«Моя единственная мечта — оказаться достойным надежд читающей России».
А. И. Солженицын «Письмо в «Литературную газету» 12 декабря 1968 года (ответ на поздравления в связи с 50-летием со дня рождения)».
«Я не могу обминуть ни одного важного вопроса, например, еврейский вопрос — зачем бы он мне. Спокойней миновать. А я вот не могу».
А. И. Солженицын «Бодался телёнок с дубом» YMCA-Press, 1975.
«Показать, что всё произошедшее за два столетия с еврейством в России — и «черта оседлости», и выход из её прозябания, и расцвет, и возвышение в круги российской власти, и новое стеснение, и потом Исход — не игра случайных стечений на окраине истории…»
А. И. Солженицын «Двести лет вместе».Часть II (М., Русский путь, 2002)
«Ведь переплёл русских с евреями рок, может быть, и навсегда, из-за чего эта книга и пишется».
(Там же)
Еврейский вопрос действительно спокойнее миновать. Но вот не удаётся творцам мировой культуры обойти его. О Вагнере и Достоевском мы говорили в предыдущей главе, поговорим теперь о Солженицыне.
В статье «Еврейский вопрос» (в мартовской книжке «Дневника писателя» за 1877 год) Ф. М. Достоевский, опуская многие детали, осветил в той или иной мере 100-летний период пребывания евреев в России, начиная, скажем, с первого раздела Польши в 1772 году. Он прекрасно понимал, что его работа, говоря современным языком, носит лишь постановочный характер. Достоевский «застолбил» проблему в русской историко-публицистике. (Работы его предшественника Гавриила Державина и современника Николая Лескова представляли собой «служебные записки» и не стали достоянием читающей публики). Достоевский писал: «Поднять такой величины вопрос, как положение евреев в России и о положении России, имеющей в числе сынов своих три миллиона евреев, — я не в силах. Вопрос этот не в моих размерах».
Прекрасно зная эти слова Достоевского о масштабах проблемы и понимая, что «вопрос еврейский есть русский вопрос» (Дмитрий Мережковский), Солженицын не посчитал себя вправе пройти мимо такого «калёного клина». Конечно, спокойнее миновать, но когда «сроки жизни на исчерпе», он полагал, что именно таким путём осуществит свою «единственную мечту — оказаться достойным надежд читающей России».
Он поставил себе задачу рассмотреть проблему «всеохватно» и «обоесторонне», «в исторических, политических, бытовых и культурных отношениях», да не на протяжении 100 лет, а «в пределах совместной двухвековой жизни русских и евреев в одном государстве». К тому же, завершив публикацией «Апреля 1917» работу над эпопеей «Красное колесо», он обладал, по собственному признанию в первом интервью Виктору Лошаку (газета «Московские новости», № 25, 19 — 25 июня 2001 г.), огромным неиспользованным материалом русско-еврейских отношений.
Возвращаясь транссибирским экспрессом в Россию после 20-летнего изгнания (февраль 1974 — май 1994), Солженицын ощущал себя чуть ли не пророком, и именно в таком ключе написал он «Как нам обустроить Россию» (М., «Русский путь», 1990) и «Россия в обвале» (М., «Русский путь», 1998). Видимо с таким ощущением принялся он и за эту работу: «Я долго откладывал эту книгу,… но сроки моей жизни на исчерпе, и приходится взяться», — написал он в предисловии к первому тому («части I») в 1995 году, уже отдав работе 5 лет. Здесь же читаем, что целью всей работы было осуществить «поиск всех точек единого понимания и всех возможных путей в будущее, очищенных от горечи прошлого». Это в 1995 году, а пять лет спустя он добавляет, что это — «поиск доброжелательных решений на будущее» (выделено мною. — С. Д.). Во втором томе этот «поиск доброжелательных решений» принимает форму призыва к обоим народам, русским и евреям, «признать свою долю греха» и раскаяться.
(Эта глава написана за несколько лет до смерти А. И. Солженицына (1918 — 2008). Сейчас. Когда его уже нет в живых, я, возможно, писал бы ее иначе. Но я оставляю всё в первоначальном виде: она выражает мое отношение к живому писателю.)
У Достоевского в «Дневнике писателя» за 1877 год читаем: «Я только хочу указать, что в мотивах разъединения с евреями виновен, может быть, и не один русский народ и что скопились эти мотивы, конечно, с обеих сторон, и еще неизвестно, на какой стороне в большей степени». Вот и Солженицын, вводя читателя «в тему», писал в первом томе: «До сих пор не появился такой показ или освещение взаимной нашей истории, который встретил бы понимание с обеих сторон». И, полагая, что принимает облик беспристрастного судьи, он заносит меч над головами обоих народов, обещая «рассеять… обвинения ложные (и) напомнить… об обвинениях справедливых». Однако, посвятив первый том досоветскому периоду, он выводит, как мы увидим, русских из-под удара «обвинений ложных», утверждая, что грехи царской России по отношению к евреям сильно преувеличены и к тому же спровоцированы самими евреями. Зато во втором томе («часть II»), посвящённом советскому периоду, он обрушивает на еврейские головы двойной по силе удар «обвинений справедливых».
«Причудливее нет на свете
повести
Чем повесть о причудах
русской совести».
Игорь Губерман
«Не впервые будет еврей поставлен виновником всех бед русской жизни, он уже не однажды являлся козлом отпущения за грехи наши…», — писал ещё в 1914 году Максим Горький в сборнике «Щит».
«Грамматическое деление,
Обсуждению не подлежащее:
Русский — это определение,
А еврей — это подлежащее».
Юрий Солодкин
Поэтому странное впечатление производят слова Солженицына: «Смею ожидать, что книга не будет встречена гневом крайних и непримиримых, а наоборот, сослужит взаимному согласию». Что это: свидетельство авторской инфантильности или насмешка над читателями «крайними и непримиримыми»? Ведь «неутешительный результат был изначально запрограммирован (выделено мною. — С. Д.) уже тем, что автор искусственно сместил акценты, затушёвывая социально-политический аспект проблемы и выпячивая национальный» (Г. Костырченко «Из-под глыб века», «Лехаим», 5(133), май 2003). (Полагаю, что «средние и примиримые» вообще вряд ли дочитали этот тысячестраничный труд до конца: он показался им просто скучным.)
Приступая к анализу этой книги, будем помнить призыв писателя «Жить не по лжи!» Посмотрим, включает ли он призыв «Писать не по лжи!»
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
