Элиэзер Штейнбарг (Лейзер Овшиевич) родился 2 марта 1880 г., в бессарабском местечке Липканы, расположенном на правом берегу Прута (теперь Бричанский район Молдовы). До 1919 года проживал почти безвыездно в Липканах, где работал учителем идиш и иврита в местных школах. Публиковал пьесы, стихи, методические пособия по педагогике, проявив себя последовательным поборником еврейского двуязычия. Печатался и на иврите. Особенно много усилий посвятил развитию детской литературы на идиш. Первые басни Штейнбарг опубликовал в 1910 году в сборнике «Эйропэише Литэратур» (Европейская литература, выпуск № 39 в серии литературных альманахов, выпускаемых Аврумом Рейзеном в Варшаве). В 1914 году посетил Хаима-Нахмана Бялика в Одессе. Басни Штейнбарга произвели на Бялика сильное впечатление. Планам по изданию Бяликом сборника басен Штейнбарга в одесском издании «Мория» не суждено было осуществиться из-за начала Первой мировой войны. Впоследствии Бялик опубликовал критический анализ басен, высоко оценив Штейнбарга как классика современной еврейской литературы, попутно именовав литературные Липканы «бессарабским Олимпом». Публикуя басни в периодических изданиях Черновцов и Варшавы, Штейнбарг приобрёл необычайную известность. Басенное стихотворное творчество было новым для еврейской литературы жанром, а мастерское сочетание разговорной бессарабской речи с библейскими и талмудическими аллюзиями, еврейским фольклором и басенными традициями европейской литературы производили неизгладимое впечатление. Подобная интертекстуальность сделала почти невозможной их передачу на других языках, даже на близком в культурном отношении иврите, но, тем не менее, переводы на румынский язык стали появляться уже при жизни автора. Во многом благодаря усилиям Штейнбарга и его незаурядной харизме Черновцы в те годы превратились в один из центров еврейской словесности. Годами позже писатель Шлоймэ Бикл вспоминал: «Для всех Черновцы были центром идиш именно потому, что там жила центральная и влиятельнейшая фигура еврейской Румынии между двумя мировыми войнами — Элиэзер Штейнбарг».
Из более чем пятисот написанных к тому времени басен Штейнбарг отбирает 99 и готовит их к первой книжной публикации. Однако даже вёрстку своей долгожданной книги ему увидеть не довелось: 27 мартa 1932 года Штейнбарг скоропостижно умирает. Признанного уже при жизни классиком современной еврейской литературы Штейнбарга проводит в последний путь многотысячная толпа поклонников. На больнице, где он скончался, вывешивают мемориальную доску, которая будет удалена уже в советское время. На еврейском кладбище Черновцов устанавливают созданный Артуром Кольником памятник; именем писателя названа улица. Сразу после смерти писателя в 1932 году, в Черновцах, выходит первое издание его басен. За ним следуют расширенные переиздания в Бухаресте (1935), Черновцах (со 109 иллюстрациями Артура Кольника, 1936), Яссах (1948), Буэнос-Айресе (1949), снова в Бухаресте (1956 и 1973), Тель-Авиве (в двух томах, 1956 и 1969), Монтевидео (1970), Нью-Йорке (2003) и др., а также переводы на румынский, иврит, португальский, немецкий, английский и русский языки. Посмертно выходят сборники занимательных историй для детей (Черновцы, 1936; Монреаль, в 2-х томах, 1948; Бухарест, 1956). В 1972 году архивы Элиэзера Штейнбарга были переданы Еврейской национальной и Университетской библиотеке в Иерусалиме (Израиль).
Случайно ознакомившись с баснями Э. Штейнбарга (в переводах на русский Х. Розенталя, 2000, с. 240, изд. «Клуб культуры идиш» Детройт, США), я с горечью осознал, что литературная работа замечательного мастера прошла мимо меня. Басни (или притчи) автора были поразительны. Помню, как с завистью подумал, что если бы я смог перевести хотя бы одну басню… И вот, опять случайно (!), я познакомился с моим соседом Ефимом Теперманом, который владел идиш с детства (и именно бессарабским его диалектом, на котором и писал Э. Штейнбарг), он также в совершенстве владел русским и английским языками. Это был подарок судьбы. Я начал переводить басни Э. Штейнбарга с помощью Ефима. У нас выработалась такая стратегия. Я выбирал басню из книги, переведённой Х. Розенталем; Ефим делал подстрочник; я сочинял текст, ориентируясь на технические принципы русской басенной традиции, привычной уху русскоязычного читателя; текст согласовывался с Ефимом. В основу переводов был положен принцип передачи смысла басни, а не дословный её слепок, ибо передать всё разнообразие языка, пересыпанного к тому же непереводимыми элементами из быта и религиозной жизни европейского штетла, не было реальным. Только после одобрения Ефимом конечного варианта басня считалась законченной. В оценке труда Ефима Тепермана можно прибегнуть к перефразированной цитате из переводчика Т. Гнедич «И Тепермана в соавторы возьму…» (см. Г. Усова, Санкт-Петербург, 2003). Необходимо добавить, что великий баснописец не пользовался любовью власть предержащих после присоединения Бессарабии к СССР. Что вполне понятно. Писатель весьма недвусмысленно высказывал своё мнение о коммунистической идеологии («Красный мак», «Река»). Первое стихотворение переведено с текста (идиш), опубликованного в Тель-Авиве в 1969, (I. L. Publishing House, факсимиле из сборника Э. Штейнбарга, увидевшего свет в 1928 г. в Румынии)…
Анатолий Третьяков,
Бостон
КРАСНЫЙ МАК
В один обычный деревенский огород,
Где проживал столетия народ
Сортов различных, вкуса, цвета кожи
(Ведь овощи настолько все несхожи!)
Случайно, вдруг, заехал иноземец
(Молва не помнит, кто — китаец или немец).
По слухам звали иностранца Мак
(Но кто-то, не дослышав, вторил: Маркс?)
А как красив и строен был он! Весь зелёный,
И лепестки его алели, как знамёна.
Все сразу поняли, что Мак им не чета:
Ведь он умел читать, писать, считать!
А Мак ворвался в жизнь огорода как предтеча,
И начал заводить такие речи:
— Мол, вот живёте вы, ну прямо, как невежды,
Вы носите немодные одежды,
Вот разлеглась, всё напоказ, бесстыдно Дыня.
Скажите честно, где её гордыня?
А вот в углу разинул рот Подсолнух-
Ни дать ни взять — невежественный олух!
И почему покорны, без вопросов,
Когда вас удобряют всех навозом?
И почему вы позволяете Осине
Давать вам тень, когда вы не просили?
Живёте вы неправильно, друзья.
Как надо жить — спросите у меня!
Я вам дороги новые намечу,
И будущее быстро обеспечу!
И обещаю, что внутри границ страны
Все будут и счастлuвы, и равны.
Сначала (заведём такой порядок),
Чтоб каждый овощ жил на личной грядке!
У нас не будет званий и чинов — даю вам слово!
Друг друга будем звать «товарищ Овощ»!
От этих слов прилила к лицам кровь,
И первой стала красная Морковь.
Но вот настала осень между делом,
И овощи прибавили все в теле.
От мала до велика, млад и стар
Готовились к отправке на базар.
А лепестки от Мака отлетели.
Остался от него один бутон,
Как будто никогда и не был Маком он!
Он стал похож — какой переполох —
На — чёрт возьми — сорняк — чертополох!
А как красив был он на первый взгляд!
Кто думал, что внутри у Мака яд!
Короче, от него остался шиш,
И опий в семенах, страшнее, чем гашиш.
У Мака в семенах таится, как и прежде,
Смертельный яд под красочной одеждой!
Перевод с идиш в соавторстве
с Ефимом Теперманом
* * *
ПОЦЕЛУЙ
— О, как меня целует этот парень!
Никто вот так меня не целовал! —
Шептала кость в горячечном угаре,
От страсти путая обычные слова.
— Как рот его волнующе и страстно
Прижат к моим податливым губам!
За эти поцелуи, это ясно,
Я жизнь ему, не думая, отдам!
— Как ты глупа, — проговорила миска. —
Как ты, увы, немыслимо глупа!
Любви тут не бывало даже близко,
И это скоро ты поймешь сама.
Да не целует он (верни ей разум, Б-же!),
Не думай, что тебе так повезло!
Он из тебя всё высосет, что сможет,
И выбросит в помойное ведро!
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
