Александр БАРШАЙ, заслуженный деятель культуры Республики Киргизстан
С тяжелым сердцем приступаю я к этой – трагической – главе своего повествования. Это рассказ о черной странице в истории еврейской общины Киргизии. Речь пойдет о так называемом «деле трикотажников» и даже, как его иногда называли люди определенного сорта, — о «еврейском деле». И хотя евреев в этом «деле» было действительно большинство, среди его участников были и киргизы, и русские, и украинцы, люди других национальностей. Их всех связала общая страшная участь – смертные приговоры, осуждение на громадные сроки лишения свободы, полная конфискация имущества и, в конце концов, конфискация нормальной человеческой жизни у их детей, жен, других членов семьи. Чинара Джакыпова, написавшая книгу об этом деле, так и назвала ее – «Конфискация жизни». Она и посвятила свою книгу «детям «трикотажников», чья жизнь была конфискована вместе с имуществом в начале шестидесятых…».
Итак, в январе 1961 года во Фрунзе начались обыски и аресты людей, работавших на предприятиях, выпускавших трикотажные изделия — Аламединской трикотажно-ткацкой фабрике, Кызыл-Аскерской трикотажной фабрике имени 42-й (!!!) – (недоумение мое – А.Б.) годовщины Октября. Обыски и аресты ширились как лавина, в водоворот ночных облав втягивались работники торговли, связанные со сбытом этой продукции, чиновники государственных учреждений – Госплана и Госснаба, Совмина республики, так сказать, «покровители» преступников – «мошенников и расхитителей социалистической собственности» — всего более ста человек.
Дело киргизских «трикотажников» стремительно ширилось, разрасталось, принимало общесоюзные масштабы. Во Фрунзе из Москвы прибыла особая следственная бригада КГБ СССР, во главе которой стоял человек с многозначительной фамилией – подполковник Сыщиков Михаил Михайлович. Как вспоминает живущий в Израиле журналист Давид Натензон, сын одного из расстрелянных по «делу трикотажников», «гэбисты следовали традициям недавних времен: арестовывали, главным образом, по ночам, при обысках не брезговали прибрать к рукам то, что плохо лежало. Показания добывались давно испытанными методами: пытки, избиения, шантаж. По мнению специалистов-медиков, применялись и психотропные препараты».
О ходе так называемого следствия и суда по «делу трикотажников, сути обвинения и приговору мы еще поговорим, а сейчас расскажем о том, что же было такого «криминального» в этой истории на самом деле, в действительности.
В трикотажной промышленности бытует такое выражение «Трикотаж – понятие растяжимое». На этом явлении, имеющем реальную технологическую суть, и была, главным образом, построена деятельность группы инициативных, деятельных, предприимчивых, можно сказать, талантливых людей, которые не хотели, не могли мириться с жалкими, нищенскими зарплатами специалистов ткацкого и трикотажного производства. Они справедливо считали, что семья должна жить достойно, и для этого ее нужно соответственно обеспечивать, что дети должны получать хорошее воспитание, учиться музыке, заниматься искусством, техникой, спортом, что надо построить хороший добротный дом, иметь в нем все необходимое для удобной, благоустроенной жизни. Короче говоря, «трикотажники – это были люди, которые стремились выйти за границы средней – очень средней советской зарплаты, а если говорить шире – за границы убогого советского быта. За это и поплатились. Жизнями!..
Как пишет Д.Натензон, «идея организовать сверхплановое производство на Аламединской трикотажно-ткацкой фабрике во Фрунзе принадлежала Мордко (Матвею) Гольдману. А осуществить ее помогли Ерма Кац, Семен Газенфрац, Исаак Зингер, Ефим Абрамович, Лев Фельдшер, Исаак Дворкин, Исаак Штрамвассер и еще несколько человек.
Схема была достаточно простой. Талантливый механик Газенфрац не только отремонтировал привезенное с разных предприятий страны списанное оборудование, но и умудрился усовершенствовать его. Остальные – от заведующего складом до главбуха – каждый на своем месте, путем незамысловатых операций с артикулами, нормами списания, определением сортности (трикотаж – понятие растяжимое!) — создавали излишки сырья для сверхпланового производства и обеспечивали легализацию продажи дополнительной продукции. Понятно, что в систему были включены руководители мануфактурных магазинов. Они-то и занимались реализацией «левого» товара.
Часть прибыли делилась между всеми участниками дела, часть — вкладывалась в развитие бизнеса. Интересно, что на этом «левом» конвейере с удовольствием (за хорошие деньги) трудились ткачи, швеи и механики, получавшие копейки за свою работу в основное рабочее время.
«Трикотажники» серьезно изучали спрос, рынок и много ездили в командировки по Союзу. Особенно Гольдман. Надо отметить, что все они были очень талантливыми людьми в смысле организации производства, финансового обеспечения дела и расстановки кадров.
Итак, на рубеже 50-60-х годов город Фрунзе стал городом невиданного в советской провинции мануфактурного изобилия. То, что в других союзных столицах было в перманентном дефиците: детское, женское, мужское белье, тюль, гардинное полотно, махровые полотенца, ковровые дорожки, — во Фрунзе продавалось свободно. Достаточно сказать, что первые советские мужские носки с резинкой появились именно во Фрунзе…
… Творцы трикотажного изобилия во Фрунзе действовали с ведома самого высокого партийного и государственного начальства. Каждый аппаратчик, имевший хоть какое-то отношение к легкой промышленности во Фрунзе, был взят, что называется, на содержание Мордко Гольдманом и его сподвижниками.
О сотрудниках органов внутренних дел можно и не упоминать: начальник районного ОБХСС (не говоря уже о более крупных милицейских чинах) регулярно получал «дотацию» от «трикотажников». Надо признать, что кое-кто старался честно отработать свои «премиальные», выбивая сырье и оборудование для параллельного конвейера на Аламединской фабрике.
Гольдман, Абрамович, Зингер и другие обладали потрясающей деловой хваткой, но ветры и сквозняки коридоров политической власти были им незнакомы. Это и предопределило конец «теневого» трикотажного цеха…
Практически невозможно выяснить, кому именно в партийно-советской верхушке Киргизии пришла мысль использовать «трикотажников» в качестве козыря в сложной политической игре. Не оставляет сомнений, что «дело» было преподнесено тогдашнему Первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву теми партократами Киргизии, которые жаждали сместить тогдашнего руководителя республиканской компартии Исхака Раззакова.
Сначала Хрущеву просто писали о том, что Раззаков поощряет во вверенной ему республике частное предпринимательство. Никита Сергеевич, поглощенный планами строительства светлого будущего всего человечества, до поры до времени на «сигналы» не реагировал. Тогда бдительные партийцы из Фрунзе решили сыграть на больной струне хрущевской души. Все знали, что руководитель Советской страны – патологический антисемит.
И вот послания из Киргизии нарисовали в голове главного «интернационалиста» страны ужасающую картину: евреи-де растаскивают хозяйство республики по своим частным квартирам, а Раззаков им потакает…
Естественно, Раззаков был снят, а в КГБ поступил приказ «разобраться с евреями во Фрунзе».
И пошла писать безжалостная костоломная губерния…
«Маленькая и неизвестная тогда Киргизия… была идеальным местом для показательного судебного процесса, который должен был стать уроком для других. Киргизию представили самой коррумпированной республикой в СССР, политическую элиту разгромили, и народу расстреляли больше, чем в Нюрнберге по приговору Международного суда» (Из книги Ч.Джакыповой «Конфискация жизни», Бишкек, 1999 год).
Вот в этом-то – в смертных, расстрельных статьях, введенных за экономические преступления задним числом – и заключается самое подлое, самое беззаконное и самое безжалостное решение Никиты Хрущева и его камарильи.
«Трикотажников» арестовали в январе 1961 года, а указ о высшей мере вышел 5 мая. До них в Москве был процесс валютчиков Рокотова и Файбышенко, которым дали поначалу по 15 лет. Приехал Хрущев в Алма-Ату, пьяный вдрызг, начал размахивать руками и кричать: «Судить надо таких судей, которые за валютные махинации дают 15 лет. Расстреливать их надо». Возвращается Хрущев в Москву, а там уже вышел указ о высшей мере за валютные операции и хищение государственного имущества в особо крупных размерах. Вот и применили к валютчикам, а позже и к «трикотажникам» высшую меру.
Процесс по «делу трикотажников» проходил во Фрунзе в клубе ремзавода с 5 марта по 11 июля 1962 года. Состав судебной коллегии был более чем внушительным: председатель – член Верховного Суда СССР генерал-майор юстиции Б.Цырлинский, государственные обвинители — старший помощник Генпрокурора СССР, государственный советник юстиции второго класса Г.Терехов и советник юстиции В.Афанасьев. Уже одно то, что в Киргизии цеховиков судила выездная сессия Верховного суда СССР, не оставляло никаких надежд на законное принятие решения по их делу. Ведь такие дела обычно судила городская инстанция, чтобы потом можно было подать апелляцию выше. А в этом случае людям сразу отказали в возможности защиты по закону. Приговор Верховного суда был окончательным и обжалованию не подлежал.
А приговор был такой: к расстрелу приговорили 21 человека, 30 обвиняемых получили от 8 до 15 лет лишения свободы…
Из 21 человека, приговоренных к расстрелу, приговор привели в исполнение в отношении 19 человек.
Но даже такой приговор не был пределом жестокости и бесчеловечности советской власти! Тела расстрелянных не выдавали родственникам! Никто не знал и не знает до сих пор, где похоронили их близких! Поразительно! Даже тела бандитов-убийц и террористов возвращают их родственникам. Но для хрущевской клики несчастные «трикотажники» были ненавистнее самых опасных убийц!
Вот имена некоторых из тех, кого покарал советский суд – «самый справедливый суд» в мире:
Бекджан Дюшалиев — председатель Госплана Киргизской ССР – расстрелян;
Юлий Ошерович — начальник отдела промышленности Совета Министров Киргизской ССР — приговорен к расстрелу (умер в тюрьме — покончил с собой. (Жена и сын уехали в Израиль);
Ицхок Ахун — начальник планово-экономического отдела Совнархоза Киргизской ССР — расстрелян. (Дочь в Израиле);
Семен Голобородько – заместитель начальника отдела Госплана – расстрелян;
Лев Фельдшер — директор Кызыл-Аскерской трикотажной фабрики имени 42-й годовщины Октября — расстрелян;
Джапар Таласбаев — директор Аламединской трикотажно-ткацкой фабрики – расстрелян;
Мордко (Матвей) Гольдман — начальник трикотажного цеха Аламединской трикотажно-ткацкой фабрики – расстрелян. (Сын живет в Израиле);
Исаак Штрамвассер — начальник ткацкого цеха этой же фабрики – расстрелян. (Сын Роман живет в Канаде);
Ицхак Зингер — мастер ткацкого цеха той же фабрики — расстрелян;
Еремей Кац — тоже мастер цеха той же фабрики – расстрелян. (Дочь живет в Израиле);
Ицхак (Ицко) Дворкин – мастер цеха — расстрелян;
Ефим Абрамович — старший бухгалтер фабрики – расстрелян;
Ехиель (Ефим) Натензон — начальник швейно-носочного цеха этой же фабрики – расстрелян. (Сын Давид живет в Израиле);
Ошер Гольдман — мастер цеха той же фабрики — расстрелян;
Зигфрид Газенфрац — мастер цеха — расстрелян;
Хаим Дальковский — помощник мастера – расстрелян;
Ефим Бланк — начальник отдела снабжения фабрики — расстрелян;
Рувим Альтерман – директор магазина – расстрелян;
Фишель Гербер –мастер цеха Аламединской трикотажно-ткацкой фабрики — приговорен к расстрелу, помилован и осужден на 15 лет;
Яков Смолкин — начальник управления материально-технического снабжения министерства местного хозяйства Киргизской ССР – осужден на 15 лет лишения свободы с полной конфискацией имущества;
Гафар Кошмуратов — министр местной промышленности Киргизской ССР – приговорен к 15 годам лишения свободы, отсидел восемь лет;
Евгения Зеленая, Семен Фарладанский , Исаак Зеликман, Леонид Аспис, Николай Партигул(ов) (умер в Израиле, дочь живет здесь же), – всех осудили на 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества;
Борис Шнайдман — водитель Кызыл-Аскерской трикотажной фабрики — осужден на шесть лет.
Нескольких местных адвокатов, пытавшихся честно делать свое дело и защищать обвиняемых, самих обвинили в уголовном преступлении и завели на них отдельное, так называемое «дело юристов». Так председатель Фрунзенской городской коллегии адвокатов Илья Броер, который не внял «советам» кэгэбэшников, был приговорен к 15 годам колонии строго режима, отсидел 12 лет.
Были и другие в этом скорбном списке. Быть может, они не были праведниками. Но, право же, никто из них не заслужил столь горькой и несправедливой участи!
И как эпилог к этой жуткой истории приведу цитату из романа-исследования на криминальные темы «Долина смертной тени» Анатолия Приставкина (ж-л «Дружба народов, 1999 г. №11):
«В одном лишь 62-м году, с введением карательных законов против экономических преступлений (робкие попытки отдельных предпринимателей как–то изменить структуру экономики), было расстреляно около трех тысяч человек. Восемь убийств в день! И это в те самые хрущевские времена, которые почитаются у нас “оттепелью”, наступившей после жестокой сталинской зимы…
… Вот тебе и знаменитая формула: закон обратной силы не имеет. У нас — имеет. Судя по всему, именно по инициативе генерального Прокурора СССР Руденко (а за его спиной стоял Хрущев) статьи, по которым осуждали на казнь, были многажды расширены: расстреливали “за валютные операции”, “хищения в особо крупном размере”, “угон воздушного судна” и так далее… Четырнадцать новых расстрельных статей.
Всего же с 1962 по 1990 год в нашей стране были казнены 24 тысячи человек. Можно допустить, что и эта цифра приуменьшена: статистика смертных казней во все времена была у нас засекречена» …
Дорогие друзья, уважаемые читатели моего документально-публицистического очерка «Евреи – Киргизстану. От А до Я»! Получаю много ваших откликов на публикацию по имейлу и телефону, за что вам — огромная благодарность.
Для более организованной обратной связи и возможности других людей быть соучастниками проекта, я предлагаю вам (и прошу!) посылать все свои замечания, «хвалу или хулу» на сайт evreimir.com в виде комментариев к каждой из опубликованных глав.
Таким образом, мы с вами сможем совместными усилиями устранить неточности, восстановить упущенное, создать более целостную и объективную картину вклада евреев в развитие Киргизстана.
Редакция сайта evreimir.com и я, автор очерка, заранее благодарим вас за соучастие в проекте.
С уважением, Александр Баршай
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. Вступительное слово
ЕВРЕИ -КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОТ «А» ДО «Я»
ЕВРЕИ-КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ИЗУЧЕНИЕ КИРГИЗИИ
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГОСУДАРСТВЕННОЕ СТОИТЕЛЬСТВО
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО — СЕРДЦЕ СТРАНЫ
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МЕДИЦИНСКИЙ ФАКТ — ГЛАВНОЕ -ЭТО ЗДОРОВЬЕ
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. НАУКА И ОБРАЗОВАНИЕ
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. КУЛЬТУРА — ДУХОВНАЯ ОСНОВА ОБЩЕСТВА
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТИ 9 и 10. СМИ И ФИЗИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ 11. КОНФИСКАЦИЯ ЖИЗНИ
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ 12. ЖИЗНЬ ЕВРЕЕВ СЕГОДНЯ
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ 13. ВМЕСТО ЭПИЛОГА
ЕВРЕИ — КИРГИЗСТАНУ. ЧАСТЬ 14. ПОСЛЕСЛОВИЕ
КОРОТКО ОБ АВТОРЕ
Александр Баршай, журналист, публицист. Родился в мае 1941 года в Киеве. Вместе с матерью (отец погиб на войне) эвакуировался сначала в Саратов, затем в город Фрунзе (ныне Бишкек) – столицу Киргизии. Там окончил школу и университет.
Трудился в газетах Киргизии и Казахстана. Более 15 лет проработал в Киргизском государственном телеграфном агентстве, был главным редактором.
В Израиле – с 1995 года. Постоянный автор газеты «Вести», публикуется также и в других русскоязычных изданиях не только Израиля, но и США, Германии, Беларуси, Киргизстана..
Автор трех публицистических книг – «Праотец Авраам любит их», «Гибель Ямита» и «Монетка на счастье».
А.Баршай живет в поселении Элазар, в Гуш-Эционе. Женат, имеет двоих детей и восьмерых внуков.
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...
