Природа города Нью-Йорка подчиняется временам года. Все обновляется и умирает. Цветут деревья и падают пожелтевшие листья. Однако есть место, где все застыло навсегда. Жалкая ограда отделяет кусок пустой земли с редкими травинками. Здесь застыло великое горе, и поэтому ничего не растет. Cюда больше не прилетают птицы, здесь нет ничего живого, словно сама природа оделась в постоянный траур. Четыре года тому назад на этой земле стояли две прекрасные башни Всемирного торгового центра, в которых были расположены компании, рестораны и магазины. Днем здесь кипела жизнь внутри и снаружи, в зеленых парках и садиках. А ночью башни светились красивым ровным светом зажженных окон, переговариваясь с другими небоскребами Нью-Йорка.
Теперь здесь опустевшая сухая земля, на которой давно обещают построить новые башни. И над нею насыщенная, пронзительная, тягучая тишина. Люди проходят мимо и останавливаются, глядя на несколько старых, потемневших от дождя и снега фотографий, до сих пор висящих на ограде. Живые улыбающиеся лица, застывшие навеки. Когда-то эти фотографии повесили родные в отчаянной надежде на чудесное, невероятное спасение. Их нет, они растаяли без следа, и только их голоса все еще слышатся в сильном порыве ветра. Недалеко осталась нетронутой специальная площадка, на которой, по общему соглашению, сохранились следы когда-то живых людей; и туда несколько раз в год, прежде всего 11 сентября, приходят родные. Это как незатихающая сверлящая боль, которая всегда с тобой.
Родные и друзья бережно хранят фотографии, вещи и Е-mails, которые были открыты, когда авторов не было в живых. Исчезли те самодельные доски и стенды, расставленные в Нижнем Манхэттене, на которые дружеские руки наклеили 12 сентября 2001 г. фотографии пропавших без вести. Наклеивали с надеждой, а после, покрыв клеенкой от дождя и снега, зная, что эти пропавшие, как на войне, никогда не вернутся домой, писали под фотографиями, обращаясь к людям: «Помните о них!» И люди помнили. Долгое время под фотографиями появлялись приколотые записки, письма с соболезнованием, советы не терять надежды и призывы не сдаваться на милость террористам, которые жаждут увидеть нашу боль.
Проходя мимо, я часто читала новые надписи и поражалась сплоченности и силе жителей нашего замечательного города. Люди оставляли свои телефоны и звали друг друга в гости, чтобы разделить общее горе и поддержать друг друга. Ветераны Второй мировой, Корейской и Вьетнамской войн вспоминали о погибших товарищах и сравнивали эту Третью мировую с прошлыми войнами. Родные и друзья приносили цветы и клали записки, обращенные к погибшим. Время не уменьшало боли и не утешало любящих, а сердце все продолжало нервно стучать при приближении к этим памятным местам, украшенным американскими флагами.
В первые недели после 11 сентября на улицах Нижнего Манхэттена собирались митинги с огромными американскими флагами. Люди не могли успокоиться и часами бродили после таких собраний, распевая американские песни. В некоторых местах возникали стычки с местными мусульманами, устроившими настоящий праздник с ликующими песнями и плясками. Возле большого магазина «Pathmark» исчезла стоянка для машин. На ее месте расположились солдаты в палатках. На улицах, где после взрывов прервалась телефонная связь, появились машины телефонной станции с бесплатными автоматами. Но постепенно жизнь вошла в свою колею. Солдаты переместились в другое место, восстановили прежние телефоны, исчезли стенды с фотографиями. Левые и радикалы, не боясь народного гнева, собирают митинги, обливая грязью Америку и Израиль. Память погибших оплевывается на издевательской «художественной» выставке, открывшейся на месте гибели невинных людей.
И все же в Нью-Йорке есть еще одно место, где пульсирует та же боль. Та же неутихающая ни на минуту боль, которая оглушительной сиреной бьет прямо в наше сердце. Бьет, чтобы напомнить, кого мы потеряли. Бьет, чтобы напомнить, кто остался с нами благодаря героизму и мужеству пожарников и полицейских. Бьет, чтобы напомнить нам, что среди них были и такие, которые вовсе не обязаны были бежать в падающие башни, потому что находились в отпуску или болели, или вообще были пожарниками-волонтерами. Однако все, кто только мог, не медля ни минуты, бросились спасать людей. И наш неутомимый мэр Руди Джулиани, сняв маску, руководил всей операцией возле падающих башен. Отвечая на вопрос репортера, он сказал: «Сколько хороших людей погибло!» И заплакал навзрыд. В этих слезах проявилась вся доброта и сила, собранная в железный кулак человеком, отдавшим городу свое сердце и неуемную, преданную любовь.
Изо дня в день пожарники и полиция искали выживших, надеясь на чудо. Ветераны войн рассказывали о необыкновенных случаях спасения людей, которых все уже считали мертвыми. И все же никто не выжил. Находили тела и вывозили их с почестями, подобающими погибшим на войне. Евреи задавали раввинам вопросы, на которые нелегко было найти ответ: можно ли мыть окна, ведь на них осталась гарь от близлежащих взорванных башен, а в той гари какая-то часть человеческих тел..?
Уцелевшие каналы телевидения вскоре после взрывов показали всему миру разницу между людьми и человекоподобными: на экране то и дело мелькали горящие башни и пляшущие мусульмане во всех концах света. Казалось, что выкристаллизованная правда останется с нами навсегда. Но не тут-то было. Опомнившийся левый лагерь быстро записал мусульман в жертвы американской дискриминации, которая и вызвала справедливую месть — атаку 11 сентября. «Black Widows» («Черные вдовы»), Moveon.org, призывающие уничтожить память о
2749 погибших, «мешающих продвижению вперед к светлому будущему», A.N.S.W.E.R., коалиция троцкистов, анархистов и прочих «прогрессивных» радикалов, а также другие ненавистники, тесно слившиеся с мусульманскими террористическими организациями, без всякого стеснения проповедуют джихад против Америки и Израиля. Но дух американского народа сильнее всей этой нечисти, поклоняющейся живым и мертвым палачам.
11 сентября тысячи родственников и друзей погибших пришли с их портретами на то место, где когда-то стояли Башни. В 8 часов 46 минут, когда захваченный самолет врезался в Северную Башню, над толпой воцарилось молчание. Позже, в 9:03, минутой молчания было отмечено нападение на Южную Башню. В 9 часов 59 минут и в 10 часов 29 минут все застыло в память о рухнувших Башнях. Пожарники выставили свои машины перед пожарными станциями. А ночью на месте исчезнувших Башен возникли две полосы голубого света, олицетворяющие погибших близнецов. Нью-йоркские пожарники, помогающие восстановить порядок в Новом Орлеане, тоже застыли на своей церемонии, где висели плакаты «Никогда не забудем! 343. Пожарная станция 9-11, Нью-Йорк».
Мы все в неоплатном долгу перед пожарниками, полицейскими и медиками, отдавшими свои жизни для спасения других людей. 9 сентября президент Америки Дж. Буш решил наградить погибших героев Medals of Valor, которые вручил семьям Героев. Среди нас всегда и во всех ситуациях есть те, кто бегут в горящее здание в то время, когда находящиеся там бегут из него. И это требует особого мужества.
Канадский скульптор Пол Шир подарил городу свою скульптуру «Thundering silence» («Оглушающая тишина»). Она скромно стоит на небольшом возвышении на площадке перед новым зданием больницы Bellevue. Это пронизывающее название передает весь ужас 11 сентября 2001 г., когда Нью-Йорк потерял 2749 человек. На небольшой подставке лежит один сапог пожарника, символизирующий собой упавшую Южную Башню. Другой сапог еще стоит, символизируя оставшуюся Северную Башню, а также силу и мужество людей, которые пережили эту страшную трагедию. В стоящем сапоге находится вена — символ непобедимости жизненного ритма людей, живущих в Нью-Йорке. Рядом с упавшим сапогом секундомер, на нем навсегда застыло 9ч. 58м. — время падения Южной Башни. Здесь же лежит шлем в память о 343 погибших пожарниках, 60 полицейских и работниках «скорой помощи», спасавших людей из горевших и падающих зданий. «Посвящается мужественным, бескорыстным людям, которых будут помнить вечно», — написано под скульптурой.
Я смотрю на памятник и вижу тот страшный день: самолеты арабских террористов, врезавшиеся в Башни, горящие здания, крики людей, прыгавших из окон, жуткий вой сирен и невыносимое ощущение собственной беспомощности и гнева. Здесь, в Bellevue, долго висели огромные плакаты с фотографиями погибших — родные надеялись на чудо. Здесь же оказывали первую помощь раненым, вывезенным из-под падающих Башен. Люди слышали грозный рев упавших зданий, а вслед за этим — оглушающую тишину. Это и дало название для скульптуры Пола Шира, которую со временем установят на постоянном месте в New Freedom Building, на месте рухнувших Башен. А пока — тишина, плотная, тяжелая, оглушающая тишина.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
