
Читаю в новостях: «Президент США Барак Обама приступил к обсуждению с конгрессом пакета экологических законопроектов. Он намеревается создать в стране систему квотирования промышленных выбросов». Речь идет о том, что промышленные предприятия, использующие топливо, от сгорания которого образуется углекислый газ, должны будут покупать квоты, разрешающие выброс его в атмосферу. То есть то, что в межгосударственном аспекте затеял Киотский протокол, теперь может перейти у нас в сферу внутренней политики.
Напомню, в чем состояла суть киотской затеи чиновников ООН. Ее квинтэссенция содержится в статье 17 Киотского протокола, учредившей торговлю квотами на выбросы так называемых парниковых газов. Система такова: каждой стране выделяется квота на выбросы, и если она не используется, то ее можно продать другой стране, которая в настоящее время в свою квоту не укладывается. Уместно спросить: на какую страну были устремлены взоры участников киотского сговора? Конечно же, на США, чей объем выбросов углекислого газа, как полагают, составляет около четверти мирового. Ожидалось, что именно США станут крупнейшим покупателем прав на выбросы в международной торговле квотами. Вынудив покупать квоты, нашу страну, ее энергетику, промышленность и транспорт киотские мудрецы обложили бы своеобразным дополнительным налогом. Плати деньги или закрывайся — это ли не рэкет?
Джордж Буш еще в 2001 году, сразу же по вступлении в должность президента, от ратификации Киотского протокола решительно отказался, то есть ооновский рэкет отверг. Примет ли его на межгосударственном уровне Барак Обама? Сомневаюсь. Но почему бы не использовать столь хитроумный способ добывания денег внутри страны? Благовидный предлог всё тот же — «борьба» с изменением климата, с глобальным потеплением. Кавычки тут потому, что борьбы-то нет, а если есть, но не с потеплением, а за чужие деньги, чтобы их отнять и разделить.
Если бы истинной целью Киотского протокола было уменьшение выбросов углекислого газа в атмосферу планеты, то статьи 17 в нем бы не было, поскольку предоставляемая ею возможность покупать квоты и продолжать выброс углекислого газа в атмосферу сводит эту цель на нет. Точно то же будет и на внутреннем рынке квот: говорить будут о спасении человечества от глобального потепления, а в мыслях будет отъём денег.
«Из каждого миллиона молекул воздуха, вдыхавшегося Уильямом Шекспиром, 280 были молекулами углекислого газа, — читаю в одной сугубо научной статье. — Сегодня в каждом нашем вдохе двуокись углерода составляет уже 380 молекул из миллиона, и каждый год ее доля увеличивается на две молекулы». Да кто же это так надышал, подумалось мне, не мы ли с вами, уважаемый читатель? Калькулятор на месте? Тогда давайте считать.
Гигиенисты, рассчитывающие нормы вентиляции помещений, исходят из того, что каждый человек в среднем выдыхает примерно 25 литров углекислого газа в час. В сутки, значит, 600 литров, а за год — 219 кубических метров. Вес одного кубометра углекислого газа при средних уровнях температуры и давления примем 1,8 кг. Перемножив, получим, что человек ежегодно обогащает атмосферу планеты углекислым газом почти на 400 кг. Во времена Шекспира (400 лет назад) на нашей планете обитали примерно 500 миллионов человек, их углекислый выхлоп составлял 0,2 миллиарда тонн в год. Если бы население оставалось и по сей день на том же уровне, то за 400 лет оно бы надышало 80 млрд. тонн углекислого газа. Но население росло: через 200 лет оно удвоилось, спустя еще 100 лет достигло 6 миллиардов, а сегодня нас на Земле около 7,5 миллиарда. Не претендуя на точность, я подсчитал, что со времен Шекспира люди надышали в атмосферу примерно 400 миллиардов тонн углекислого газа.
А домашний скот? Думаю, он надышал не меньше. А дикие звери, слоны, рептилии, рыбы, птицы? А насекомые — их ведь на планете миллиарды тонн, много больше чем людей и всей крупной фауны! Общая же масса всего живого, потребляющего кислород и выдыхающего углекислый газ, составляет на планете, согласно утверждениям биологов, 70 млрд. тонн, что больше массы человечества раз в 200, и вся эта масса, представьте себе, тоже дышит! Если полученный нами результат подсчета помножить на 200, получится 80 триллионов тонн углекислого газа, что, кстати, раз в 70 больше мирового совокупного выброса углекислого газа от сжигания угля, нефти и природного газа за все время их добычи и промышленного использования. Так что вполне понятно, почему со времен Шекспира число молекул углекислого газа в каждом нашем вдохе возросло — надышали! А киотские сетования на промышленность, энергетику, транспорт — это лукавство, прикрывающее скрытый интерес.
Опасна ли концентрация 380 молекул на миллион? Нет, наоборот, полезна. Углекислый газ, содержащийся в воздухе, стимулирует дыхание и защитные системы организма, помогает справляться с физическими и интеллектуальными нагрузками. Таково убеждение специалистов — физиологов и гигиенистов. Конечно, есть предел его содержания, но он раз в десять выше. Здесь можно было бы порассуждать о другом: хватит ли всему живому на Земле кислорода? Помню, поговорка была: меньше народа — больше кислорода. Однако не будем отклоняться от нашей темы.
Если конгресс согласится с предложением президента и примет закон о квотах, это многое в нашей жизни изменит. «Предложения по экологическому законодательству, — сообщил представитель Белого дома Бен ЛаБолт, — помогут ускорить переход к экономике чистой энергии, создать тысячи рабочих мест в экологически чистой промышленности и избавить нас от зависимости от зарубежной нефти».
Чтобы избавиться от зарубежной нефти, надо бы увеличить добычу своей, но это в планы Белого дома не входит, все упования на ветряки: уставим ими холмы и долины, уловим энергию ветров, преобразуем ее в чистую электроэнергию, которая будет крутить моторы промышленных предприятий, отапливать наши дома зимой, охлаждать летом, заправлять наши электромобили, питать телевизоры, компьютеры и экономичные лампочки освещения.
Эта идиллия рушится при восприятии реалий. Возможности ветряков не следует преувеличивать. Хорошо, если дадут 2-3 % от потребляемой ныне электроэнергии. Идея-то не новая, давно проверенная, но, увы, экономически в условиях свободного рынка оказавшаяся неконкурентоспособной. То, что более половины потребляемой теперь в США электроэнергии производят угольные электростанции, обусловлено не президентским указом, а экономической целесообразностью. Конечно, конкурентоспособность ветряных электростанций можно повысить искусственно, если освободить их от налогообложения да еще и предоставить им государственные дотации. Но откуда взять деньги? Вот и возникла идея: пусть денежки платят те, кто выбрасывает в атмосферу углекислый газ и, по логике Киото, ответственен за глобальное потепление! К чему это приведет, уже писал профессор Принстонского университета Роберт Соколов, кстати, не противник Киотского протокола, а его сторонник, весьма озабоченный глобальным потеплением и выступающий за сокращение добычи угля:
«Производители угля, хозяева электростанций и домовладельцы почувствуют увеличение стоимости по-разному. Поставщикам ископаемого топлива придется платить за улавливание и хранение углекислого газа приблизительно по 60 долларов за тонну угля, что утроит ее стоимость для владельца электростанции. Последний столкнется с 50-процентным повышением стоимости энергии… Домовладелец, который покупает электроэнергию… испытает повышение цены электричества».
Не только электричество подорожает. Подорожают все продукты и товары, в производстве которых используется электроэнергия. Что можно сказать о такой перспективе? Она пугающа. Какие-то люди задумали чудовищный эксперимент: задавить угольную промышленность, являющуюся базой нашего благополучия (52 % всей используемой ныне электроэнергии!), а что взамен? Расчет на дешевую чистую электроэнергию от ветряков эфемерен — он как журавль в небе, который нам сулят, если расслабимся и выпустим синицу, которая в руках, хотя она, проклинаемая, действительно, углекислый газ выдыхает.
Что это будут за квоты на выброс углекислого газа в атмосферу? Кое-что из этой новой сферы рэкета (или бизнеса, если угодно) уже можно понаблюдать в Европе. Чехия, которая, согласно принятому Евросоюзом обязательству по Киотскому протоколу, должна была снизить эмиссию парниковых газов на 8 %, снизила ее на 25 % — не из энтузиазма, конечно, а по причине упадка промышленности, — получила от Еврокомиссии право торговать своими квотами на выброс углекислого газа. Голландия вроде бы купит у нее квоту на полмиллиона тонн углекислого газа по 5 евро за тонну. Вынужденно, чтобы не платить штраф за превышение своей квоты по 40 евро за тонну. Разберемся: почему промышленность Чехии пошла на спад? Потому что была неправильно (по-социалистически) ориентирована. Так почему же платить за это должна Голландия?
Какое будет законодательство по квотированию промышленных выбросов в Америке, пока неизвестно. Судя по предвыборным выступлениям Барака Обамы и по нюансам его последующих выступлений, оно может быть направлено против добычи и использования угля. Пока его добыча из года в год росла на 2-3 %. В 2008 году было добыто более миллиарда тонн (6 % на экспорт, остальной объем на внутреннее потребление). Если, как я выше цитировал, угледобытчики за каждую тонну угля будут обязаны заплатить дань государству по 60 долларов, то в бюджет может поступить 60 миллиардов. Не так уж много по сравнению с триллионами бюджетного дефицита, но для угледобывающих компаний это будет тяжелый удар, естественно, как и по всей цепочке потребителей, включая и нас с вами, читатель. Вот я и думаю: неужели конгресс может на это согласиться? Ведь в следующем году конгрессменам и трети сенаторов предстоят перевыборы!
Продолжение следует