Машина времени
Удивительные всё-таки современные средства коммуникаций! Ещё три дня тому я вышагивал в сердцевине самого большого города мира Нью-Йорка – Манхэттене: любовался фантастической рекламой Бродвея, лавировал между гигантскими потоками разноликой толпы, вдыхал подозрительный, круто замешенный на бензиновых парах аромат знаменитых улиц и ощущал на себе флюиды, дух, Spirit удивительного мегаполиса…
И вот, спустя всего три коротких дня очутился (английское выражение «I found myself» – я обнаружил себя – кажется более сочным) в расположенном высоко в горах на отметке более 10000 футов над уровнем моря, то есть над тем самым Большим Яблоком, в древнем по понятиям совсем юной Америки городке, тёзке знаменитого штата – Virginia City. Почти шесть тысяч миль на запад и около двух миль вверх, в направлении к солнцу, и я переношусь из XXI века в XIX; из постиндустриального мира во времена начала технической революции; из величайшего города современности в City, именовавшимся «The richest place on earth» (самое богатое место на земле) тогда, когда гигантским Нью-Йорком ещё не пахло.
Богатым же оно стало благодаря залежам серебра и золота, которые привлекали сюда любителей лёгкой и нелёгкой наживы со всех концов земли. Гордая приставка «City» к названию города – не мания величия, а выражение достоинства столицы золотоискателей, дававшей в ту пору фору в своём развитии будущим монстрам Калифорнийского Запада – Сан-Франциско, Сан-Хосе и иже с ними.
Minеrs (шахтёры) со всего света находили здесь реже большие заработки, ещё реже – золотую жилу, а чаще всего – последнее пристанище. Ибо не зря слово мinеr – прародитель слова «минёр». А минёр, сапёр, шахтёр, как известно, ошибается в жизни один раз и тогда погибает под завалом породы или от пули коварного компаньона…
Сегодня Virginia City выглядит так же, как полтораста лет назад: сохранились постройки того времени, основанный более сотни лет тому храм Господний; по центральной улице теснятся лавчонки, харчевни, салоны. Тут же, как в годы золотой лихорадки, можно увидеть одетого в стародавний костюм, в широкополой шляпе, в звенящих шпорами башмаках с высокими каблуками с заткнутыми за пояс двумя-тремя пистолетами, так же, как и полторы сотни лет тому, полупьяного джентльмена удачи.
Одетые то в шикарное бархатное платье, то во фривольную одёжку дамы из соседнего салонa с неизменными сетчатыми черными чулками, они лихо управляют кабриолетами, запряженными красавцами битюгами, в которых, развалясь, восседают «новые американцы». И мимо всего этого великолепия слоняется праздная публика – горожане преимущественно с тихоокеанского побережья, (но и с берегов Атлантики тоже), героически прервавшие хоть на несколько часов самоотверженную борьбу со своими извечными смертными врагами – игральными аппаратами и крупье в казино Лас-Вегаса, а также всех близлежащих городков штата Невада – коронованной столицы мирового игорного бизнеса.
А ещё в Virginia City есть более дюжины музеев. Количество их не ахти как впечатляет, однако и оно позволяет считать городок культурной столицей мира, хотя бы по количеству музеев на душу населения. Происходит это оттого, что в «самом богатом месте на земле» проживают… 800 человек! Вот тебе раз – начиналось, как в Сан- Франциско, а чем всё закончилось: очевидно, у городов, как и у людей, есть свои судьбы…
Самый популярный и необычный музей – золотодобычи. Расположен он в нескольких милях от Virginia City на холме, гордо именуемом Gold Hill. Там всё осталось таким, каким было во времена золотой лихорадки: штольни, машины, большая драга для промывки золотого песка, шахтные постройки и пристройки, горы намытой, взорванной, поднятой на-гора породы, среди которой, сколько ни ройся проницательным глазом, уже не найдешь ни золотинки, ни серебринки.
Главная же достопримечательность Virginia City – католический костёл, ведущий своё летосчисление чуть ли не с момента основания столицы золотоискателей, то есть с 70-х годов XIX века. Впрочем, католическим он стал гораздо позже, а вначале был Храмом Господним для верующих всех мастей и оттенков – католиков, протестантов, православных и всевозможных религиозных сект. Вероятно, истинный плюрализм веры наступает, когда впереди брезжит свет «золотого дьявола»…
Костёл красиво убран, оборудован органом, внутри витает дух умиротворения, светлой скорби и веры в милость Всевышнего. Здесь же великолепный музей со множеством как религиозных, так и светских экспонатов. Настоятель костёла, он же директор музея и завхоз этого непростого хозяйства, готов часами рассказывать историю Virginia City и вверенного ему Храма. Не располагая таким временем, я, тем не менее, успел узнать, что Храм – единственное строение в «золотом городке», которого не тронули многочисленные пожары.
Не так уж богато живёт эта чистая и ухоженная юдоль веры: финансовый источник его (Храма) существования – это пожертвования прихожан, которых с трудом хватает ксёндзу из соседней епархии. Немногочисленный персонал костёла самоотверженно влачит бренное существование на пожертвования в пользу расположенного здесь же музея.
Счастливцы, побывавшие в Virginia City в дни праздников, становятся свидетелями парадов и фейерверков, автомобильных шоу, 100-мильного конного дерби; родео и художественных выставок на Золотом Холме – всего того, что в сочетании со стариной дает нам понимание бывшего когда-то «The richest place on earth».
«He set here» and me too!
Всё это я узнал позже, уже посетив уникальное горное гнездо. А собрался туда по одной причине – в городке есть музей, домик, где жил и работал любимый, обожаемый и уважаемый мною с раннего детства американец с именем, которое никому в мире не придёт в голову произносить раздельно – Марк Твен.
Именно к нему я стремился в долгом пути, преодолевая зной пустыни, серпантины гор; пересекая границы трёх штатов и устремляясь в заоблачную высь, где разреженный воздух высокогорья заставляет грудь вздыматься, а сердечко поторапливаться. И преодолев соблазны «old time western saloons» (борделей по-нашему) and the historic cemeteries (три огромных кладбища, где запечатлена яркая страница американской истории), я стою на крыльце небольшой старенькой постройки в двух уровнях домика «Mark Twain Museum».
На первом этаже музей, можно сказать, краеведческий со множеством интересных предметов культуры и быта коренных жителей Америки – индейцев; а также того времени, когда здесь проживал писатель. После посещения полдюжины музеев, кладбищ и Золотого Холма верхний этаж домика не впечатляет, но настораживает.
Вот, наконец, первая ласточка – выставленная во весь рост картонная фигура того самого боцмана, откуда взялся псевдоним писателя. Билл или Джо (или как там его!) только что послюнявил химический карандаш и, глядя на Сэма пронзительными молодыми синими глазами старого речного волка, привычно восклицает:
– Mark twain (отмечаю вторично)!!
Рыбацкая роба, матросская шляпа, шотландская бородка, обветренное в мужественных складках лицо выдают в нём моряка, прошедшего огонь и воду, а между делом и чертовы зубы!
Стоит боцман у входа на ведущую в цокольный этаж лестницу, и всем своим видом старый гуляка показывает, что всё самое интересное случится внизу.
И старина Билл (или Джо, или…) не соврал – именно здесь меня ждёт то, ради чего я мотался по горам и весям. Громадный basemеnt (цокольный этаж) – помещение не сгоревшее и сохранившееся в первозданном виде, предстает именно таким, каким сотню с четвертью лет тому покинул его Марк Твен, когда в силу жизненных обстоятельств перекочевал на Восток.
Окончание следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
