В стремительно приближающемся ноябре нам предстоит принять посильное участие в выборах всех органов власти — от штатов и муниципальных образований до федеральных. Предстоит выбрать новый состав Палаты представителей конгресса США и обновить одну треть сената, а главное — о чем больше всего гудит наш людской муравейник — предстоит выбрать человека на главный в стране пост президента. Именно этот человек определит дальнейший курс страны. По крайней мере, даст ему первое направление, что, конечно, очень важно. Но есть еще один аспект выборной кампании, еще один объект, по сравнению с другими, неявный, мало оглашаемый и почти теперь не обсуждаемый, но в долгосрочном плане не менее важный.
Как я недавно писал, кто бы ни победил на предстоящих выборах, Америка устоит, не развалится и не пропадет — вся история США подтверждает мощь и жизнестойкость этого общественного организма. Даже в случае явной неудачи ее можно будет локализовать на промежуточных выборах в конгресс уже через два года, в крайнем случае — на президентских выборах через четыре года, как случилось, например, в 1980 году, когда Рональд Рейган нанес поражение демагогу-пустомеле Джимми Картеру и затем быстро выправил тяжелую ситуацию, в которой оказалась страна при его незадачливом предшественнике. Конечно, четыре года картеровского президентства дорого обошлись стране и до сих пор все еще нехорошо аукаются. Например, иранской проблемой. Но есть от той неудачи и позитивный момент: думать надо, за кого голосуем. Что же хочу теперь подчеркнуть, так это то, что есть ошибки, которые и за четыре года, и даже за восемь лет не просто будет выправить, — это ошибки в определении состава Верховного суда.
Да, дорогие читатели, членов Верховного суда мы с вами не выбираем. Согласно Конституции, их назначает президент с согласия сената. Но поскольку и президент, и сенаторы (по два от каждого штата) избираются нами, надо нам предвидеть, кого наши избранники захотят продвинуть в члены Верховного суда. Кого уж продвинут, так пожизненно, сместить практически невозможно, разве что кто-то уйдет по своей воле, например, из-за болезни, исключающей возможность исполнения обязанностей, или же место освободится, так сказать, по выбытию. Кого будущий президент представит будущему сенату в качестве кандидата на пост судьи Верховного суда — тут не в имени дело, имен потенциальных кандидатов в судьи мы не знаем и не скоро узнаем. Но нас уже сейчас интересует, кто он будет, либерал или консерватор.
Сразу оговорюсь, что эти два понятия не всеми воспринимаются и толкуются одинаково. Тот, кого, например, в России или в Китае называют либералом, то есть защитник права частной собственности, свободы предпринимательства и рыночной экономики, в Америке считается консерватором. И наоборот, тот, кто за приоритет государственного планирования, включая социальную сферу, кто, короче говоря, за социализм, пусть даже с «человеческим лицом», и против капитализма с его, так сказать, «звериным оскалом», тот в России и Китае консерватор, а у нас он либерал. Так что, как советуют искушенные в дискуссиях люди, прежде чем что-то обсуждать, надо определиться с терминами. Будем считать, что определились: Маккейн — консерватор, Обама — либерал. Такими, очевидно, будут и люди, которых они в случае победы на выборах выдвинут в состав Верховного суда. Также и в федеральные суды, но это уже не так важно, поскольку именно Верховный суд — высшая судебная инстанция США — при двухпартийной системе стал яблоком раздора, и от его состава в предстоящие годы будет многое зависеть.
Верховный суд состоит из девяти судей, один из которых — председатель. С 1789 года на должность судей Верховного суда президентами США выдвигались 150 кандидатур. Из них прошли согласование в сенате и стали судьями более 80 %, то есть чаще всего рекомендуемые проходят. Нетрудно подсчитать, что в среднем с 1789 года новый судья приходил в Верховный суд каждые 22 месяца, то есть велика вероятность того, что и в предстоящие годы кто-то новый там окажется, а то и два. Кто же войдет в состав Верховного суда при президенте, которого мы в ноябре изберем? Вернее, каковы будут политические предпочтения новых судей? Поскольку это высшая судебная инстанция, решения которой не подлежат апелляции и могут быть изменены не иначе как ее же другим решением либо поправками к Конституции, принятие которых чрезвычайно затруднено, политические пристрастия судей Верховного суда определяют очень многое в жизни страны на многие годы вперед.
В обязанности Верховного суда входит контроль законодательной власти на предмет соответствия принимаемых законов Конституции, и так же контролируется исполнительная власть, то есть действия правительства. Возможно, кто-то удивится: разве законодатели, принимая закон, сами не озабочены тем, чтобы он соответствовал Конституции? Озабочены, конечно, и каждый закон проходит соответствующую процедуру предварительной экспертизы в комиссиях и комитетах конгресса. Но в том-то и дело: соответствует закон Конституции или не соответствует — это зависит от того, какими глазами на него посмотреть. Беспристрастия в людских делах и взглядах не бывает, и то, что для одного верно, для другого неверно.
Если проблема сложна и не бесспорна, что чаще всего и бывает, судейское решение зависит от политических пристрастий судей. И на прошлой неделе мы имели случай в этом убедиться.
Я имею в виду решение Верховного суда США, согласно которому иностранные граждане, содержащиеся в тюрьме Гуантанамо по подозрению в терроризме, отныне получают возможность в полном соответствии с американской Конституцией оспаривать в гражданских судах законность своего содержания под стражей. За это решение проголосовали пятеро судей, а четверо проголосовали против. Ну, вот смотрите: все девять судей, конечно же, назубок знают Конституцию, но одни толкуют ее так, а другие — этак. Прийти им к согласию невозможно, и дело тут не в принадлежности к разным школам юриспруденции, а только в политических пристрастиях судей: четверо из них лояльны действующему правительству, пятеро — настроены к нему негативно, четверо были проведены в Верховный суд президентами от Республиканской партии и настроены консервативно, то есть оберегают традиционные американские ценности и строги к врагам нашей страны, пятеро проведены президентами от Демократической партии и настроены либерально, то есть к правительству своей страны они в оппозиции, зато с врагами склонны либеральничать.
И вот я предвижу, как гражданские суды будут теперь завалены сотнями исков от преступников из тюрьмы Гуантанамо, и куча алчных и изощренных в крючкотворстве американских адвокатов, привлеченная миллионными гонорарами из фондов врагов Америки, кинется к ним на защиту. И мы увидим, как назло Бушу под аплодисменты определенной публики террористы, арестованные при нем, будут освобождаться прямо в зале суда. Потом они еще потребуют компенсации. И получат ее — «в соответствии с Конституцией США»! И весь мир будет смеяться над нами, а враги будут радоваться, что нашли себе здесь пособников.
Как сообщили в новостях, Джордж Буш заявил, что подчинится решению Верховного суда, хотя с ним не согласен и солидарен с теми судьями, которые были против такого решения. Он добавил, что его администрация внимательно изучит постановление Верховного суда и выяснит, необходимы ли другие юридические шаги в этом направлении. Между тем, генеральный прокурор США Майкл Мукейси (Мукасей, если по-нашему) заявил, что военные суды будут продолжать разбирать дела лиц, подозреваемых в терроризме, несмотря на постановление Верховного суда. Речь идет о процессе над Халидом Шейхом Мухаммедом, одном из главарей «Аль-Каиды», главном разработчике терактов 11 сентября 2001 года, и четырьмя его сообщниками, уже представшими перед судом военного трибунала в Гуантанамо. Обвинение требует для всей этой пятерки смертной казни, и, на мой взгляд, иначе быть не может. Но противники смертной казни, несомненно, вступятся за убийц. Вина их очевидна, и хотя их до приговора политкорректно называют подозреваемыми в терроризме, террористы они самые отъявленные. И то, что они, как и сотни других, более мелких, но тоже опасных, схвачены и обезврежены, большая заслуга администрации Буша.
Трибунал, который судит террористов, был создан на основании специального закона, принятого конгрессом. По словам юридического советника Управления военных комиссий генерала Тома Хартманна, трибунал отличается беспрецедентной объективностью: «Судопроизводство будет исключительно честным. Обвиняемым доступны самые разнообразные способы защиты — точно такие же, как и для американских военнослужащих. Стандарты защиты для них выше тех, что применяются в международных военных трибуналах. Подсудимым предоставлено право на адвокатскую защиту, они могут не отвечать на вопросы, они могут ознакомиться с любой рассматриваемой уликой, у них есть права на вызов свидетеля и на очную ставку, на заявление в суде, на отвод судьи. Эта система судопроизводства, по сути, копия американской системы правосудия». Как я понимаю, многое излишне, но сделано под напором правозащитных организаций и разных недоброжелателей — как бы те чего дурного об Америке не сказали. Но скажут ведь все равно! И вообще неизвестно, дадут ли этому процессу дойти до приговора. Эксперты не исключают, что заседания трибунала могут быть отменены, если Верховный суд, рассматривающий апелляции адвокатов обвиняемых, сочтет, что «трибунал не дает гарантий обеспечения прав подсудимых».
Похоже, что сегодня пятеро из девяти судей Верховного суда могут озаботиться соблюдением прав обвиняемых в терроризме больше, чем соблюдением нашего права на жизнь в условиях безопасности. Уму непостижимо, до чего мы докатились с этой политкорректностью. Надо ведь понимать, что в условиях войны с террористами на бескрайних полях сражений нашим военным и спецслужбам невозможно соблюдать правила, установленные здесь для полиции в обращении с гражданами США, и права человека абсурдно звучат по отношению к головорезу, террористу, зверю, который их не признаёт. Абсурдно требовать по отношению к головорезу и террористу-смертнику тех норм, которые цивилизованное общество выработало для себя — сколько часов задержанного можно держать без предъявления обвинения, без адвоката, без связи с консулом страны его гражданства и т. д. Я далек от юриспруденции, но в борьбе за свои права никогда не соглашусь с тем, что преступное зверьё, пробравшееся в нашу страну для совершения массовых убийств, может здесь получить защиту в положениях американской Конституции.
Поэтому мне странно читать на официальном сайте ООН, что верховный комиссар по правам человека Луиза Арбур приветствовала решение Верховного суда США. Абстрактно она права: «Защита, гарантия которой является основой прав человека, распространяется и на этих лиц». Но при конкретном рассмотрении существа вопроса, когда она говорит про «шесть лет содержания в Гуантанамо без возможности оспорить основания своего ареста», она игнорирует обстоятельства, в которых идет наша война со дня трагедии 11 сентября 2001 года.
Показательно, что демократы в сенате приветствовали решение Верховного суда, защищающее террористов. Законодатели-республиканцы, напротив, выступили с осуждением этого решения, считая, что оно неправомерно награждает террористов такими же правами, какими обладают американские граждане. Вот я и говорю, что в ноябре, когда пойдем на выборы, надо не упустить из виду этот вопрос: людей какой политической ориентации нам желательно в ближайшем будущем и надолго иметь в Верховном суде, чтобы его решения всегда были во благо нам, нашим детям и нашим внукам.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
