в Ленинграде).
Затуловский отправился вместе с приезжим на старое, давно закрытое кладбище, действовавшее во время войны. Найти нужное место оказалось трудно. Но когда нашли, то все оказалось точно так, как показали полковнику во сне! Могила отца – внизу, над ней – две другие, с них капает вода, и земля расселась. И полковник сказал:
–Все-таки есть что-то после смерти!
УДИВИТЕЛЬНОЕ ЗНАКОМСТВО
С равом Ицхаком Винером из Маргелана мы познакомились удивительным образом.
Вскоре после переезда в Ташкент у нас родилась дочь Хава. Жили мы в трудных условиях: двое взрослых и трое детей – в маленькой комнатушке, где не было ничего, кроме постелей. Даже стула ни одного не было. Ни кухни, ни прихожей, туалет во дворе. В любой момент я мог потерять работу.
Раву Ицхаку Винеру приснился сон. Во сне к нему явился некто и предупредил:
– К тебе сейчас придет человек. Отнесись очень серьезно к тому, что он скажет, и выполни в точности. Смотри же!
Появляется (во сне) человек, о котором предупреждали, и говорит:
– Ты спишь себе спокойно, а в одном доме родилась девочка, и там ничего нет – даже стула, чтобы матери сидеть. Поскорее найди их и помоги.
И раву показывают улицу – тупик, в конце тупика – дверь, за дверью – комната…
Рав Винер счел сон знаком свыше. В Маргелане он знал всех бедных – там такой семьи нет. Он устроил себе командировку в Коканд. Одна из жительниц Коканда, вдова раввина (его посадили в тридцать седьмом, и он не вернулся), помогала всем беднякам. Рав обратился к ней – и в Коканде нет такого случая. Поехал в Фергану – тоже нет. Тогда рав поехал в Ташкент.
Там он встретился с реб Симхой Городецким, хасидом Хабада. Рав Ицхак спросил у реб Симхи:
– Родилась ли тут девочка?
– Нет, – говорит, – родился ребенок, но не девочка, а мальчик… Ах да, – говорит, – недавно приехал один из Казани, вот у него родилась девочка.
Рав Ицхак спрашивает:
– Далеко отсюда?
– Нет. Две остановки.
– Может, пойдем пешком? Но у меня просьба: не показывайте мне дом – я сам должен его найти.
Реб Симха посмотрел на него как на сумасшедшего, но пошел. Идут. Реб Симха спрашивает:
– Этот дом?
– Нет.
– Этот?
– Нет.
Подошли к тупику – рав Ицхак свернул, не спрашивая.
Надо сказать, что такого тупика, как наш, я больше не встречал – переулок узенький, двоим едва разминуться, с глухим отростком у второй ножки. В этом отростке и находилось наше жилье.
Рав Ицхак был поражен: именно этот тупик ему показали. Входит в дом. Сидит женщина (я накануне одолжил у Городецкого стул), кормит ребенка. Меня дома не было. Рав Ицхак посидел, поговорил с женой.
– А откуда стул? – спрашивает напоследок. Реб Симха отвечает.
– Вчера у меня одолжили.
Встретившись со мной, рав Винер убеждал меня, что нельзя считаться только с принципами, нельзя отказываться от помощи в таком положении. Есть в жизни моменты, когда надо взять в долг, чтобы потом отдать. И нельзя жить в такой квартире.
А я упирался:
– Ну как я отдам, когда едва зарабатываю на жизнь?
Он мне тогда не сказал про сон. Знай я, может, воспринял бы сон как указание, одолжил у рава денег и поправил дела. Но я стоял на своем и много на этом потерял…
Рав рассказал мне про сон только два года спустя.
РАВ ИЦХАК ВИНЕР
Рав Ицхак Винер был человек особенный.
Некоторое время, в семнадцатом-восемнадцатом году, он был раввином в Киеве. С приходом советской власти рав стал работать на мельнице.
Однажды после работы рав Ицхак забежал в синагогу прочесть минху. Шамеш той синагоги, рискуя жизнью (это были годы самых диких бесчинств Евсекции!), занимался с детьми – учил их молитвам. Днем, после занятий в школе, ребята тайком приходили к шамешу.
Когда рав Ицхак зашел помолиться, шамеш как раз сидел с детьми и что-то им объяснял.
В этот момент в синагогу вбежал евсековец, увидел, что дети учатся, и выхватил молитвенник у одного ребенка – вещественное доказательство «преступления».
Рав Ицхак заметил, как побелел шамеш: он понимал, что пропал, что его ждут пятнадцать лет Сибири.. Рав Ицхак был крепкий человек. Он схватил евсековца за воротник, вырвал у него из рук сидур: «Пошел вон, проклятый», – и вышвырнул его из синагоги. И у евсековца не осталось доказательств – нет у него сидура.
Потом, когда рава Ицхака посадили, власти припомнили ему и это происшествие – «применение силы против человека, защищавшего государственные законы».
РАВ ИЦХАК В ЛАГЕРЕ
Рав Винер провел на каторге шестнадцать лет и три месяца.
Вы спросите, за что рава Винера посадили? Отвечу – ни за что. В Советском Союзе не было вопроса – «почему сидел?». Вопрос –«почему не сидел?». Вводят, бывало, нового человека в камеру. Сокамерники его спрашивают:
– За что?
– Ни за что.
– Сколько?
– Пятнадцать.
– Врешь. Ни за что положено десять.
Действительно, десять лет – минимальный срок по статье КРА –«контрреволюционная агитация», которую можно приписать любому. Тоже известная всем аббревиатура.
Рав Винер чудом остался жив. В заключении с ним случилось много необычного.
Один раз его отправили в такое далекое место на Севере, где даже птиц нет. Люди там умирали молодыми, едва доживали до сорока. Вся их жизнь держалась на том, что они втыкали нож в живого оленя и пили кровь, чтобы спастись от цинги.
Рав Ицхак этого не делал, ведь евреям запрещена в пищу кровь животных. Вскоре он почувствовал себя плохо, лежал в апатии, готовился к смерти, и ничто его не интересовало. Во сне пришел к нему отец, Авром-Ишуа:
– Ицхак, ты в такой беде, почему не обращаешься к Б-гу?
Он говорит:
– Нет сил.
– Ты хотя бы прочел «Шмонэ эсре».
– Не могу.
– А если я с тобой буду читать, повторишь за мной?
– Да.
Отец начинает с ним «Шмонэ эсре»– «а-Шем, сфатай тифтах…» («Г-сподь, отвори мои уста…»), а рав Ицхак повторяет за отцом каждое слово. Дошли до «Ръэ ве-анъейну ве-рива ривейну…» («Взгляни на наши страдания, и заступись за нас, и выручи нас поскорее ради Твоего имени, ибо Ты – могучий избавитель. Благословен Ты, Г-сподь, избавитель Израиля») – и в этот момент Винера будят
– На выход с вещами. Его перевели в другой лагерь, где можно было выжить!
Винер в лагере не брился, так и оставался с бородой, хотя тамошний «цирюльник» и пытался его побрить. Но Винер не позволил.
Бритье и стрижка производились в бане, куда всех сгоняли без разговоров. Парикмахеру помогала в работе евсековка-негодяйка. Она говорит парикмахеру:
– Давай брей его! Это про рава Ицхака. Рав Ицхак не дался.
– Эх ты, еврейский поп, – выругала она рава, – на воле людей в обман вводил и тут обманываешь! Не выйдет!
Лагерное начальство швырнуло его на полчасика в камеру к уголовникам: побрейте упрямца! Те голыми руками вырвали у него всю бороду…
И тут же, спустя пару часов, по лагерю на носилках несут эту негодяйку: она сломала ногу. А люди вокруг говорят: “Б-г наказал! Настоящий Кидуш а-Шем!”
Негодяйка эта постыдилась вернуться «на работу» и попросила, чтобы ее перевели в другой лагерь.
После войны лагеря были забиты пособниками немцев. Здоровые и наглые, те самые, что убивали евреев, в лагерях они стали начальниками. Один из таких стал бригадиром в лагерном цехе.
Среди тридцати членов его бригады был еврей. Вскоре этот еврей заметил, что его хотят убить. А там убить очень просто: бригадир пошлет, а часовой застрелит. Я имею в виду: пошлет в запретную зону у лагерной ограды будто бы по делу, а там находиться запрещено. Часовой стреляет в воздух (предупредительный выстрел) и тут же, без паузы, – в человека.
Это я сам видел. Так погибла одна из «малолеток» в моем лагере, девушка лет пятнадцати–шестнадцати. Ее посадили за то, что она унесла с работы семьдесят граммов гвоздей: «похитила государственное имущество». Перед смертью «великий Сталин» особенно ужесточил порядки в стране. И вот к ней на свидание пришли сестры и рассказали, что отца (он работал в милиции и кормил семью) из-за нее уволили, и им теперь приходится очень тяжело. Девушка плакала, говорила, что ее жизнь только мешает семье, раздала свои вещи и пошла к ограде… И все. (А через три дня – вождь уже помер – ей вышла амнистия…)
Рав Ицхак Винер сидел давно, у него были свои «связи», и он устроил так, что еврея, которому грозила смерть, перевели работать в другое место.
Теперь подумайте: если у вас под началом тридцать человек и вместо одного поставили другого, вас это будет беспокоить? А тот бандит безумствовал: почему у него забрали именно этого? Жертву отняли.
Он разузнал, что это дело рук Винера, и добился, чтобы Винера послали к нему на замену. Винеру сообщают:
– Ты в бухгалтерии больше не работаешь, завтра идешь работать в такую-то бригаду.
Рав Ицхак понял, что ему конец, и стал читать предсмертные молитвы. Назавтра идет он на работу к этому убийце, приходит – никого нет! В чем дело, что случилось? Ему объясняют: вчера в шесть вечера пришел начальник лагеря, просмотрел списки бригад и именно эту расформировал! В шесть часов вечера?! Рав Ицхак говорил потом, что ни до, ни после этого случая во все шестнадцать лет, что он сидел, не бывало такого, чтобы начальник «трудился» после трех–четырех. Тем более – чтобы пришел в шесть! И почему он вдруг разогнал бригаду? Этого вообще никто понять не мог. Однако факт: ни бригады, ни бригадира! И рав Винер остался жив.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
