«Вся королевская рать». Как это было…
Как уже упоминалось, Георгий Жжёнов считает свою роль в «Королевской рати» самой любимой. Нам было очень дорого, когда весной школьный друг сына, Андрей Ковалев (он служит в Заполярье), позвонил в Нью-Йорк и радостно сообщил: «Жженов сказал об этом во время юбилейных торжеств президенту». Да и не только он – Михаил Козаков, например, считает роль Джека Бёрдена в «Рати» звёздной в своём творчестве.
В фильме были заняты и другие лучшие из лучших советские актёры: О. Ефремов, Р. Плятт, А. Демидова, Л. Дуров… С особой теплотой Саша вспоминал о Евгении Евстигнееве. Он говорил, что этот человек как бы излучал какое-то мудрое понимание того, что актерство – одна из профессий, а не удел избранных, он, как и все рядом, лишь делает своё дело. После каждой творческой встречи Евстигнеев говорил мужу: «Спасибо за работу».
Мало кто знает, что на главную роль ? Вилли Старка – был утверждён Павел Луспекаев. Когда была уже отснята часть материалов, Луспекаев скоропостижно скончался. Саша говорил о его презрении к антисемитам. Обращаясь к Саше, Луспекаев говорил: «Дорогой ты мой сионист». Работе над фильмом «Вся королевская рать» предшествовал мучительный для творческого человека поиск материала для новой постановки. Хотелось, чтобы произведение было масштабным, судьбы героев сопряжены с эпохой. Мечталось о литературе, которая дает возможности для создания характеров противоречивых, многогранных, с динамикой внутренней жизни.
И вот сюрприз – журнал «Новый мир» публикует роман современного американского писателя Роберта Пена Уоррена «Вся королевская рать». Прочитав его, Саша понял: потенциально роман может дать основу для фильма, который скажет зрителю то, что он сегодня хочет услышать, то, что «носится в воздухе». Многие, с кем советовался Александр Захарович, считали, что это сложнейшее (по своему философскому, социальному, нравственному осмыслению жизни) произведение перевести на язык кино невозможно. Но А. Гуткович был профессиональным драматургом, опытным сценаристом. Прекрасный сценарист сочетался в нем с опытным режиссером-постановщиком.
Как сценарист и режиссер он стал мысленно «примерять» актеров на роли. Совпадениям роли и актерской индивидуальности придавал очень большое значение. Поняв, что некоторые из столичных актеров – прямое «попадание» на героев романа, засел за сценарий. «Угадав», каким должен быть материал романа на экране, задал тон звучанию будущего фильма как режиссер.
Конечно, понимал: телепроизведение по книге американского писателя – такое для руководства неприемлемо. Но в период холодной войны такое произведение могло быть востребовано.
Михаил Козаков был в это время в Минске. Муж показал ему сценарий. Козаков принял его восторженно. Другие актеры, которые читали, – тоже.
Преодолев многие препоны, сценарий «прорвался». В 1971 году фильм вышел на Всесоюзный телевизионный экран. И зрителем, и прессой картина была принята очень хорошо. «Когда шел сериал «Всей королевской рати», пустели улицы городов от Бреста до Владивостока», ? писала одна из газет.
Теперь, переосмысливая прошлое, хочется ответить на вопрос: почему фильм о жизни далекой Америки вызвал такую живую реакцию у советских зрителей? В колледжах США есть курс, который называется «Великие книги мира». «Вся королевская рать» – одна из таких книг, и с ней знакомят студентов. Да, это признанный шедевр американской и мировой литературы. Но само по себе это совсем не гарантирует успеха у зрителей. Существенно, думаю, другое. Роман Уоррена считается романом века. И действительно, мы узнали из него не только об американском обществе. Мы узнали о многом, что было характерно и для нас. Толпа и лидер, толпа и бесстыжая демагогия, циничная ложь в обещаниях, конфликты власти и морали, политики и нравственности, цели и средства их достижения. Ведь все это не только из американской, из нашей жизни тоже.
Понимаешь, почему актеры, которые исполняли главные роли, называют их любимыми. Наверно, в самых лучших произведениях советской литературы (там всегда где-то была полуправда) писатели не могли обнажить до конца правду человеческой природы, показать всю ее многогранность, бездонность. Поэтому и актеры не могли с такой многомерностью, как в «Рати», выявить свои творческие возможности.
И в те времена мы еще не были такими во всем разочарованными. Мы, как и великий писатель-гуманист, верили: не все потеряно, «пока хоть листик у надежды бьется» (эпиграф к роману, взятый из «Божественной комедии» Данте).
Как бы хотелось, чтобы пора работы над «Ратью» вспоминалась как пора коллективной одержимости, вдохновенного поиска путей проникновения в глубины гениальной прозы, ее воплощения языком искусства телевидения. Увы! Обстановка, в которой приходилось работать, была очень неблагоприятной. С самого начала телефильм вызвал яростное сопротивление некоторых коллег А. Гутковича. Александру Захаровичу было свойственно обаяние человека воспитанного, очень деликатного, интеллигентного. Но в его имидже не было черт человека светского, раскованного, уверенного в себе мэтра. Подчас проступало нечто уж слишком скромное. И некоторые работники телестудии, считавшие, что такую глыбу, как «Рать», белорусскому «Телефильму» не поднять, это использовали. Противники фильма кричали: «И этот местечковый еврей хочет ставить «Королевскую рать!»… Работе над фильмом все время сопутствовали интриги, злопыхательство, козни. Один из «активистов» кампании очернительства, подсиживания ? директор картины Нежинский сигнализировал руководству о плохой обстановке в постановочной группе, о грядущем провале картины, необходимости сопостановщика. (К слову, директор картины Нежинский потом был обвинен в финансовых махинациях на фильме, судим, отбывал срок). Руководство «Телефильма» прочило в сопостановщики главного оператора картины, мосфильмовца Н. Ардашникова. Не хочу утомлять читателя рассказами о сплетнях, конфликтах. Скажу только, что результатом всех этих интриг явилась совершенно искаженная информация о единственном главном постановщике сериала «Вся королевская рать» – Александре Захаровиче Гутковиче. Согласно титрам, в фильме два постановщика: Н. Ардашников и А. Гуткович. Причем имя Наума Ардашникова первое, поскольку его фамилия начинается с буквы А. Между тем, вклад в картину Н. Ардашникова (как режиссера) не идет ни в какое сравнение с трудом ее действительного главного постановщика – Александра Гутковича. А. Гуткович предложил варианты формулировок, принятые в подобных ситуациях. Например, «постановка А. Гутковича при участии Н. Ардашникова». Председатель Государственного Комитета Совета Министров БССР по телевидению и радиовещанию В. П. Полесский на заседании Комитета сказал, что приоритет А. Гутковича в создании картины обязательно должен быть отражен в титрах, недопустимо, чтобы его законные права были нарушены. Однако после неожиданной скоропостижной смерти В. П. Полесского установка председателя Комитета игнорируется. На первичном партсобрании А. Гутковича исключают из партии (райком это решение не утвердил). Временно, дабы он отдохнул, отстраняют от работы над картиной. Это происходит уже после того как съемки закончены и после того как картина выдвинута на IV Всесоюзный фестиваль художественных фильмов. Без ведома Александра Захаровича редактор «Телефильма» Г. Глуховский отдает распоряжение о формулировке в титрах, где Ардашников и Гуткович значатся постановщиками на равных. Понимая, что практически ничего уже изменить нельзя, А. Гуткович хотел отстоять свои права в судебном порядке. Но я уговаривала мужа не делать этого. Со стороны такая возня выглядела бы недостойной, и это легло бы пятном на картину. Главное – можно увязнуть в такой тяжбе, потонуть в ее мутных водах. Жалко времени, сил. Лучше сохранить их для будущего, новых работ. Сопротивляясь, муж принял мою позицию. Но это навсегда осталось для него глубокой травмой.
Сейчас мне особенно дорого, что многие тогда правильно понимали происходящее, сочувствовали Александру Захаровичу, старались его поддержать. Трогательной была поддержка Анатолия Папанова. Он как-то разыскал в Москве моих родственников, спрашивал, чем мог бы помочь (муж был в это время в больнице). На подаренной Александру Захаровичу своей фотографии он написал: «Дорогой Александр Захарович! Я очень счастлив, что творческая наша судьба познакомила меня с Вами. Людей любишь или не любишь сразу. Поверьте, с первого знакомства вы произвели на меня впечатление человека, которому нельзя не доверять, которому нельзя не верить. Очень рад, что познакомился с Вами, работал с Вами! Всего, всего самого наилучшего Вам. С глубоким уважением. А. Папанов». В постановочной группе Анатолий Папанов не был исключением. Между прочим, и сам Н. Ардашников говорил вначале, что не позволит себе столь несправедливых, незаконных действий. Позволил однако!
Изменить титры было уже невозможно. Но профессиональная честь, чистота имени мужа очень скоро были восстановлены. Уже после «Рати» он получил звание Заслуженного деятеля искусств БССР. Ну а главное, он создал новые ленты, которые хорошо приняли, оценили. Вера в него людей, признание его заслуг помогали преодолевать трудности, осуществлять творческие замыслы.
Создатель, публика, обратная связь…
«Вcя королевская рать» ? единственная на Белорусском телевидении лента, созданная на основе американской прозы. Все остальные телепроизведения А. Гутковича связаны с Белоруссией.
Две его телеработы по произведениям белорусского писателя Ивана Шемякина «Тревожное счастье» и «Атланты и кариатиды» шли на русском языке по Центральному телевидению. С этим, видимо, связано то, что обе картины получили множество откликов со всех концов Советского Союза.
Почта была столь интересной, что три газеты опубликовали обзоры писем телезрителей. В обзоре «У экрана вся страна» его автор В. Никифорович писал: «… И до сих пор не прекращается поток писем со всех концов Советского Союза. Северный Мурманск и южная Бухара, Калининград и Свердловск, Карелия и Кабардино-Балкария, Кишинев и Кустанай, Рига и Сухуми, Душанбе и Феодосия, Ленинград и Харьков, Прибалтика и Чувашия – огромная зрительская аудитория!» Под письмами подписываются семьи, сослуживцы, соседи.
В интервью «Литературной газете» накануне премьеры А. З. Гуткович говорил: «Атланты и кариатиды ? это надёжные люди, которые в конкретных обстоятельствах нашей эпохи (и всегда!) несут ношу своего времени». Эта мысль звучит в песне к фильму на стихи Роберта Рождественского об атлантах и кариатидах «… И всё-таки им легче ? они стоят на месте, а мы под этой тяжестью должны ещё идти».
Я привезла сюда папки с публикациями о работах А. Гутковича. Папку с обзорами писем телезрителей никогда не смотрела. Прочитав их сейчас «свежим глазом», задумалась. Эти трогательно-наивные письма – любопытнейший документ времени. Документ, который характеризуют общественное сознание, умонастроения людей той уникальной в истории человечества эпохи. Большая разница в критериях оценок тех, кто сидит у экрана сейчас, и тех, кого тогда называли массовым зрителем. Прежний зритель был убежден: культура призвана улучшать мир, людей, пробуждать в них «чувства добрые».
Были и тогда произведения примитивные, грубые агитки. Но не было же таких, не было (!), которые множат зло. Теперь же такая «продукция» подчас оказывается самой рейтинговой. Кого в этом упрекнуть?
Когда мы эмигрировали в Америку, из дорогих мне книг пришлось взять только самые-самые. Из таких была – «О профессии режиссера». Георгия Товстоногова с дарственной надписью мужу.
Муж познакомился с Товстоноговым в 1961 году на отдыхе в Гаграх. Они общались, беседовали. Потом Саша не раз заглядывал в его книгу, сверял свои размышления с мнением очень чтимого им Мастера. Я знала, что в книге есть пометки мужа, подчеркнутые им абзацы. И вот сейчас, думая о взаимодействии, об обратной связи создателя произведения и публики, заглянула в эту книгу. Ссылаясь на позицию К. С. Станиславского, Товстоногов пишет, что искусство может и должно сказать людям много доброго и здорового и тем множить Добро. Надо вырвать с корнем теорию, что «публика – дура». В любом случае виноваты создатели, а не публика.
Старые, хорошо известные истины. Но разве от этого они перестают быть истинами? Из этих подчёркнутых в книге Товстоногова строк я узнаю о позиции Саши по очень важной сегодня проблеме. Позиции, которую он успешно воплощал в своём творчестве на телеэкране.
P. S. Материалы по фильму «Вcя королевская рать» переданы нами в дар дому-музею Роберта Уоррена и Университету Западного Кентукки на родине писателя, где находится Центр по изучению его творчества.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
