Как известно, у матерей существует особая связь со своими детьми. Этот материнский инстинкт все еще остается тайной даже для современной науки, успешно постигающей вековые секреты природы. Такая связь
помогает беспомощному младенцу в адаптации его организма к условиям внешней среды, а в ряде экстремальных ситуаций оберегает и спасает его жизнь, подтверждая теорию Чарльза Дарвина: выживает и продолжает жить сильнейший.
Уже много раз наблюдал я за примерами из категории “Сердце матери знает лучше” (сердце моей мамы всегда знает лучше), и мне было особенно интересно проанализировать один случай из врачебной практики, с которым недавно пришлось столкнуться.
…Опухоль цвета клубники, постоянно увеличиваясь в размерах, наползала на веко ничего не подозревавшего малыша, так мирно покоящегося на руках своей матери. Промедление в принятии решения, впоследствии усугубленное дезинформацией и плохим советом, привело к образованию опухоли величиной с горошину на веке у пятнадцатидневного младенца. Я чувствовал себя неуверенно… Должен ли я сейчас приниматься за лечение?
Когда мать ребенка в первый раз появилась у меня в кабинете две недели назад, опухоль была едва заметна – плоское пятнышко размером 3 на 4 миллиметра. Я помнил, как получил сообщение об этих посетителях и свой моментальный ответ – обязательно принять малыша в тот же день. В конце рабочего дня женщина пришла с младенцем на прием. Я похвалил ее: она все- таки пришла, хотя и педиатр, и семья уговаривали не обращаться к врачу. Но сердце матери знает лучше! Материнский инстинкт сохранения жизни своему ребенку заставил ее при помощи Интернета провести собственное расследование, самостоятельно поставить правильный диагноз (Srawberry Hemangioma) и прийти к верному решению – время было не в ее пользу. Даже маленький, но увеличивающийся в размерах кровеносный сосудик в таком месте может в лучшем случае привести к кровотечению и инфекции. В худшем – к операции и стероидным инъекциям, чтобы предотвратить слепоту. Во время их первого визита я тщательно обследовал малыша и назначил несколько лабораторных исследований, чтобы быть уверенным в том, что в кровеносной системе младенца отсутствуют какие-либо аномалии. Но вот теперь, спустя две недели, образовалась опухоль, что меня очень огорчило.
Я часто пробую входить в чье-то положение и избегать критики в адрес некоторых пациентов за их халатное отношение к моим предписаниям. В конце концов, я не могу знать всего происходящего в их жизни, что и по какой причине отодвигает на второй план вещи, которые, на мой взгляд, безусловно, являются наиглавнейшими. Но сейчас я не мог сдержаться:
– Почему вы отменили свой визит в офис? Ведь мы назначили лазерную терапию еще две недели назад! Почему вы тянули так долго? – спросил я.
Она опустила глаза и, чуть помедлив, ответила:
– Меня не пустил муж, потом дома был большой скандал и…
В этот момент в кабинет вошел ее муж, и воцарилась неловкая тишина.
– Вы заставили себя ждать слишком долго! – обратился я к ее мужу.
– Я знаю и даже заплатил $50.00 за отмену визитa, – парировал он (и был прав: $50.00 – официальный штраф при отмене за 24 часа до назначенного времени. И хотя это не в моих правилах примешивать деньги к процессу лечения, в этом случае я сделал исключение, дабы побудить родителей к cкорейшему принятию решения для благополучия их же ребенка).
– Не в этом дело, – ответил я. – Просто теперь не уверен, что смогу убрать опухоль при помощи лазера, тем более за один сеанс. Видите ли, раньше опухоль была совсем маленькой и плоской, а теперь увеличилась в три раза и стала толще. Глаза матери все так же были опущены, но теперь они смотрели с материнской нежностью на ребёнка. Отец, оценив все варианты возможного лечения и их последствия, сказал:
– Ну… Я не могу на это смотреть… Если вы решите лечить – лечите. Мне надо уйти!
– Но ты должен помочь подержать ребенка! – взмолилась жена.
Он слегка помедлил:
– Это была твоя идея. Я не могу здесь находиться, – наконец ответил он и покинул кабинет.
– Все в порядке, – успокоил я мать.– Позову двух медсестер на помощь.
Опухоль, похоже, не прореагировала должным образом на первый сеанс лазерной терапии. Я надеялся: она изменит свой цвет на темно- лиловый, что будет означать безусловную победу. Но цвет не изменился. Малыш вначале немного поплакал, а потом мгновенно вернулся к своей соске и вскоре уснул. Я откинулся на спинку кресла, взывая к Б-жьей помощи.
– К сожалению, – сказал я матери, – опухоль не поддалась лечению так, как мне бы этого хотелась, и, возможно, придется прибегнуть к хирургическому вмешательству. Мы сделали все, что в наших силах, и теперь все в руках Г-спода. Если все же единственный сеанс лазерной терапии сработает, это будет чудо!
Я снабдил их специальными мазями, чтобы предотвратить образование шрама, и попросил связаться со мной, если возникнут осложнения. Несколько дней спустя мы говорили опять, и родители малыша сообщили, что все в порядке, но опухоль не исчезла, хотя и не увеличивается в размерах. “Возможно, нам хотя бы удалось остановить ее рост, что уже само по себе будет замечательно”, – раздумывал я в надежде.
Спустя две недели семья пришла. Малыш, которому теперь уже было два месяца, выглядел великолепно: на месте опухоли величиной с горошину и цвета спелой клубники едва виднелась плоская оранжевая полоска толщиной с волосок…
– Расторопность спасла ваше дитя, – улыбнулся я родителям. – Надеюсь, вы это сознаете. По-русски мы говорим: “Xорошо то, что хорошо кончается”.
Я взглянул на счастливую семью: отец обнял жену и гордо зашагал с малышом на руках. Стресс может разлучить или соединить людей. Я был рад, что в данном случае эта семья справилась с тяжелым испытанием, вышла из него еще сильнее и сплоченнее.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
