Реувен Миллер
Из дневника
29 адара 5773 (11 марта 2013 г.)
Адар уж кончился, а ясности все нет. В переводе с ватиканского на иерусалимский, из дымохода резиденции премьера валит черный дым. А ведь, в распоряжении Биби осталась всего какая-то пара дней… Но, полагаю, до взрыва ситуации — новых выборов дело не дойдет. Как-нибудь кратос внутри себя сладится и будет нами править. Недаром же – у нас хоть и единственная, но демо-кратия на Ближнем Востоке! Демос наш ныне желает не баламутств, а спокойствия, что экспериментально доказано устойчивостью израильской жизни к безрезультатным попыткам инфицировать ее «социальным протестом» и «третьей интифадой», к тому же, в условиях качки на бушующих волнах вешних вод, отходящих из мощного мохаммеданского чрева в преддверии рождения им нового, чистого, настоящего Зеленого джихада. И к тому же, под тектонический грохот мирового экономического кризиса. А поскольку у нас демо-кратия, кратос, нами избранный, вынужден будет следовать нашим, демоса, основным чаяниям.
И мне в связи с этим вспомнились события 28-летней давности. Как сменялись те властители.
В Союзе продолжался период, в народе называемый Пятилеткой Пышных Похорон.
Уже ушли в землю (как говорила моя бабушка: «Ин дрерд аран!») Косыгин, Суслов, Брежнев, Андропов. В почетной очереди стояли Черненко, Громыко и Устинов… Уходили, нередко, при таинственных обстоятельствах, и сатрапы второго-третьего рядов, вроде нашего «Царя зверей» (любовное народное прозвище) Рашидова. Пленум ЦК, обкома, перевод на другую работу, и глядишь, не выдержало сердечко у ценного кадра.
С тем же Рашидовым как было? В начале ноября 83-го практически весь узбекский хлопок, сколько вырос, собрали. Но до плана было далеко. А ведь, еще надо было выполнить и перевыполнить соцобязательство! И сидели под дождем студенты, мой сын-первокурсник, в частности… И гоняли их на поле, где уже давно ни ватки не осталось. И в дождь, и в снег. А в сводках ежедневно рисовались какие-то 0.1-0.2%, экстраполируя которые, можно было ожидать, что план будет где-то к следующему лету. И, между прочим, под эти ежедневные липовые 0.1%, студентов на хлопке промурыжили до самого нового года, хотя в декабре они даже перестали в поле выходить…
И вот, где-то в первых числах ноября пролетает через Ташкент партийно-государственная делегация, направляющаяся в братский Вьетнам. Глава – Гейдар Алиевич Алиев – правая рука генсека Андропова, проверенный десятилетиями работник ГБ, за неполный год после смены покойного Брежнева полуживым Андроповым «снявший» десятки республиканских и обкомовских партбонз. А из членов делегации помню еще Валентину Терешкову, в то время – какую-то начальственную даму в Верховном Совете.
Прилетели они, значит, под вечер, и, как потом было официально объявлено, состоялись встреча и беседа между членом политбюро Гейдаром Алиевичем и кандидатом в члены (вечным, причем, кандидатом!) Шарафом Рашидовичем. И как говорится у нас — и был вечер, и было утро. И полетели утром Алиев с Терешковой в героический Вьетнам, а Рашидов заметался. Время такое было. Землетрясение политическое. Не чета обычному сейсмическому ташкентскому, которое он когда-то благополучно пережил. В общем, через день помер наш царь от сердечного приступа. И не дома, поговаривали. А где-то в отдаленном районе, куда рванул срочно из тамошних смердов план выжимать.
Похоронили его в центре города, прямо через дорогу от здания КГБ. Там еще был кукольный театр, и рядом с ним – такой жираф, выстриженный из куста живой изгороди. Жирафа свергли, вырыли могилу и захоронили там большого партейца, в прошлом – видного писателя-соцреалиста. И частушка тут же родилась, наверно, у ребят через дорогу: «Раньше здесь стоял жираф, а теперь лежит Шараф»… Да, еще, что было удивительно по тем временам – похороны коммунистического бонзы шли сначала по совкомовскому стандарту. Но в самом конце откуда-то выскочили бородатые муллы в чалмах, вытащили труп из гроба и под завывания мохаммеданских молений захоронили его в саване…
Ну, а посланец кремлевских небес Алиев и сопровождающая его Терешкова на обратном пути из братского Вьетнама возложили венок от имени политбюро на могилу партайгеноссе. Потом еще были приключения с этим захоронением и перезахоронением, но это сейчас для меня не суть важно, как-нибудь, в другой раз, как и про житейский фон, на котором прошла следующей весной предо мной смерть товарища Андропова Ю.В.
А в марте 85-го, когда главным вождем был «Кучер», он же К.У. Черненко, я в общем вагоне поезда добирался из города Кинешмы, знаменитого тем, что драматург Островский сочинил там «Снегурочку» и «Бесприданницу», в славный город Москву, чем только не знаменитый! А в Кинешму занесло – ездил сына в армии навестить. Ехал, как теперь знаю, точно в Шушан Пурим, в ночь с пятницы на субботу, 9-е число. Не повезло мне тогда – не смог купить билет получше. Но, думаю, ничего – всего одна ночь, а там, в Москве – сразу с Ярославского – на метро, далее в Домодедово и домой! В самолете посплю. Молодой был! Да и не просвещен был, что нечего евреям по шабатам ездить! А в кинешемской кассе, наверно, засели агенты сионизма, и, увидев мой шнобель, решили хоть как-то удержать от греха подальше, предложив билет лишь в общий вагон, может, откажусь?
Короче, на мое счастье, в Кинешме в этот вагон вошло не так уж, много народу. Я залез на третью полку, и как был в пальто, разлегся. Только шапку меховую под голову приспособил. Лежу и думаю, как бы заснуть, что ли? Хотя время было раннее, часов восемь.
А подо мной разворачивалась жизнь. На нижних полках уселись восемь человек: мужчины, женщины. Простой советский народ. На столике появились начатые бутылки кого-то темного вина, граненые стаканы, запахло солеными огурцами…
Поезд тронулся. Под невнятный гомон моих соседей, я, как ни странно, задремал.
Меня разбудили крики. Я взглянул вниз, в вагонную полутьму, и разглядел, что народу там прибавилось, а крики были пьяным спором на политическую тему: когда, наконец, помрет Черненко?
Если помните, незадолго до того были выборы. А Кучер, нами правивший, перенял от своего предшественника и врага Андропова две управленческие новации. Во-первых, местом постоянной дислокации ему служила больничная палата. И, во-вторых, он использовал андроповское ноу-хау – замену личной речи на зачитывание и публикацию в СМИ текста выступления генерального секретаря ЦК КПСС. У Игоря Кириллова это получалось здорово.
Так вот, в день выборов на экранах телевизоров показался несколькосекундный клип, где Кучер с трудом поднял руку и с нежностью, неожиданной в больном человеке, произнес одно слово: «Хорошо!..» И всем стало ясно, что Пятилетка Пышных Похорон не остановилась.
И сидели всю ночь на лавках подо мною простые русские люди, сменявшиеся на каждой станции — жители глубинных деревень и городков и пили, и пили и пили. И воняли своими прокисшими, наверняка оплесневевшими прошлогодними огурцами. Но, несмотря на смену составов пассажиров, все более раскалялась дискуссия, густо пересыпанная матом, перешедшая уже в брань и к Москве поближе грозившая перерасти в мордобой. Хотя, все были между собой согласны, коллективно жужжа одним вопросом: «Когда же он умрет?» Вопросом, под утро, трансформировавшимся в перепитых бессонных башках в: «Когда же он, наконец, сдохнет?»
Это были мирные советские граждане, никакие ни диссиденты, никакие ни евреи. Это был простой русский народ и его чаяния. И затаились стукачи, и смотрела сквозь пальцы отдыхающая от напугавшей ее андроповщины милиция.
А я, забившись в щель между полкой и потолком, всю ночь гадал, откуда столько злобы у них к этому несчастному, больному старикашке, не успевшему за те несколько месяцев, на которые он, как мячик, был вброшен на верхушку струи политического фонтана, натворить ничего особенного — ни плохого, ни хорошего? Особенно, для них, так называемых простых людей с их примитивными заботами и чаяниями.
И, как сообщили через пару дней, именно в эту ночь Кучер и отбросил вожжи.
Был ли он потомком Амана, юдофобом? Думаю, что был, других там просто не держали. Да и смерть в Пурим, сами понимаете, знак!
И еще через несколько дней на власть поставили Горбачева. Молодого, здорового. Вот тут и началась у нас, хоть и медленно, другая жизнь. А потом и берег дальний, которому предшествовал Исход.
Но Исход – это уже Нисан, месяц Песаха!
С Новомесячьем, друзья!
Иерусалим. 11.03.13
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
