Витрины, разбитые во время “ Хрустальной ночи”. Фото: Pablic Domain
Каждое тоталитарное государство создает теории, при помощи которых оно в состоянии оправдать собственные преступные деяния.
«Германский народ сделал необходимые выводы… Он не будет терпеть невыносимую ситуацию. Сотни тысяч евреев контролируют целые секторы в немецкой экономике, радуются в своих синагогах, в то время как их соплеменники в других государствах призывают к войне против Германии и убивают наших дипломатов». Так главный орган нацистской партии, газета Völkischer Beobachter, в начале ноября 1938 года разжигала ненависть к евреям Германии. В ночь с 9 на 10 ноября по стране прокатилась волна погромов, были убиты около ста человек, тысячи арестованы, еврейское население Третьего рейха лишили гражданских прав. Эти события получили название «Хрустальной ночи» — из-за осколков разбитых витрин магазинов и иных заведений, принадлежавших евреям. «Хрустальная ночь» стала очередным этапом на пути нацистского режима к Холокосту — массовому истреблению еврейского населения уже не только Германии, но и оккупированной Европы.
К тому времени атмосфера ненависти к евреям подогревалась в Германии уже почти шесть лет, с момента прихода к власти Адольфа Гитлера в январе 1933 года. Антисемитизм стал частью системы пропаганды, а также воспитания и образования, направленного на то, чтобы превратить немецких детей в железных солдат Третьего рейха. Нацистские руководители закладывали плацдарм государственного мировоззрения на годы вперед и действовали в соответствии с четко продуманными концепциями, которые предстояло реализовать педантичной немецкой педагогике. Как это выглядело на практике? Каждое тоталитарное государство создает теории, при помощи которых оно в состоянии оправдать собственные преступные деяния. Теории эти могут опираться как на научные, так и на совершенно не научные, но идеологически не менее заманчивые «исследования». Главное — чтобы народ увлекся «полезными» идеями и забыл о тех, которые, с точки зрения правящих кругов, могут считаться деструктивными. Именно так в программе немецких школ появился предмет с названием «расоведение».
Научная антропология к этому предмету отношения не имела и требовалась нацистам лишь для обоснования возведенного на государственный уровень антисемитизма. Немецкие популяризаторы расизма распространяли теорию французского писателя XIX века Артюра де Гобино о неравенстве человеческих рас. Наиболее развитой и продвинутой, по его представлениям, была раса, внутри которой на самой высокой ступени развития стояли «арийцы». Эта концепция пришлась ко двору нацистским руководителям: псевдонаучные теории гармонично слились с госзаказом на идеологию и породили перспективы не только для последующих «научно-практических» экспериментов, но и для учебной дисциплины. Одним из наиболее видных популяризаторов расистских теорий среди молодого поколения был Юлиус Штрайхер.
Впоследствии он станет единственным обвиняемым на Нюрнбергском процессе, которого приговорят к смертной казни не непосредственно за массовые убийства, а за подстрекательство к геноциду, прежде всего — посредством производимой им печатной продукции. Штрайхер вырос в семье учителя и сам со временем занялся школьным преподаванием. Но темперамент и амбиции требовали большего. С 1923 года этот деятель НСДАП, чей антисемитизм граничил с манией и чьей агрессивности и вульгарности стеснялся даже шеф нацистской пропаганды Йозеф Геббельс, издавал еженедельник «Штурмовик» (Der Stürmer). Издание, которое даже в нацистской среде многие сравнивали с порнографией, оказалось популярнее многих журналов «для взрослых»: уже в 1938 году тираж его составлял полмиллиона экземпляров и распространялся абсолютно бесплатно. На его страницах открывался большой, но довольно однообразный мир ненависти к евреям — «научные» и публицистические статьи, лозунги, карикатуры… Дело процветало, спонсоры не переводились, результаты — распространение юдофобии среди немецкого народа — были налицо.
Снискав себе сомнительную известность в качестве журналиста и издателя, Штрайхер не забыл и о своем первом призвании — педагогике. Это был тот случай, когда личные взгляды совпадали с государственными, а значит, открывали перед ним широкие возможности. Сначала в качестве подручного материала для распространения «расовых знаний» в образовательных учреждениях появился «Штурмовик»: его тексты служили учебным материалом, а фотографии — наглядными пособиями. Причем эта инициатива не пришла «сверху», ее проявили наиболее «сознательные» и «патриотичные» директора и преподаватели школ. Заметив это начинание, государство не осталось в стороне, и уже с 1933 года в программу средней школы был введен предмет «расоведение». Несколькими годами позже усилиями все того же Юлиуса Штрайхера (к тому времени он организовал целое издательство Der Stürmer-Verlag) была опубликована книга для учителей «Еврейский вопрос в учебной программе» (Die Judenfrage im Unterricht). Автор пособия Фриц Финк систематизировал учебный материал и предложил различные способы преподавания этого предмета.
Основной инстинкт антисемита
Финк был убежден, что у каждого арийского ребенка есть врожденная способность опознать еврея и моментально его возненавидеть. Но с возрастом, к сожалению методиста, этот «основной инстинкт» исчезает. Тем не менее дитя продолжает испытывать бессознательное отвращение к евреям, и это как раз тот самый удачный момент, когда дело педагога — объяснить и рационализировать данные инстинктивные ощущения. И вот уже самые различные науки участвуют в этом педагогическом эксперименте, привлекая для пояснения антисемитских постулатов историю, естествознание, природоведение, философию и т. д. Все вместе должно было способствовать воспитанию расового отвращения к евреям. «Расоведение» было дисциплиной, рассчитанной не на один семестр обучения. Рано или поздно, по достижении определенного возраста ученикам предстояло столкнуться и с опасностью «расового осквернения», а задачей учителя была предотвратить этот «расовый позор». Речь идет о категорической невозможности сексуальных отношений между немецкой девушкой и евреем. Характерно, что на обратную ситуацию — немец и еврейка — смотрели более снисходительно. Любопытно, что многие нацисты, в том числе и автор пособия, возмущались ханжеством тогдашней воспитательной системы, которая изо всех сил старалась умалчивать о тонкостях интимной жизни. Уроков полового воспитания в немецких школах все еще не было. При этом Фриц Финк не уставал напоминать, что немецкая женщина, вступившая в связь с евреем, уже никогда не сможет родить полноценного арийского ребенка. Потому так важно было вовремя проинформировать каждую девочку и девушку обо всех хитростях данного щепетильного дела. Конечно, предлагая обсуждать вопросы сексуальных отношений, Финк не боролся с ранними беременностями и не заботился о профилактике здоровья молодежи, а лишь радел за незамутненную чистоту арийской крови. Все это касалось системы образования. Но немецкую молодежь тех лет ориентировали не столько на глубины интеллектуальных познаний, сколько на физическую выносливость и идеологическую стойкость. Поэтому основой воспитания в Германии 1930-х годов была система детских и молодежных общественных организаций. Походы, праздники и всевозможные коллективные мероприятия становились механизмом государственного зомбирования, обучали твердой вере в расовую перспективу немецкого народа и ненависти к главному врагу — евреям. Однако при всем богатстве досуга в таких организациях, как Гитлерюгенд, Юнгфольк и Союз немецких девушек, трудно было бы обойтись без искусства, способного увлечь и пленить школьников гораздо быстрее, чем скучные уроки.
Если кино было слишком технически сложным и несколько неповоротливым инструментом для того, чтобы быстро развернуться лицом к детям и сделать интересный для них продукт, то литература пришлась очень кстати. Поэтому именно ей нацисты уделяли особое внимание. Печально знаменитая «Акция против негерманского духа», проходившая в апреле-мае 1933 года, закончилась «очищением огнем»: 10 мая по всей стране запылали костры, на которых было уничтожено больше 25 тысяч экземпляров книг. Среди сгоревших оказалось множество произведений для детей, которые еще недавно были любимы немцами. Например, был запрещен и уничтожен лишь недавно, в 1931 году, изданный и невероятно популярный роман Греты Вайскопф (писала под псевдонимом Алекс Веддинг) «Эде и Унку». Переведенный сразу же после издания на английский, чешский и датский языки роман не угодил нацистам «расово неподходящей» цыганской национальностью героини. Книга попала в огонь, ее автор — в эмиграцию. Любимый детьми и взрослыми и до сегодняшнего дня переиздаваемый в разных странах Эрих Кестнер присутствовал при сожжении собственных книг. Среди детских писателей оказалось много попавших в вихрь идеологической критики.
Лисы, поганки и клопы
После того как были уничтожены «вредные» детские книги, освободившееся пространство предстояло заполнить идеологически правильными произведениями. Три издания — каждое было рассчитано на определенную возрастную категорию — стали настольными книгами в немецких семьях того времени и фактически учебниками жизни для детей и их родителей. Они были выпущены издательством все того же Юлиуса Штрайхера. Первая — книжка в стихах для самых маленьких. Написавшая ее Эльвира Бауэр сама была уже типичным продуктом национал-социалистического воспитания. Ко времени публикации в 1936 году ей исполнился 21 год. Бауэр, по профессии воспитательница в детском саду, имела прекрасную идеологическую подготовку. Ее «детский» опус имеет длинное и, казалось бы, странное название: «Не доверяй лисе на зеленой поляне, не доверяй еврею — он тоже обманет». В действительности это прямая отсылка к Мартину Лютеру (тоже известному своим бурным антисемитизмом) и его знаменитому памфлету «О евреях и их лжи»: «Не верь волку на лесной поляне, еврею во время его клятвы, не верь Римскому Папе, все трое обманут». Книжка Бауэр получила поразительное признание — тираж в 100 тысяч экземпляров разлетался с сумасшедшей скоростью, многие покупали издание в качестве рождественского подарка знакомым детям, а в детских садах и начальной школе устраивались его публичные чтения. При этом, как часто случается с произведениями пропагандистского толка, найти художественную привлекательность в нем трудно — примитивные рифмы, крупные карикатурные иллюстрации… Но ведь не для формирования художественного вкуса, а совершенно в иных целях публиковалась книга, делившая мир пополам: злые, страшные и жадные евреи и милые, трудолюбивые, обаятельные немцы.
Другим бестселлером для детишек стала книга «Поганка» (Der Giftpilz) Эрнста Химера. Автор — уже взрослый человек с давно сложившимися взглядами, соратник и коллега Юлиуса Штрайхера по педагогическому поприщу. Начав работу в «Штурмовике» в качестве простого журналиста, он довольно быстро поднялся по карьерной лестнице, став главным редактором издания и даже сменив в этой должности самого Штрайхера. Впрочем, эта замена была «договорной»: Штрайхер оказался слишком неуправляемым в своих порывах и смущал даже видавшего виды Геббельса. Для пользы общего дела издание передали более спокойному Химеру, а Штрайхер остался владельцем и идейным вдохновителем «Штурмовика». «Поганка» — это 17 емких рассказов, в которых простым и доступным языком объясняется, как отличить еврея и почему истинному арийцу не по дороге с этим опасным народом. Эрнст Химер написал книгу, рассчитанную на детей 10-12 лет. Такая целевая аудитория уже могла воспринимать более подробную и разнообразную информацию, чем малыши. Поэтому здесь «еврейский вопрос» обсуждался на более серьезном уровне: с физической точки зрения (исследование внешних отличий «низшей» расы от «высшей»), с религиозной (как Талмуд пагубно воздействует на жизнь христиан) и нравственной — один из рассказов повествует о похотливом еврее, покусившемся на честь и жизнь чистых и наивных немецких ребятишек. Тираж издания — 600 тысяч экземпляров! Иллюстрации к «Поганке» нарисовал Филипп Руппрехт — бессменный художник «Штурмовика». Его антисемитские карикатуры были всегда узнаваемы, а ксенофобские взгляды тверды и неизменны. Наконец, еще одна книга, рожденная дуэтом Штрайхер — Химер, была опубликована в 1940 году и называлась «Пудель-мопс-такса-пинчер» (Der Pudelmopsdackelpinscher). Обращенная уже к подросткам старше 12 лет, это была практически заключительная часть образовательной трилогии для немецкого юношества. Она содержит незатейливые короткие рассказы, где евреи выведены в виде самых неприятных животных — гиены, саранчи, клопов, змей, червей и даже бактерий. На содержании книги уже, несомненно, сказалась и начавшаяся к тому моменту Вторая мировая война, и приближающееся «окончательное решение еврейского вопроса», ибо в этом сочинении авторы напрямую призывали убивать евреев. Совершенно не детская жестокость и агрессивность книги была неприятна даже многим нацистским деятелям, которые все-таки предпочитали сохранять некоторый эзопов язык при обсуждении данных тем.
То, в каких условиях росли, какие книги читали и чему учились простые немцы, объясняет, почему многие из милых малышей 1930-х годов спустя каких-то восемь или десять лет со спокойной душой фотографировались на фоне гор трупов на оккупированных территориях или отправляли в газовые камеры «расово неполноценных» людей. Впрочем, история воспитания ненависти в Третьем рейхе актуальна и по другой причине: ни одно общество не застраховано от экспериментов над детским сознанием, а единомыслие, навязанное государством, всегда опасно, поскольку превращает людей в послушное стадо, способное на самые чудовищные преступления.
Екатерина ГЕРЦМАН, историк, исследователь истории Холокоста
Источник: Радио Свобода
Оцените пост
(голосовало: 6, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
