(Продолжение)
В юбилейные дни обычно подводят итоги. Вам, моим друзьям, я могу сказать, что в Москве за последние 6 лет издали 35 моих книг, включая 3 собрания сочинений: 9 томов, 5 томов и 2-томник (подарочное роскошное издание). И за это я очень благодарен Москве.
Но итоги бывают не только положительные. И я хочу покаяться. Безгрешных людей на свете нет. Я, по крайней мере, не встречал.
Первое покаяние я приношу моей маме. Какими бы мы с вами прекрасными детьми ни были, перед мамами мы виноваты. Ты обещал позвонить в 6 вечера, а звонишь в 10, а она ждет. «Я понимаю, ты так занят».
Раздражался иногда по пустякам: «Я понимаю, ты так устал». Она все хотела понять с позиций интересов сына, которые для нее были важнее истины. Если бы можно было сейчас прибежать, поцеловать, объяснить – поздно…
Бывают и другие покаяния. По моим повестям создано много фильмов и поставлено много спектаклей. В театре мне везло. Главные роли исполняли такие замечательные артисты, как Василий Меркурьев, Евгений Лебедев, Алиса Фрейндлих и можно еще долго продолжать. Только что вышла книга воспоминаний Эльдара Рязанова, где он пишет, что выдающуюся актрису Лию Ахеджакову впервые оценили в спектакле «Мой брат играет на кларнете» по моей повести. Но в кино мне везло меньше.
ПОКАЯНИЕ ПЕРЕД РЕЖИССЕРОМ КОСТЕЙ ЕРШОВЫМ
И вот сняли фильм по моей повести «Поздний ребенок». Это произведение мне очень дорого, не только потому, что его перевели на десятки языков, а в Америке, в разгар «холодной войны» в 1973 году издали и выдвинули на премию «Ассоциация американских библиотек». Но, главное, меня волновал этот, в какой-то степени, документальный сюжет.
Это рассказ о мальчике, у которого немолодые родители (поздний ребенок), и он боится, что с ними что-то случится. Что они заболеют, особенно папа, у которого больное сердце, и он может умереть. (Эта повесть не для детей, только для взрослых). Мальчику 13 лет, ему кажется, что папа так болен, так страдает из-за проблемы старшей сестры (между детьми разница 15 лет), которая никак не может выйти замуж, как говорят – старая дева. И 13-летний подросток решает устроить ее женскую судьбу. Он видит, к сестре приходит Иван – архитектор. У них просто деловые отношения, они – коллеги. Мальчик своими детскими возможностями начинает сближать их. И, между прочим, сближает. Он делает так, чтобы Иван поменял квартиру и жил в их подъезде. Все в порядке, они уже готовятся быть вместе. Вместе собираются ехать в командировку, где они что-то строят. Прощальный ужин. Папа, которого играл Василий Меркурьев, поднимает чемодан, чтобы показать, что есть еще порох в пороховицах, и… чемодан так медленно опадает, и с папой случается инфаркт. Сестра Людмила не может оставить отца и ехать с Иваном.
Он уезжает один и оттуда пишет ей письма, но, главным образом, мальчишке. Мальчик этими письмами очень гордится. Ему так хочется быть взрослым, потому что кажется, что у взрослых больше привилегий. Детям многое нельзя, а взрослым можно. Он не понимает, что взрослость – это пора ответственности, конфликтов и часто страданий.
Однажды Иван присылает ему такое письмо: « Ленька (так зовут мальчика), я приезжаю только на один день и хочу увидеть тебя первого, поскольку ты мужчина и я мужчина. Мы вместе должны поговорить».
Ленька очень горд этим, бежит на свидание, а Иван ему говорит: «Знаешь, Ленька, случилась беда, я встретил там другую женщину и ее полюбил. И я ничего не могу с собой поделать. И я не могу прийти к вам и сказать это, потому что твой папа тяжело болен. Сделай это за меня! Ты же хотел быть взрослым».
И мальчик ему робко отвечает: “Какой же я взрослый”. А сам думает, как можно было разлюбить его сестру и полюбить другую женщину?
«Это было для меня так непонятно, как если бы мама сказала: «Я встретила другого мальчика, он лучше тебя, теперь он будет моим сыном».
И кончается повесть такими словами: «Впервые я поднимался к нам на 3-й этаж взрослым, совсем взрослым. Я никогда не думал, что это так страшно».
И вот снят фильм. Леонид Куравлев играет Ивана. Вениамин Смехов блестяще читает закадровый текст, а фильм мне не нравится. Не моя интонация. Мне кажется, что вместо моего «позднего ребенка» мне подсунули какого-то «чужого ребенка».
Я вообще-то человек мягкотелый (не считаю это своей заслугой), но тут что-то во мне взыграло. Мне казалось, что это не мой фильм, и я не поддержал молодого режиссера Костю Ершова. Это ударило по его престижу, в какой-то степени, по материальным делам. А через некоторое время фильм показали по телевидению. И мне звонит мой незабвенный очень близкий друг Ираклий Андроников и говорит:
– Толя, поздравляю тебя!
– С чем?
– Как с чем, вчера показали твой замечательный фильм.
– Это не мой фильм, это фильм режиссера. А Вам понравился?
– Как он может не нравиться, Толя, это же новое слово в кино!
А через некоторое время появляется огромная статья великого режиссера Анатолия Эфроса, которому фильм тоже очень понравился.
После нескольких просмотров я убедился, что был совершенно неправ и несправедлив. И я решил принести Косте Ершову свое покаяние.
Я позвонил ему в Киев, хотел приехать к нему, извиниться.
Женский голос ответил: «Его нет».
Я спрашиваю: «А когда будет?»
Женский голос: «Никогда, он умер…»
И покаяние не состоялось.
С добром и покаянием надо спешить, чтобы они не остались без адресата.
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
