Рабби Ари Кан
Много лет тому назад, будучи еще молодым ешиботником, я учился у одного из великих раввинов прошлого поколения. Его звали рабби Исроэл Зеэв Густман, и он, возможно, является одним из величайших раввинов ХХ века. Он, несомненно, был и одним из величайших «неизвестных» раввинов: избегал внимания к себе, и поэтому широкая публика его не знала, зато знатокам Торы он был хорошо известен. Его ослепительный взлет от вундеркинда до судьи Раввинского суда рабби Хаима Озера Гродзенского в возрасте 20 лет выглядит настоящей легендой, хотя это достоверный факт.
Много лет спустя я услышал от рабби Густмана его весьма скромную версию событий, приведших к этому назначению. Единственное великолепное объяснение, которым он поделился со своими товарищами, молодой студент Густман на следующий день повторил по просьбе приехавшего рабби Хаима Озера в его кабинете в Вильно. Исроэл Густман не знал, что именно это объяснение решило спор в сложном и запутанном деле, обсуждавшемся в суде рабби Хаима Озера, и оно позволило женщине вступить в новый брак.
Один из судей, вынесший это решение, рабби Меир Бассин, навел справки о молодом человеке и вскоре выдал за нeго свою дочь Сару. Рабби Бассин скончался перед самой свадьбой, и рабби Густман был назначен на его место: он стал раввином Шнипошок и членом Раввинского суда.
Несмотря на то, что рабби Густман утверждал, что он просто «оказался в нужном месте в нужное время», было ясно, что рабби Бассин и рабби Хаим Озер поняли величие этого молодого человека. В те годы можно было предполагать долгую и продуктивную деятельность в предместьях Вильно, но еврейская жизнь в самом Вильно и вокруг была сметена кошмаром Второй мировой войны.
Рабби Густману удалось убежать. Он прятался среди трупов, в пещерах, в свинарниках. И выжил. Для меня рабби Густман представлял живое связующее звено с еврейским миром, уничтоженным нацистами. Мне не приходилось раздумывать над тем, как выглядел перед войной рабби в Вильно, потому что я увидел рабби Густмана спустя 35 лет после войны.
Рабби Густман был Рош иешива (директором иешивы) в Рехавии, в Иерусалиме, и обучал маленькую группу преданных ему студентов 6 дней в неделю. В четверг в полдень зал для занятий был заполнен до предела: раввины, интеллигенция, судьи религиозного суда, члены Верховного суда и профессора находились там с другими евреями, стремившимися послушать лекции, которые давали представление об уничтоженном нацистами еврейском мире. Рабби Густман давал урок, и Вильно вновь оживало перед нашими глазами.
Одним из постоянных посетителей лекций рабби Густмана был профессор Еврейского университета Роберт (Исраэль) Ауманн. Когда-то он был многообещающим студентом иешивы, но потом посвятил себя науке. Однако он приходил на еженедельный урок рабби Густмана вместе с другими известными и неизвестными жителями Рехавии и Иерусалима.
В 1982 г. Израиль воевал в Ливане. Были мобилизованы солдаты и резервисты. Среди тех, кого призвали в армию, был офицер-резервист, студент университета, который преподавал в средней школе, Шломо Ауманн, сын профессора Ауманна. 19 Сивана Шломо пал в жестокой битве.
Рабби Густман позвал всех студентов иешивы исполнить мицву захоронения погибших. На кладбище он взволнованно оглядывал могилы молодых людей, солдат, отдавших жизнь за Эрец Исраэль. Возвращаясь с кладбища, рабби Густман обратился к пассажиру в машине и произнес: «Все они святые». Пассажир спросил: «Даже неверующие солдаты?» Рабби ответил: «Все до единого». Затем попросил водителя: «Доставьте меня, пожалуйста, в дом профессора Ауманна».
Семья профессора только вернулась с кладбища и должна была начать сидеть шиву по сыну, брату, мужу и отцу. Шломо был женат и имел одного ребенка. Его вдова Шломит родила вторую дочь вскоре после гибели мужа. Рабби Густман вошел и спросил разрешения присесть рядом с профессором Ауманном. «Рабби, я благодарен вам за то, что вы пришли на кладбище, но вы должны возвратиться в иешиву», — сказал Ауманн. Рабби Густман заговорил сначала на идиш, а потом перешел на иврит, чтобы все присутствовавшие могли понять: «Я уверен, что вы не знаете об этом: у меня был когда-то сын Меир. Он был очень красивым ребенком. Его вырвали из моих рук и убили. Мне удалось спастись. Позже я обменял ботинки моего мальчика на еду для моей семьи, но я не мог прикоснуться к еде, и отдал ее другим. Мой Меир был кадош (святой), он и все 6 миллионов загубленных евреев были святыми». Рабби Густман добавил: «Я скажу вам, что происходит сейчас в Мире Правды в Ган Эден (Райском Саду) на Небесах. Мой Меир радушно принимает Вашего Шломо в миньян (кворум из 10 мужчин, необходимый для молитвы) и говорит ему: «Я погиб, потому что я еврей, но я не мог спасти никого. А ты, Шломо, ты погиб, защищая еврейский народ и Землю Израиля». Мой Меир — святой, но ваш Шломо — шалиах цибур (посланец общества), кантор в этом святом небесном миньяне».
Рабби Густман продолжал: «Я никогда не имел возможности сидеть шиву по моему Меиру, так позвольте мне посидеть немного дольше с вами». Профессор Ауманн ответил: «Я думал, что никогда не смогу утешиться, но теперь я хочу сказать вам, ребе: вы меня утешили».
Рабби Густман не позволял себе предаваться мучительным воспоминаниям. Он находил утешение в студентах, дочери, внуках и в каждом еврейском ребенке. Он и его жена принимали участие в ежегодном параде, в котором в Иерусалиме маршировали с песнями и танцами еврейские дети. Один рабби, увидевший их там, как-то спросил рабби Густмана, почему он тратит свое драгоценное время на такое легкомысленное занятие.
Рабби Густман ответил: «Мы, которые видели, как погибло целое поколение детей, хотим наслаждаться новым поколением детей, которые поют и танцуют». Один ученик рабби Густмана как-то умолял его рассказывать о гетто и войне почаще большему количеству людей. Он просил его рассказать людям о своем сыне и историю с ботиночками. На что рабби ответил: «Я не могу, но думаю об этих ботиночках каждый день и вижу их каждую ночь».
18 Сивана 5751 г. (1991) рабби Густман скончался. Тысячи людей провожали его в последний путь по улицам Иерусалима. Когда наступила ночь 19 Сивана, исполнилось ровно 9 лет с того момента как погиб Шломо Ауманн. Рабби Густман был похоронен на Масличной Горе. Я уверен, что на Небесах он встретился со своей женой, своими учителями и сыном Меиром. Я также уверен, что Шломо Ауманн и все другие «святые солдаты», которые погибли, защищая Землю Израиля, приветствовали этого выдающегося рабби.
10 декабря 2005 г. профессор Роберт Дж. Ауманн получил Нобелевскую премию по экономике. Я уверен, что он привез с собой в Стокгольм память о его умершей жене Эстер и сыне Шломо. Полагаю, что он думал также и о рабби Густмане. Да будет воля Б-жья на то, чтобы народ Израиля освятил Его Имя святой жизнью, а также быть светом для других народов; и дай Б-г, чтобы наши дети, солдаты или студенты иешив никогда больше не собирались на святой миньян на Небесах.
Перевод Нехамы Шварц
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
