«Чтобы быть другом еврейского народа, не обязательно быть евреем»
Константин фон Эггерт родился 22 мая 1964 г. в Москве. Российский журналист, публицист, обозреватель, теле- и радиоведущий. В 1987 г. окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ, где изучал арабский язык и историю Ближнего Востока. В 1985 г., будучи студентом четвертого курса, работал переводчиком иорданской делегации на XII Всемирном фестивале молодежи и студентов. С 1990 по 1992 г. работал корреспондентом в газете «Куранты». Параллельно начал сотрудничать с радиостанцией «Эхо Москвы» как международный комментатор и ведущий программ. В 1992–1998 гг. работал в газете «Известия». Был зарубежным корреспондентом, впоследствии — зам. редактора по делам зарубежья. Бывал в журналистских командировках на Ближнем Востоке, в Ираке, Иране, Таджикистане, Афганистане и на Балканах. Тогда же начал выступать с лекциями по российской политике на международных конференциях. С 1998 г. работал на Би-би-си. В 2002 г. стал главным редактором московского бюро Русской службы Би-би-си, параллельно продолжая заниматься журналистикой. В 2010 г. стал независимым аналитиком и консультантом. С декабря 2010 г. до декабря 2015 г. (с перерывами) работал на радиостанции «Коммерсантъ FM» в качестве политического комментатора и ведущего программ, временно исполнял обязанности главного редактора радиостанции. Член Королевского института международных отношений в Лондоне. До прекращения издания в 2014 г. был членом общественного редакционного совета ежеквартального журнала «Pro et Contra», издававшегося московским представительством Фонда Карнеги. Член Общественного совета Российского еврейского конгресса.
— Уважаемый Константин, давайте начнем разговор с вашего происхождения. Я знаю, что у вас есть немецкие, польские и шведские корни…
— Да, я — типичное дитя Российской империи, потому что с папиной стороны у меня русские корни, а с маминой стороны русских не очень много, а есть потомки немецких дворян, которые потом жили в Восточной Пруссии и часто женились на дочерях польской шляхты, поэтому в моем роду много как лютеран, так и католиков. Один их моих прадедушек был шведом. Он не дворянин, приехал в Россию во второй половине XIX в., влюбился в русскую девушку, остался и женился на ней, но после революции уехал в Швецию. При этом его сын поехал с ним, а его дочь вышла замуж за моего дедушку и осталась в Советской России.
— А кем вы сами себя ощущаете?
— Я себя ощущаю русским европейцем.
— И как же вы — русский человек — оказались членом Общественного совета Российского еврейского конгресса? Чем вы там занимаетесь?
— Меня туда пригласили, зная мои теплые отношения с еврейской общиной России. Кроме того, я всегда поддерживаю политику Государства Израиль. Я являюсь другом еврейского народа, а для этого не обязательно быть евреем. Я с большим удовольствием принял это приглашение. В мою задачу входит организация различных мероприятий и совместных проектов. Каждый член совета вносит посильный вклад в рамках своей профессиональной сферы интересов. Я, например, делал проект о Праведниках народов мира и всегда готов выступить для членов конгресса.
— Вы несколько лет работали на Би-би-си. В чем отличие этой знаменитой корпорации от российских СМИ?
— На Би-би-си я проработал десять лет и могу сказать, что Би-би-си — это нейтральность и баланс. Разумеется, любые масс-медиа не лишены человеческого элемента, поэтому абсолютно объективных СМИ нет, но стремление к этому есть.
— В 2012 г. вы появлялись в программе В. Соловьева. Сейчас ваше появление в таких программах реально, либо вы попали в «черный список»?
— Я сам в какой-то момент стал отказываться от подобных приглашений и уже несколько лет не хожу на федеральные каналы. Когда я туда ходил, то боролся с двумя противоположными чувствами. С одной стороны, выходя в эфир, где ты находишься в меньшинстве, ты являешься «мальчиком для битья», но, если ты твердый человек, ты можешь донести свою, альтернативную правительственной точку зрения до очень большой аудитории. Но, с другой стороны, ты понимаешь, что твое появление в эфире — это дискредитация демократии, и тебя приглашают для того, чтобы это сделать. Кроме того, приходилось общаться с крайне неприятными людьми — я их называю «информационными наемниками». Поэтому в какой-то момент я понял, что не должен марать свою репутацию, появляясь в эфире всех этих фейк-шоу. Цензурные списки, несомненно, есть, и тому имеется очень много свидетельств. Существует «черный список», куда входят Навальный, Касьянов, Кара-Мурза и другие, а также «серый список», из которого люди иногда перемещаются в «белый» или, наоборот, в «черный»… Я так понимаю, что какое-то время числился в «сером».
— Как-то вы сцепились в эфире с Владимиром Жириновским. Что вы думаете по поводу этого политического деятеля?
— Владимир Вольфович Жириновский — де-факто сотрудник Администрации президента России, как и все деятели из ручной Госдумы. И, конечно, он в «белом списке». Он умный демагог и всегда говорит то, что хотят слышать аудитория госканалов и сама власть.
— Насколько, по-вашему, велико влияние российских политических ток-шоу на умы россиян?
— Это определить довольно сложно. Очевидно, у многих есть доверие или как минимум интерес к ток-шоу. Однако российская пропаганда не ограничивается только ток-шоу. Это «девятый вал», который каждый день накрывает людей. Нельзя забывать о радио и интернет-порталах, таких, как «Яндекс» или mail.ru, которые прямо или косвенно контролируются властями. Это касается и соцсетей, так что влияние есть. Оно связано и с тем, что среднестатистический гражданин России очень часто не имеет загранпаспорта и никогда не выезжал за пределы РФ. Загранпаспорта имеют не более 25–30% россиян. Есть очень много людей, которые не только не выезжали за границу — они ни разу не были в Москве. То есть для этих людей США, ЕС, НАТО, Сирия — это такая же абстракция, как жизнь на Марсе. Поэтому большинство россиян готовы верить Кремлю во всем, что касается внешней политики. Есть и вторая причина: люди в посткоммунистической России видят и слышат то, что хотели бы увидеть и услышать: во всех наших бедах виноваты Запад, Ротшильды, ЦРУ, масоны, и сделать против таких сил ничего нельзя. Из этого следует третий вывод: раз ничего нельзя сделать, то нужно доверить свою жизнь мудрым людям в Кремле.
— Кстати, по поводу «мудрых людей в Кремле». Как вы восприняли приход Путина к власти в конце 1990-х? Изменилось ли ваше отношение к нему? Ведь Путин образца нулевых и сегодня — два разных человека.
— Я никогда не обольщался по поводу Путина, хотя в начале 2000-х трудно было себе представить, к чему все придет к 2018 г. Когда в начале 2000-х в Чечне был захвачен журналист Радио «Свобода» Андрей Бабицкий, то российская власть начала цинично играть жизнью этого человека, и я понял, что путинский Кремль ненавидит и боится независимых от него масс-медиа. Предчувствия не обманули меня: очень скоро после этого инцидента началось «закручивание гаек».
— Крым стал неким «маркером», который теперь определяет позицию по одной из ключевых проблем современной России. Весьма спорное приобретение Крыма (а реально — его аннексия) пошло на пользу РФ либо напротив?
— Сегодня образ «нашего Крыма» уже не играет той роли, как раньше. Кремль так долго его эксплуатировал, что сегодня эта история перестала быть актуальной, а учитывая пенсионную реформу и повышение НДС, вообще ушла на десятый план. Согласно последнему опросу «Левада-Центра», рейтинг Путина вернулся к докрымскому уровню. Это лишь означает, что общество начинает заниматься тем, что его беспокоит больше всего. В РФ пенсию всегда воспринимали как добавку к зарплате, поскольку многие пенсионеры продолжали работать. Поэтому пенсионную реформу восприняли не столько как отсрочку «счастливой старости», сколько как лишение населения дополнительных денег. И это сделал популярный среди пожилых людей президент! Эта история — очень неприятная в плане подрыва доверия к властям, и эту потерю будет очень сложно исправить. Если обратиться к опыту последних двух десятилетий, то Кремлю срочно нужна «маленькая победоносная война». Возникает закономерный вопрос: где воевать? После захвата Крыма такое же впечатление на общественность может произвести разве что парад российских войск на Крещатике. Но этому не бывать.
— Нынешняя ситуация на Донбассе выглядит патовой. Есть ли, по-вашему, из нее достойный выход, который устроил бы все стороны, включая РФ, которая является важным игроком в этом регионе, несмотря на все многочисленные заверения, что «настамнет»?
— Во-первых, никакого выхода из этой ситуации не будет, пока не будет признан очевидный факт: речь идет не о каких-то мифических сепаратистских силах, которые возникли сами по себе на территории Восточной Украины, а об активном участии России в создании этого сепаратистского движения и о его поддержке Российской армией и спецслужбами. Во-вторых, по сути, речь идет о непрямой оккупации Россией части украинской территории. Пока этот факт не будет признан, мы будем говорить о каких-то мифических сепаратистах, которые на самом деле являются марионетками Кремля. Позиция Украины, насколько я ее понимаю, заключается в том, что Минские соглашения — это временный и вынужденный для нее шаг. Он был предпринят для того, чтобы предотвратить еще одно военное поражение в 2015 г. Назову вещи своими именами: никакого желания выполнять Минские соглашения, а именно — вести дело к фактической федерализации Украины, в Киеве нет. Я достаточно регулярно там бываю для того, чтобы об этом судить. Минские соглашения, с точки зрения Киева, мертвы. В Москве считают наоборот: эти соглашения первым должен выполнять президент Порошенко или тот президент, который придет за ним. Но на это никакой украинский лидер не согласится, потому что после всего, что произошло — войны и десятков тысяч жертв, — выполнение Минских соглашений для любого украинского президента, какой бы ни была его фамилия, это политическое самоубийство. Ситуация останется патовой до того момента, пока не изменится политический режим в России. Сегодня в Москве смотрят на Донбасс как на важный козырь в возможных будущих разговорах с Западом в том случае, если очень сильно потребуется смягчение внешнего давления на Россию. Тогда можно будет сказать: «Нас на Донбассе никогда не было, пусть украинцы возвращаются, а Крым оставьте нам». Для российского руководства важнее всего Крым. Конечно, возращение на Донбасс украинской власти не будет мягким, но думаю, что все, кто сотрудничал с Москвой, вовремя сумеют покинуть эту территорию. Мы сейчас говорим только о гипотетическом будущем, а в ближайшее время там ничего не произойдет. Конечно, каждый год, проведенный Донецком и Луганском в этой чудовищной ситуации изоляции, полицейского режима местных бандитов, будет вести к еще большему отрыву от Украины. Москва этот процесс всячески стимулирует, продолжая работать на раскол Украины. В Киеве сегодня можно слышать голоса части украинского политического класса, которого данная ситуация тоже устраивает, если бы только не было гибели людей. Возвращение двух с лишним миллионов граждан Украины, живущих сегодня в захваченных частях Донецкой и Луганской областей, это возвращение избирателей, которые, конечно, не будут голосовать за проукраинские и проевропейские партии. Для украинского политического класса это вопрос: нужны ли эти люди в качестве избирателей 40-миллионной Украине. Есть еще один важный момент: даже если представить себе возвращение этих областей в состав Украины, возникнет вопрос о том, кто будет платить за восстановление этих регионов.
— В последнее время Россия живет в условиях западных экономических санкций. Выдержит ли она этот груз? Насколько оправданны утверждения о том, что благодаря санкциям в РФ будет возрождено сельское хозяйство?
— Тезис о том, что санкции благотворно влияют на экономику РФ, — чушь собачья! Хочется спросить: а почему развитие внутреннего рынка нельзя было осуществлять до введения санкций? Действительно, есть оживление сельскохозяйственной отрасли в России. Другой вопрос, насколько выгодным в конечном счете для потребителя будет отсутствие конкуренции. Ведь это может привести к созданию новых монополий и повышению цен. Во всем, что касается интересов потребителя, я не вижу ничего особенно хорошего: достаточно сравнить полки магазинов в Москве даже с Киевом — контраст разителен. Выбор стал меньше, а качество — хуже. Может быть, кто-то хочет есть сербский пармезан, но хорошо бы есть итальянский пармезан. В условиях санкций проблема не только в том, что напрямую запрещен ввоз и использование определенных товаров, а в том, что абсолютно все крупные и даже средние экономические игроки, перед тем как инвестировать в Россию, думают: «А не приведет ли это потом к каким-то неожиданным последствиям?» РФ — страна высокого риска, поэтому очень многие компании не хотят иметь дел с Россией. Я могу привести пример из близкой мне в прошлом нефтегазовой сферы. Американские санкции против энергетической сферы РФ нанесли серьезнейший удар по разработке месторождений на шельфе, потому что российские компании не могут работать без привлечения западных специалистов и иностранных технологий, и никакие китайцы их не заменят. Тем более что китайский режим очень осторожен в том, что касается санкций, учитывая гигантские связи КНР с США. Российская экономика может существовать и дальше в условиях санкций, тут нет сомнений: как любая страна, экспортирующая углеводороды, РФ имеет некую финансовую «подушку безопасности». Это, в свою очередь, позволяет правительству сдерживать рост оппозиционных настроений: есть деньги, которыми можно «залить» любой протест. По крайней мере, пока. Но в отношении технологического развития, производительных сил, повышения квалификации рабочей силы в России — санкции работают на 100% против этого. Более того, санкционный режим, хотя и не напрямую, влияет на решение многих людей покинуть Россию. Я знаю очень многих, кто уехал или уезжает.
— Они это делают по экономическим или политическим причинам?
— Думаю, что для политических активистов — это вопрос спасения, а для многих людей — комбинация причин, связанных со стагнирующей экономикой, в которой доминируют госкорпорации. Вдобавок сейчас возродилось советское понятие «блат». Нужны знакомства, чтобы хорошо устроиться. Многие не хотят, чтобы их детям «промывали мозги» на политинформации в школе, когда там им говорят одно, а дома — прямо противоположное. Путинский режим очень отличается от брежневского, но атмосфера в чем-то похожа.
— В России по-прежнему популярна мысль о том, что западные ценности российскому обществу чужды, что у РФ — «особый путь». Это мания величия или комплекс неполноценности?
— Когда мне задают подобные вопросы, я теряюсь. Я более или менее понимаю, в чем, например, особый китайский путь. А в чем особый российский путь, я не могу понять. Никакого особого третьего российского пути не существует — это выдумки российской власти, чтобы оправдать собственный произвол. Я глубоко убежден в том, что Россия — часть западной цивилизации, наследница иудео-христианской традиции. Да, у России очень тяжелая история, достаточно крепостное право вспомнить. Но говорить о том, что россияне не могут собой управлять и не примут демократию, просто смешно.
Беседовал Евгений КУДРЯЦ
Печатается в сокращении
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 3,60 из 5)
Загрузка...
