В книге «Воспоминания» Аркадий Райкин рассказывает: «Однажды выступал я в Одессе, в Зеленом театре. Концерт закончился. Я спрыгнул со сцены в зал и направился к выходу.
– А теперь пошли домой!
Зрители последовали за мной. Так мы и шли по ночному городу до гостиницы «Красная», где я остановился. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись.
На следующий день я решил повторить:
– А теперь пошли домой!
Но вдруг чувствую, кто-то дергает меня за рукав, – мальчик лет семи, не больше.
– Товарищ Райкин! Вчерашняя хохма сегодня уже не хохма.
Что я мог ответить? Он был прав.
* * *
В 1917 году артист оперетты Григорий Маркович Ярон работал в Петроградской оперетте. Спектакли шли в открытом театре зоологического сада. Сначала Ярон был занят в спектаклях в очередь с комиком С. Но потом его стали неожиданно назначать на все спектакли подряд.
– Играю, – рассказывал Ярон, – день, два, играю неделю. Ни одного свободного вечера. Прихожу к антрепренеру: «Здрасьте, – говорю, – как же это получается?..» – «Так и получается, – перебил антрепренер. – Только я ничего не могу поделать». – «Но С. не такой уж плохой актер, – возразил я. – Почему вы его не занимаете?» – «Я тоже считаю, что он неплохой актер, но бегемоты о нем иного мнения». – «Какая связь между бегемотами и моей просьбой о соблюдении очереди?»
Связь оказалась прямой. У С. был на редкость пронзительный голос. От его крика в расположенном рядом вольере зоологического сада просыпались бегемоты и начинали реветь. Нетрудно представить, что происходило со зрителями…
* * *
В своих воспоминаниях Г. М. Ярон рассказывал об остроумии и находчивости одного предприимчивого антрепренера.
«В Борисоглебске хозяева комнат, в которых остановились актеры, сдали в полицию паспорта для прописки. Исправник вызвал нашего антрепренера и говорит ему:
– Чуть ли не половину вашей труппы я должен выселить из города. Ведь все ваши Запольские, Сашины и так далее по паспорту носят другие фамилии. Все это евреи, а у нас в Тамбовской губернии евреям жить запрещено.
– Но я сам видел, что в Борисоглебске живут евреи, – возразил антрепренер.
– Только ремесленники, – ответил исправник, – только ремесленники.
– Так у меня же не актеры, – сказал антрепренер, – а сапожники.
Исправник посмеялся и разрешил актерам, подлежащим выселению, остаться в городе».
* * *
Вспоминая давние годы одесской жизни, Леонид Осипович Утесов рассказывал:
– Это было в Одессе в 1914 году. Я вскочил на площадку трамвая. Купил билет. К стоящей рядом женщине подошел кондуктор. Она хватается за карман и обнаруживает пропажу кошелька. Начинает дико плакать.
– Сколько денег было у вас? – спрашиваю я.
– Двадцать копеек.
Я даю ей двадцать копеек. Она покупает билет. Кондуктор уходит.
– Так отдайте мне кошелек, – говорит она. n
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
