Цены на нефть, как взбесились: 130, 140 долларов за баррель! За год цены выросли вдвое, то есть при той же практически себестоимости экспортеры нефти за год удвоили свои ежедневные доходы. Им, конечно, выгодно. Но не только им. Попробуем разобраться, кому еще это выгодно. А кому невыгодно — ясно: невыгодно всем остальным жителям планеты. Не только тем, кто покупает нефть, но и тем, которые никогда нефть не видели, но покупают продукты питания и все прочее, что нужно человеку для жизни, ибо с удорожанием нефти дорожает всё — таким уж важным стал ныне этот дар природы, не случайно названный «черным золотом».
Почему дорожает нефть? Администрация США считает, что причиной роста цен является дисбаланс на нефтяном рынке — предложение не удовлетворяет увеличившийся спрос, поэтому она призывает нефтепроизводителей увеличить объемы производства. Организация экспортеров нефти (ОПЕК) не склонна существенно увеличить добычу нефти, а в сущности и не может. Рост цен на нефть ОПЕК объясняет спекуляцией инвесторов, скупающих и перепродающих фьючерсы (заранее заключаемые на будущее контракты купли-продажи). Серьезные аналитики полагают, что спекулятивная игра на рынке фьючерсов, если и дает кому-то краткосрочный эффект, то в долговременном плане на росте цен не сказывается, и суть тут состоит просто в нехватке мощностей нефтедобычи. При сравнительно низких ценах (примерно по 20 долларов за баррель в течение последних 15 лет ХХ века) резко возрос мировой спрос на нефть, а нефтедобывающая промышленность, долгое время не имевшая стимула к интенсивному развитию и поэтому прозябавшая в спокойном режиме, теперь не в состоянии удовлетворить неожиданно возросшую потребность. Потому и растут цены.
Они зависят от многих факторов, но прежде всего — от объема добычи и объема потребления. Памятный арабский нефтяной бойкот 1973 года, когда поставка нефти на мировой рынок сократилась на 5 %, привел к повышению цен более чем вчетверо. Считается, что снижение добычи нефти на 10 — 15 % может парализовать экономику промышленно развитых стран. Точно так снижение потребления нефти промышленно развитыми странами может губительно сказаться на странах, ныне богатеющих от продажи нефти. Таков баланс взаимных интересов.
В более кратковременном плане цены на нефть зависят от публикуемых прогнозов: на сколько лет нам хватит разведанных запасов: на 20, на 60 или на 100 лет. И каковы эти запасы: доказанные и предполагаемые. Страхи по поводу истощения нефтяных ресурсов ничем не обоснованы. Неразведанной нефти на планете, очевидно, больше, чем человечеству понадобится до освоения находящихся в стадии научно-технической разработки более совершенных и неистощимых источников энергии.
В какой мере цены на нефть могут еще вырасти? Предел роста цен достигается тогда, когда поставщик товара, повышая его цену, уже не получит от этого дополнительный доход, поскольку чрезмерно высокая цена ограничит платежеспособный спрос, и поставщик останется со своим товаром, который не сможет продать. Высокие цены на нефть стимулируют энергосбережение и переход промышленности ряда стран к использованию альтернативных источников энергии. В первую очередь речь может идти о ядерной энергетике. Джон Маккейн, кстати, призвал построить к 2030 году в США 45 новых атомных электростанций. «За последние тридцать лет мы не построили ни одной новой АЭС, — отметил сенатор. — Более того, мы практически утеряли даже производственную базу, необходимую для их строительства… Нужно восстановить знания и умения в высокотехнологичной отрасли, которые мы утеряли за тридцать лет стагнации».
К затронутому не лишне будет добавить, что поставщики нефти на мировой рынок, конечно, понимают, что непомерная ее цена может вызвать спад мировой экономики, от которого экспортеры нефти пострадают больше всех, поскольку почти ничего, кроме нефти, не имеют и сами произвести не в состоянии. Именно поэтому в ответ на давление Вашингтона Саудовская Аравия увеличила добычу нефти в мае на 300 тысяч баррелей в день, в июле увеличит еще на 200. Это всё, что она может сделать. Но если сравнить эту добавку с тем, что теперь в мире добывается более 80 миллионов баррелей нефти в день (при потребности в 85 миллионов), то вряд ли можно верить, что дисбаланс спроса и потребления от саудовской добавки существенно изменится. Так что цены, наверное, еще будут расти. Может быть, и до 200 долларов за баррель.
Что же делать? Надо добывать свою нефть. Пока цены на нее были умеренными, Америка могла позволить себе не спешить с разработкой всех своих месторождений нефти и предпочитала ее покупать. В 1981 году, когда цены на нефть пошли вниз, конгресс принял закон о моратории на разработку нефтяных месторождений прибрежного шельфа. Мораторием охвачено более 80 % Восточного и Западного побережья США. Тогда в этом был резон, законодатели озаботились сохранением чистоты вод и интересами индустрии туризма, а еще, возможно, думали, что пусть экспортеры нефти вырабатывают свои ресурсы, у них нефть закончится, а у нас ее непочатый край, тогда, мол, и начнем добывать, еще и продавать будем…
Но ситуация резко изменилась, и президент Джордж Буш возвратился к идее, которую безуспешно пытался пробить в течение нескольких лет. Собственно говоря, это и не его идея. В 90-х годах, когда в конгрессе превалировали республиканцы, они провели законопроект о разработке нефтяных месторождений на шельфе и на Аляске, но президент Билл Клинтон тогда наложил на этот законопроект вето. Теперь Буш настаивает на отмене конгрессом федерального моратория с тем, чтобы в пределах своего сектора океанского шельфа каждый из прибрежных штатов имел возможность решать вопрос о разрешении или запрещении добычи там нефти или природного газа. Он предложил также расширить области разведки на нефть, включая Аляску, где предполагаются запасы нефти в объеме 10 миллиардов баррелей. По словам президента, демократы в конгрессе блокируют предложения, способные увеличить производство энергоресурсов и облегчить положение американских семей, страдающих от высоких цен на бензин.
Вот тут и сошлись в споре два претендента на президентский пост. Впрочем, прежде, чем об этом споре, вспомним, как начинались предвыборные дебаты. Главной темой была война в Ираке. Претенденты на номинацию от Демократической партии — как Барак Обама, так и Хиллари Клинтон — самыми мрачными красками рисовали войну, обвиняли за нее президента Буша и обещали американскому народу, что, в случае их избрания, они немедленно начнут вывод войск из Ирака. Джон Маккейн, вскоре оказавшийся единственным претендентом на президентский пост от Республиканской партии, тоже критиковал администрацию действующего президента, но с противоположных позиций: он с самого начала выступал за более решительные действия в Ираке и ратовал за увеличение численности войск для достижения скорой победы. В конце концов президент Буш так и поступил, что резко изменило там ситуацию к лучшему. Не будет ошибкой считать, что с точки зрения военной (а мы ведь в состоянии войны, и еще не скоро она завершится), Джон Маккейн смотрится несравненно лучше всех прочих на посту президента и главнокомандующего вооруженными силами США.
Так вот, военная тема теперь почти ушла из дебатов. Обама «забыл» об Ираке и «вспомнил» о простых людях в «провальной» экономической ситуации, самое яркое проявление которой — стоимость бензина на заправочных станциях. Эта тема стала главной в поездке претендента от Демократической партии по штатам, традиционно отдающим предпочтение республиканцам. Там он агитировал бедных против богатых и призывал изменить ситуацию, причем дороговизну бензина он ставил, конечно же, в вину республиканской администрации. Создается впечатление, что чем выше цены на нефть и бензин, тем легче Обаме вести предвыборную агитацию. Чем хуже стране, тем для его сторонников привлекательнее лозунг «Change!». Так было, между прочим, и на начальном этапе президентской гонки, когда главной темой межпартийных дебатов была военная, — как наши демократы раздували тогда любую неудачу: чем хуже, тем лучше!
Итак, кому выгодно взвинчивание цен на нефть? Как видим, не только ее производителям. Выгодно также и тем, кто на коньке безудержной критики действующей администрации может въехать в Белый дом, а также захватить и прочие удобные кресла. Но ясность приходит при сопоставлении позиций спорящих. Маккейн призвал конгресс отменить мораторий на прибрежное бурение. «Мы должны, — сказал он, — принять неотложные меры и обеспечить Америку доступным по цене топливом, расширив его производство в США. Это справедливо по отношению к американскому народу. Это — обязанность нашего правительства».
Обама отреагировал на предложение Маккейна с издевкой. Прежде всего он подверг соперника критике за изменение позиции по данному вопросу. Странное дело: якобы сенатор Маккейн в 1981 году голосовал за мораторий на шельфовое бурение. Во-первых, он в сенате с 1986 года, а до того был в палате представителей с 1982-го, так что голосовать за мораторий никак не мог. Во-вторых, допустим, что голосовал бы — так что, все 27 лет должен был бы держаться одной и той же позиции, не обращая внимания на происходящее вокруг? Интересно, какой советник подсказал Обаме столь глупый ход.
А что еще мог он сказать? Чем возразить? Добыча нефти загрязнит берег и прибрежные воды? Если 27 лет назад этого опасались, то многолетняя добыча нефти в Мексиканском заливе вполне развеяла эти опасения: никакого вреда окружающей среде эта эффективная хозяйственная деятельность не несет. Барак Обама, очевидно, это знает и против добычи нефти в Мексиканском заливе не возражает, так почему же он спорит с Маккейном? Добыча нефти в зоне прибрежного шельфа, заявил он, не поможет решить проблемы энергетики, «прибрежное бурение не снизит в данный момент цены на бензин. В лучшем случае это произойдет лет через пять». Ну хорошо, через пять лет, но думать-то надо уже сегодня. Вернее, думать об этом надо было, фигурально выражаясь, позавчера!
Сенатор Чарльз Шумер, один из главных в Демократической партии, недавно почти в тех же словах отрицал целесообразность бурения на Аляске: нефть, дескать, будет, в лучшем случае, лет через десять. Но и десять лет назад он говорил то же самое. Значит, не будь тогда возражений, уже сейчас нефть бы на Аляске добывалась, и бензин был бы дешевле, чем без этой нефти, оставленной в покое под вечной мерзлотой.
Вполне понятно, что для полномасштабной добычи нефти может понадобиться несколько лет разведки, обустройства и создания инфраструктуры, но если бы конгресс принял закон о начале этих работ, я убежден, цена на нефть и бензин упала бы моментально, точно так, как она взлетает на кем-то запущенный конъюнктурный слух. Рынок — чувствительный механизм и реагирует на все происходящее вокруг. Я думаю, что в ноябре, сразу после оглашения результатов выборов, цены на нефть либо упадут (при победе Маккейна), либо вырастут (при победе Обамы). Пока же борьба идет не за нефть, а за власть, но спор о нефти между Маккейном и Обамой очень показателен как индикатор, который поможет нам определиться в предпочтениях.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
