Окончание. Начало в № 1162
Не такие…
Так что если и были потом огорчения — они несравнимы с тем, что показала эта фотография. Ну довели меня, девятилетнюю, до нервной крапивницы на Урале. Но и другую, русскую девочку доводили до истерик — «слишком умная». Впрочем, разница была. Эта москвичка, неосторожно обнаружившая свою «переначитанность», хотя бы знала, черт возьми, за что ее травили. Даже гордилась. Ее мама так и сказала: «Мы гордимся, что вы нас не приняли!» А я жаловаться и не думала — изменить-то ничего нельзя, «оправдаться» невозможно. «Просто» я — не такая, как они. Я — еврейка.
Ведь в России с унижения начинается еврей…
Итак, что же такое мое еврейство? Да, особенность. Да, уникальность. Должна я гордиться этим или, напротив, горевать о принадлежности к издревле гонимому племени?
Завтракал ты славой,
ужинал бедою,
Слезной и кровавой
запивал водою.
«Славу запретите, отнимите
кровлю», —
Сказано при Тите пламенем
и кровью.
(Борис Чичибабин)
Я не горжусь. Ведь гордиться тем, что родился евреем (русским, японцем, папуасом), все равно как гордиться тем, что родился в среду — по чьему-то умному слову. Но я и не смеюсь, не возмущаюсь, когда о своей гордости по этому поводу с трогательной заносчивостью говорят старые люди. Я их понимаю. Это просто по закону, закону физики — если его слегка перефразировать — «противодействие равно действию». «У кого что болит, тот о том…» В меня эта глубинная боль вошла после одного мимолетного эпизода.
Москва. 1943 год. На остановке трамвая несколько парней, и вдруг один из них, глядя на меня с отвращением и осуждением, произносит: «Сарра…» Я не испугалась, но вдруг увидела себя со стороны — плохо одетая, тощая, маленькая. И почувствовала, что еще уменьшаюсь, превращаюсь в точку, исчезаю! И ничто не имеет значения! Ни то, что мой прекрасный папа на фронте, где его в любой момент могут искалечить, убить. Ни то, что мама, как все мамы тогда, надрываясь, спасает нас с сестрой от голодной смерти. Ни то, что с упоением читаю книжки и даже пытаюсь писать стихи.
Я — ничтожна. Хуже — виновата, виновата. Виновата…
Еврей по имени Настя
Потом были чудесные друзья, коллеги — из разных наций — и самые нежные воспоминания о них (но не о государстве, отнявшем все, что только могло отнять).
Это чувство — «неизвестнозачтовиноватости» — притупилось. Но в подсознании осталось. Иначе откуда острое чувство неловкости, когда в Шереметьево увидела двух американских евреев-ортодоксов — с пейсами! — старого, с белой бородой, и молоденького? Я испугалась за них, и так захотелось помочь, защитить! Но их встречали, да и год шел 91-й. Наверное, они удивились бы, узнав, какую бурю чувств вызвали во мне.
И теперь, много лет прожив в Америке, не могу как обыденность воспринимать мирную картину: нарядные, в кипах мужчины, мальчики со спокойным достоинством идут на молитву. Я завидую малышу, который важно произносит: «Это — моя синагога». А когда его мама, зажигая субботние свечи, напевает по-еврейски совсем, совсем неизвестную мне нежную песенку — с трудом сдерживаю слезы.
Отлучили, отучили, разлучили…
А теперь для многих из нас — поздно. Как там сказала милая девочка Настя в прекрасной передаче Ефима Гальперина «Кто мы?»? На вопрос о национальности она уверенно заявляет: «Еврей!» «А что же в тебе еврейского?» «Ничего!» — решительно отвечает Настя. И дальше — еще забавнее: «А почему же ты еврейка?» — «Потому что я в Америке живу!» Однако, думаю, этот наивный детский ответ исполнен глубокого смысла: для многих из нас — вполне взрослых и даже вполне старых. Можно, можно еще — пересмотреть, обдумать, понять.
Потому что мы в Америке живем!
Мир выжил
Да, не стоит гордиться тем, что не твоя заслуга. Но я и не горюю, нет! Все же это удача — изнутри, на себе, прочувствовать загадочную уникальность еврейской судьбы! И приписывать эту уникальность «лишь гонениям и чувству самосохранения — недостаточно… И сильнейшие цивилизации в мире не достигали и до половины сорока веков… Тут некая идея, движущая и влекущая, нечто такое, мировое и глубокое, о чем, может быть, человечество еще не в силах произнесть своего последнего слова…» Это из дневников Ф. М. Достоевского. Мнение — достаточно объективное.
С классиком нельзя не согласиться. Но у меня есть еще и личное соображение по этому поводу. Если справедливо, что «мир выжил потому, что смеялся», то и евреи выжили благодаря своему величайшему дару — умению смеяться над собой и своими неприятностями. Еще и другим помогают этим своим светлым юмором сохранить «душу живую».
И следующую часть моих размышлений о своем еврействе начну с «гарика» (ясное дело, автор — еще один из наших острых и умных язычков — Игорь Губерман).
Темна российская заря,
И смутный страх меня
тревожит.
Россия в поисках царя
Себе найти еврея может.
Есть и такой выход — и не гордиться, и не досадовать по поводу своего еврейства. Но пепел соплеменников стучит в наше сердце.
Иные — и умные, и осмотрительные — говорят: «Помнить, но не высовываться, гусей не дразнить». Действительно, как раздражает карикатурное, страшное мельтешение на политической сцене и на экране еврея — «олигарха и триумфатора», который рвется к тому, чтобы стать не только «новым», но и «русским»! Иначе зачем так суетиться на церемонии вручения учрежденной им премии, обращаясь в основном к представителю христианской церкви и навязчиво подчеркивая свое православие?!
Жалкое зрелище! Отношения человека с Б-гом, религией — тайна души и совести. Иначе это политика, то есть — лицемерие, грязь, профанация. И — полная потеря достоинства, национального и человеческого.
Так носить ли евреям ливреи? «Лезть ли наверх», быть ли «на виду»? Думаю — если есть искреннее желание принести пользу, не поступаясь достоинством — «носить», «лезть» и «быть»! Потому как, наступив себе на горло, сам задохнешься, а радости никому не принесешь. Давно и не нами сказано, что закапывать талант — грех. Он, талант, должен служить людям. Все зависит от цели и средств!
Боль и нежность
в моей крови
Так куда же податься бедному еврею? Как сохранить себя, принадлежа к «странному» для других и «роковому» для себя народу?
Думаю — есть рецепт, который может помочь нам избежать крайностей — как-то особенно гордиться или, напротив, чувствовать себя униженным своим еврейством. Рецепт этот выписан прекрасным человеком и поэтом. Тем, кому мы можем доверять хотя бы за это:
Еврей, о России тоскующий,
На совести горькой моей.
Вот та пропись, которую завещал нам Булат Окуджава — как панацею от всех и всяких наших комплексов:
Чувство собственного
достоинства —
Вот загадочная стезя.
На которой разбиться —
запросто,
Но с которой сойти — нельзя!
Потому что —
без промедления —
Вдохновенный, чистый, живой,
Растворится, в прах
превратится
Человеческий облик твой.
Чувство собственного
достоинства —
Это просто портрет любви…
Я люблю вас, мои товарищи,
Боль и нежность в моей крови.
Что б там тьма и зло
ни пророчили,
Кроме этого — ничего
Не придумало человечество
Для спасения своего!
Лидия ШОДХИНА, Бостон
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
