Письменная Тора похожа на конспект лекции. Кто не слышал лекцию, тот не поймет текст конспекта. Мы слышали «лекцию» у горы Синай. Там мы получили не только Письменную, но и Устную Тору: Мишну, Талмуд, все комментарии и толкования мудрецов, которые помогают нам понять сжатый и емкий текст изучаемых нами разделов Пятикнижия.
В начале сегодняшнего раздела, повествующего о бунте Кораха, названы его сообщники: «Датан и Авирам, сыны Элиава, и Он, сын Пелета, сыны Реувена» (16:1). Больше Он нигде не упоминается. Куда он исчез? И каков смысл его появления в первом стихе?
Прежде чем ответить на эти вопросы, расскажем о скромном цадике и мудреце ребе Авигдоре. Реб Авигдор был известен своим крайним аскетизмом. Он ел и пил минимум необходимого. Он так хорошо владел своим организмом и физическими желаниями, что приучил себя ограничивать свой дневной рацион небольшим количеством сухого хлеба и несколькими стаканами простой колодезной воды. Лишь в шаббат он позволял себе одно гастрономическое излишество: картофелину из мясного чолнта.
Однажды реба Авигдора пригласил на субботнюю трапезу преуспевающий коммерсант. На столе перед хозяином дымилась кастрюля с аппетитно пахнущим чолнтом. Желая оказать уважение гостю, коммерсант передвинул кастрюлю к нему. Реб Авигдор извлек ложкой свою традиционную картофелину, вернул кастрюлю хозяину и откусил картофелину. В этот момент его лоб нахмурился, а глаза сузились. Вдруг он резко выхватил кастрюлю из рук хозяина, снова поставил перед собой и стал проворно извлекать ее содержимое себе на тарелку под изумленными взглядами присутствующих.
Гора чолнта быстро росла. Когда кастрюля опустела, реб Авигдор так же проворно стал уминать свою огромную порцию. Люди, как завороженные, смотрели на него, не понимая, что происходит. Завершив трапезу, реб Авигдор сказал, отдуваясь: «Очень вкусный чолнт. Большое спасибо».
Едва выйдя за порог гостеприимного дома, жена реба Авигдора набросилась на мужа: «Что случилось?! Почему ты съел весь чолнт, оставив других без еды?» Мудрец спокойно ответил ей, морщась от желудочных колик: «Видишь ли, когда я попробовал картофелину, я понял, что чолнт не в порядке — туда попал керосин. Если бы хозяин поел его, он бы очень смутился и расстроился, что накормил гостей такой бурдой. Поэтому я решил избавить его от неловкости. Пусть лучше на меня смотрят косо, чем на него…»
Корах, как известно, принадлежал к колену Леви. Левиты были служителями Храма; готовясь к службе, они должны были обрить свое тело, удалить с кожи все волосы. Когда Корах впервые вернулся домой безволосый с головы до пят, жена презрительно рассмеялась. «Ты смешон и жалок, как ощипанный гусь», — заявила она мужу.
Корах был глубоко уязвлен. Он вспомнил, что указание о бритье левиты получили от Моше. Корах решил, что Моше специально придумал эту процедуру, чтобы унизить его. Неважно, что остальные 21 999 левитов тоже были обриты. Они выполняли роль статистов в гнусном заговоре, направленном против него, Кораха. Моше разработал весь этот сложный спектакль, привлек к нему множество людей с одной целью — выставить Кораха на посмешище перед всеми евреями. Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения: Корах решил начать открытый бунт против Моше и Аарона.
В мидраше говорится, что во всем мире было два богача и влиятельных деятеля, которых подвели жены: еврей Корах и нееврей Аман. Из книги Эстер мы знаем, что жена Амана Зереш посоветовала ему «приготовить дерево высотой в пятьдесят локтей», чтобы повесить на нем Мордехая, но жребий судьбы перевернулся, и на дереве вздернули самого Амана. Корах тоже послушался своей неразумной, злокозненной жены и потерял все: богатство, доброе имя и саму жизнь.
Куда больше повезло с женой другому персонажу сегодняшнего раздела. Он бен Пелет был одним из главных участников заговора, возглавляемого Корахом. Но после первой стычки с Моше и Аароном жена убедила его выйти из игры. «Какая тебе разница, кто будет руководителем, Моше или Корах? Ты все равно ничего не выиграешь», — сказала она мужу.
Затем она уложила его спать, а сама села на пороге дома с непокрытыми распущенными волосами, выставив себя на публичный позор. Поскольку еврею запрещено смотреть на простоволосую женщину (кроме собственной жены), заговорщики, пришедшие вечером за Оном, не решились приблизиться к его дому. Они думали, что его жена сошла с ума, пожалели беднягу и удалились.
Некоторые люди готовы на все ради спасения чести. Вопрос лишь в том, чью честь они защищают — свою или ближнего.
«Глат треф» в кошерном стиле
Некоторые удивляются, как можно платить две-три тысячи шекелей за пару тфилин: «Тратить столько денег на две кожаные коробочки с ремешками и какими-то ивритскими письменами внутри? Какая глупость! Если вся ценность этих филактерий состоит в том, чтобы напоминать о религиозном долге, к чему такая квазинаучная скрупулезная точность в их изготовлении? Неужели так уж важно, чтобы буквы на пергаменте не имели ни единой трещинки, даже шириной с волосок?! Они ведь такие маленькие. Их едва видно. Фанатизм, доведенный до абсурда!» — «Ну-ка, открой свой компьютер. Что будет, если я перережу бритвой вон тот малюсенький проводок? Его же почти не видно». — «Да ты что?! Испортишь модем, он не будет работать».
То же самое и с тфилин: если хотя бы на одной букве появится крошечный разлом, «духовный модем» тфилин перестанет принимать сигналы.
Подняв восстание, Корах хотел уличить Моше в фальсификации законов Торы, доказать, что Моше сам придумал заповеди, ссылаясь на авторитет Б-га. Мидраш сообщает, что он спросил пророка, нужна ли мезуза дому, где полно святых книг. «Да, нужна», — ответил Моше. Корах насмешливо возразил: «Если одной-единственной мезузы, прибитой к дверному косяку, достаточно, чтобы напоминать нам о Б-ге, то целая библиотека с книгами Торы вполне выполнит эту задачу — такому дому мезуза не понадобится».
Корах был первым реформистом в иудаизме. Главное, чтобы все выглядело по-еврейски, считал он. Остальное неважно. Корах утверждал, что заповеди Торы имеют всего лишь символическое значение и лишены каких бы то ни было функциональных параметров. Но Моше-рабейну учил нас, что мицвот влияют на реальность в рамках строгих операционных критериев. Тора требует устанавливать одну мезузу на двери — не больше и не меньше. Даже если дом завален святыми книгами, увешан снаружи и изнутри маген-давидами и за километр видно, что в нем живут евреи.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
