Когда маски сорваны…

В Интернет-газете «Мы здесь» и в «Русской рекламе» опубликована статья Леи Мозес «Русские против «русских» — о росте антисемитизма в русскоязычной Америке. Пытаясь проанализировать эту неприятнейшую для нас проблему (от чего бежали…), Мозес, по нашей еврейской привычке, среди причин антисемитизма указывает и на нас самих. Мол, мы здесь беженцы, русские — зачастую нелегалы. Наши держат бизнесы, они в них работают и т. д. Для иллюстрации своей мысли автор статьи приводит ужасный эпизод. В еврейской семье бебиситером работала женщина из Украины. Она была идеальной няней. Дети и родители её обожали, казалось, она платила им тем же. Накопив денег, няня уезжала домой. Её провожали с цветами и подарками. Однако в аэропорту, перед самым отлётом, она вдруг заявила: «Теперь я могу быть откровенна: «Мне жаль, что вы все не сгорели в Освенциме»…

На мой взгляд, Лея неправа, усматривая причины русского антисемитизма в социальном неравенстве. И я тоже приведу откровения русской тёщи одного еврея. Она, отводя душу, делилась со своей русской хомотендент. Эта тёща живёт так, как в России ей и не снилось: жильё по 8-й Программе, питание — какое пожелает, специальный человек за ней ухаживает и бесплатно возят к врачам. И всё это благодаря Америке и её еврейскому зятю. Однако, в «знак благодарности» тёща сказала: «Только русские — люди, а жиды и чернозадые… (она выразилась сочнее), чтоб они все сгорели!»

Я думаю, что причина русского антисемитизма, ксенофобии, нетерпимости к «инородцам» заключается в том, что это, к сожалению, неотъемлемая часть русского характера и русской культуры. Хотя и звучит это не политкорректно, но следует честно признать, что в массе своей это так. В той стране, из которой мы бежали, говорили, что русские впитывают антисемитизм с молоком матери.

Более того, зачастую антисемитизм присущ даже воспитанным в русской культуре ассимилированным евреям и «полукровкам».

Недавно на RTVi показали интервью из Израиля с гастролировавшим там Константином Райкиным. Крещёный еврей Райкин сделал ведущему программы, видимо, по его мнению, приятный комплимент, отметив, что у Михаила Джагинова нет «местечкового» акцента. Навряд ли считающий себя образованным артист понимает, что местечко — черта оседлости — это родина его предков (от которых он так публично отгородился) и всех евреев, составивших впоследствии элиту советской интеллигенции. Не говоря уже о деятелях мировой величины — Марке Шагале, Шолом-Алейхеме и др.

К сожалению, актёр смотрит на мир со своей очень низенькой православной колокольни.

В статье «Ассимилянты» (ЕМ № 792) израильская публицистка Евгения Гай возмущается поведением других «господ — ассимилянтов, угнездившихся со всеми удобствами на нашей бывшей», ибо они стремятся, «лягнув Израиль, тут же лизнуть Россию». Журналистка приводит такие «перлы» Марии Арбатовой (еврейки по матери): «В России нет антисемитизма, — лжесвидетельствует она, — и никогда не было». «Израиль — это неудачный проект. Как вы можете здесь жить? — стыдит нас Арбатова. — Я не понимаю такого ежеминутного мазохистского кайфа!» «Так мог сказать, — заключает Евгения, — и вправду лишь отпетый циник либо недоумок (вариант: и то, и другое)… Ох, не завидую я им всем, этим «тонким колоскам», жмущимся к «русскому полю». Не им нас поучать».

С кем поведёшься…

А поучать очень хочется, даже «колоскам» из Новой Зеландии. И с открытым письмом к Евгении Гай «О жизни и кошерном патриотизме», (Интернет-газета «Мы здесь» и ЕМ № 793) обращается наш бывший соотечественник Валентин Гринер, ныне новозеландец, иммигрировавший в страну через Израиль.

Вот некоторые штрихи к его портрету, если хотите — к автопортрету, ибо почерпнуты они из его же письма.

«Воспитанный (вернее самовоспитанный) неповторимой русской культурой и великим русским языком, всем противоречивым образом русской жизни, я никогда ни от кого не скрывал своих иудейских корней, хотя мог бы, имея русскую бабушку — мать отца».

О его отношении к нам красноречиво говорит следующее высказывание Гринера: «Евреи присвоили себе корону Б-жьих избранников и умнейших представителей рода человеческого».

За такие слова любой махровый антисемит крепко пожмёт ему руку. Это — проявление глубокого невежества автора в понимании элементарных основ еврейской традиции.

Нельзя Гринеру отказать и в «деликатности», когда он, по собственному почину, даёт Евгении Гай, израильтянке, вернувшейся на свою историческую родину, следующее наставление: «Теперь, госпожа Гай, кратко о нашей бывшей родине. Хотя родина не может называться бывшей… Родину, как и родителей, не выбирают».

От себя скажу: родители — это действительно святое, а неродная «родина» — просто место рождения, как у индийского слона или нильского крокодила, рождённых в ленинградском зоопарке.

«Это записано в документах и в сердце каждого человека», — продолжает наставление о родине Гринер.

Возражаю: запись в документах — это одно, а запись в сердце — совсем иное.

«Люди, проклинающие свою мать (как и родину), вызывают у меня недоверие», — пишет человек, дважды поменявший страну проживания.

Он никак не может понять, что своей настоящей Родиной Евгения Гай, как и многие израильтяне, считает Эрец Исраэль, откуда произошёл наш еврейский род. И именно эта Родина им и нам безмерно дорога.

«Не убивай меня, Россия»

Теперь, по поводу «доверия», которое вызывает сам господин Гринер.

Посол СССР в Израиле А. Бовин в своей книге «Записки ненастоящего посла» пишет (стр. 80; март 1992 г.): «В израильских СМИ прошла серия сообщений (ложных, разумеется) о том, что Россия продаёт Сирии ракеты и боевые самолёты. Все нервничали. Известная в «русском» Израиле поэтесса Евгения Гай прислала мне стихи «Не убивай меня, Россия!» и просила передать их Ельцину. Отправил с диппочтой. Не знаю, получил ли президент эти стихи. Думаю, что нет. А они заслуживают внимания.

«Не убивай меня, Россия,

Давай расстанемся красиво,

Чтоб оказалось это сказкой,

Досужий плод пустой молвы…

С площадок стартовых Дамаска

На берега теперь — мои,

Хотя б в святую память лета,

Когда мы были на посту,

Пускай не целятся ракеты

С российской меткой на борту!»

Такие вот стихи. Печальные. Проникновенные. Трудно было представлять страну, которую и любят, и боятся. Трудно не в дипломатическом плане — в человеческом», — сетует Бовин.

А вот что сообщает по этому же поводу новозеландский джентльмен:

«Этот добрейший человек (Бовин) признавался мне, что в поэтических изысках не силён. Поэтому непонятно, для чего он посылал Ельцину диппочтой и дважды помещал в свои книги Ваше стихотворение.

Простите за простодушную откровенность, но мне представляется, что своей неуемной настойчивостью Вы просто «достали» этого деликатного, тяжело больного человека, не сумевшего отказать женщине».

Разумеется, ни о деликатности, ни о простодушии автора этих строк говорить не приходится, ибо Гринер оскорбляет Евгению, а читателя, незнакомого с книгой Бовина, вводит в заблуждение.

Но поразительно другое, какое же новозеландцу нужно иметь чёрствое сердце, чтобы не понять, что к стихам израильской патриотки нельзя подходить со снобистской писательской меркой, и посланы они были Ельцину не ради популярности (судит по себе?), а чтобы как-то попытаться помочь Израилю.

Стоит ли удивляться, что человек, явно обделённый чувством любви к своему народу, цинично обвиняет Евгению Гай в «фальшивом патриотизме», а о Дине Рубиной пишет: «Её патриотизм абстрактен, а философия не вполне искренна»…

Почему они

не бежали?

Евреев, погибших в Бабьем Яру, Гринер безжалостно обвиняет в «синдроме стадности».

Сейчас у наших родственников гостит их дедушка из Израиля — Дизик Ушер Исаакович. После встречи с ним я рассказала своим внучкам страшную трагедию его семьи, уничтоженной во время Холокоста в городе Умань. Молодых родителей (лет 30 с небольшим) и четверых братьев и сестёр (от года до 6) фашисты убили на его глазах.

Моя внучка спросила: «Почему они не бежали?»

— А куда? Своего транспорта нет, дети маленькие, кругом немцы. Впрочем, старшим, 11-летнему Ушеру и 13-летнему брату, удалось спрятаться в канализационном люке. Дождавшись темноты, братья бежали за город. Скитались по лесам, голодали, потеряли друг друга. Однажды обессиленный изголодавшийся Ушер встретил на дороге украинку и спросил её, есть ли немцы в ближайшем селе.

— Никого нет, — успокоила его женщина, — иди туда, жидёнок.

Мальчик заподозрил неладное и вскоре убедился, что женщина направляла его на верную смерть. Брата он так никогда и не встретил, возможно, его кто-то из своих предал.

Мои внучки всё поняли. Евреи погибали не только от зверств фашистов, но и от предательства своих. А Гринер обвиняет безоружных женщин, детей и стариков, столкнувшихся с беспрецедентными зверствами, в «непротивлении злу».

Фаршированной рыбой по голове

Впрочем, сам он, судя по письму, встречаясь с антисемитами на своей родине, предпочитал «непротивление»: «Лучше отвернуться, стиснуть зубы и промолчать. Челюсти всем антисемитам не свернёшь — никаких кулаков не хватит». Зато осмелел в Израиле, куда перебрался не из сионистских побуждений, а спасаясь от Чернобыля.

В письме он выливает на эту страну потоки самой чёрной критики и ни одного доброго слова. Между тем, израильтяне славятся своим радушием, гостеприимством, взаимовыручкой. Наши родственники, репатриировавшиеся во время большой алии, приехав в страну, были приятно поражены. Так получилось, что весь багаж, который они с собой брали, в дороге пропал. Позднее он нашёлся, но на новое место они прибыли с детьми и совершенно пустыми руками. И небогатые соседи в тот же день натащили им кастрюли, одеяла — всё необходимое. Гринера соседи тоже встретили радушно. Вскоре после приезда они пригласили его на семейное торжество. Но произошёл казус. Один из гостей, глядя на русскую невестку Гринера, спросил, зачем это хозяин пригласил гойку на еврейский праздник.

— Ах, если бы он мог знать, — пишет Гринер, — что ненавистная ему гойка — русская из русейших, поморка, прекрасная мать — моя любимая невестка!

И наш явно немолодой герой не сдержался, (как он делал в России), а опрокинул хрустальную вазу с фаршированной рыбой на голову оскорбителя. Отплатил таки израильтянам за всех русских!

Об этом своём «интеллигентном» поступке, испортившем пригласившим его добрым людям праздник, борец Гринер, разумеется, не сожалеет, а, наоборот, живописует его, может быть, в назидание своим русским внукам.

Вот что такое ассимиляция! О «местечковости» автор письма пишет с презрением, а «русейшая» — самая высшая оценка (даже в Израиле). Недаром говорят: еврей не тот, у кого мама еврейка, а тот, у кого внуки евреи.

«Я рад хоть как-то помочь Израилю…»

(Альберт Эйнштейн, 1955 г.,

за 12 дней до кончины)

О маме Гринер вспоминает в связи с её «замечательным тезисом»:

«В мире существуют всего две национальности — плохие и хорошие люди». Маму, конечно, слушаться нужно, однако, почему бы «крошке-сыну» не уточнить кой-какие детали: «Что такое хорошо и что такое плохо». Например, для арабской матери хорошо, когда её сын взрывает автобусы с женщинами и детьми, еврейская мама считает, что это ужасно. А для детей русской мамы террорист Луговой — герой России. Да и существуют ли эти абстрактные «хорошо и плохо»? Как не завязнуть в зыбкой почве человеку, у которого под ногами отсутствует твёрдая опора — вековая мудрость его народа? Вот и блуждает в этих понятиях «хороший человек» (каким он себя считает) Валентин Гринер. Для него Россия — родина, но он-то для неё не родной. И в Израиле оказался чужим. А потому пишет об этой стране в сомнительных и самых тёмных тонах. К примеру, якобы Эйнштейн «не предвещал новому еврейскому образованию ничего хорошего».

На самом деле даже в доступном издании «Еврейская энциклопедия» написано следующее: «В 1921 году Эйнштейн вместе с Вейцманом совершал поездку по США для сбора средств на покупку земель в Эрец Исраэль и на строительство Еврейского университета. Уже в 1946 году в англо-американском комитете по обследованию положения в Палестине Эйнштейн обосновывал насущную необходимость создания еврейского государства. А спустя два года приветствовал образование Государства Израиль. Всю жизнь он отстаивал интересы Израиля. Даже находясь в больнице в последние дни своей жизни, Эйнштейн готовил текст для телевизионного выступления в ознаменование 7-й годовщины Независимости Израиля»…

— Я рад хоть как-то помочь Израилю в сложное и опасное для него время, когда администрация Эйзенхауэра стремится завоевать симпатии арабских государств за счёт Израиля, — пишет в апреле 1955 года еврей, гражданин Америки, когда над Израилем нависла угроза войны с арабами. Через 2 часа после обсуждения содержания его будущего выступления у Эйнштейна случился инсульт. И последние 4 дня своей жизни, уже зная, что он обречён, когда отпускали сильные боли, гений работал над текстом своей речи, которую ему не суждено было произнести.

Оцените пост

Одна звездаДве звездыТри звездыЧетыре звездыПять звёзд (ещё не оценено)
Загрузка...

Поделиться

Автор Редакция сайта

Все публикации этого автора

3 комментариев к “Когда маски сорваны…

  1. Теперь я могу быть откровенна: «Мне жаль, что вы все не сгорели в Освенциме»

    Как-то уж очень пафосно в устах украинского бэби-ситтера Небось кинули няню на деньги и сдали федералам.
    _________________

  2. Для вас, неуважаемый автор этой статьи, неизвестно, что семья Гринеров очень
    почетная и уважаемая в Новой Зеландии. Все члены этой замечательной и
    удивительной семьи талантливы, любознательны, умны и невероятно порядочные
    люди, хотя, слово \»порядочность\» носит для вас изуродованный характер. И вам
    никогда не понять людей, обладающих этим прекрасным качеством. Собственно,
    от вас этого никто и не ожидает. Занимайтесь очисткой выгребных ям, у вас
    это лучше получается.

  3. Жидоеда видно на версту и невооруженным глазом! Эту даму никто не подставил! Она приехала в США подзаработать на евреях, но жидоедом, как и ты была генетическим в стране, где еще с времен совка стояли памятники украинскому предтече Гитлера Богдану Хмельницкому, а сейчас Бандере и другим его последователям в геноциде евреев. Ее перед отъездом заедала поедом зависть, что евреи, у которых она работала, остаются в США, а ей приходится ехать в зад обратно и лишь попытаться спасти крохи от заработанных в США денег, которых пропивал ее супруг.

Обсуждение закрыто.