Как известно, Генеральная Ассамблея ООН безоговорочно осудила любое отрицание Холокоста. Сегодня в большинстве стран мира его история изучается в школах и университетах. К сожалению, этого не наблюдается в Беларуси, где Холокост оставил особенно глубокий след. На белорусской земле гитлеровцы истребили более 800 тысяч евреев, свыше 80 % всего еврейского населения, жившего в республике до войны. Четвертая часть из них — дети. Сотни еврейских местечек перестали существовать. Кроме того, в Белоруссии были убиты нацистами свыше 90 тысяч евреев, депортированных из Германии, Австрии, протектората Богемии и Моравии, Польши, Венгрии, Франции и других стран оккупированной Европы. Известный общественный деятель и историк Яков Басин проанализировал 13 изданий по истории Белоруссии для школьников и студентов, вышедших в 1997 — 2003 годах. В 12 из них ни разу не использовано слово «Холокост». И лишь в одном учебнике автор отметил, что евреев и цыган «ожидало полное уничтожение».
Белоруссия для нацистов стала полигоном по отработке массовых погромов еврейского населения. На ее территории находилось более 300 гетто. Самое крупное — Минское гетто, насчитывало более 100 тысяч евреев. Изолированные от остального населения узники прошли через все муки ада. Невыносимые условия существования, рабский труд, голод и болезни в буквальном смысле косили обитателей гетто. Изо дня в день их убивали методично и хладнокровно.
В августе 1941 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер инспектировал Минское гетто. Он лично следил за осуществлением гитлеровского плана «окончательного решения еврейского вопроса». Будучи свидетелем расстрела большой группы узников, Гиммлер остался недоволен слишком медленным темпом уничтожения. По его указанию «рационализаторы», совершенствуя «технологию смерти», создали передвижные газовые герметически закрытые автофургоны — душегубки. Это дьявольское изобретение впервые было применено в Минске.
Систематические облавы, расстрелы дополнялись массовыми акциями. Бывшие узники в своих воспоминаниях отмечают, что нацисты организовали пять крупных погромов. Первые кровавые акции состоялись 7 и 20 ноября 41-го года, когда были убиты 24 тысячи евреев. Всего же до весны 1942 года погибли свыше 50000 узников.
Одной из самых трагических дат в истории Минского гетто стало 2 марта 1942 года — день веселого еврейского праздника Пурим. Накануне служба безопасности СД отдала приказ юденрату подобрать 5000 человек якобы для строительства железной дороги под Минском. Один из руководителей подполья Гирш Смоляр в книге «Минское гетто» пишет: «Получив приказ СД, юденратовцы уже советовались между собой, что можно сделать. Кто-то предложил составить список безнадежно больных, инвалидов, стариков, чтобы за их счет спасти молодых. Мы категорически отвергли подобные предложения: юденрат не должен представлять немцам никаких списков ни при каких условиях. Мы не будем помогать убийцам выносить смертный приговор даже одному еврею».
Когда утром 2 марта рабочие бригады, занятые на немецких предприятиях, отправились в город, эсэсовцы оцепили гетто. Выяснилось, что юденрат не пожелал выполнить приказ. Тогда акция была проведена силой. Людей выгоняли из домов, искали спрятавшихся в оборудованных «малинах». Трупами женщин, детей, стариков покрылись улицы. «Жуткие крики, мольбы о помощи, стоны умирающих носились над гетто, — вспоминает бывший узник Яков Гринштейн. — Но несчастным не было никакой пощады. Немцы с собаками и полицаи рыскали по домам, заглядывали в каждый подвал и чулан, поднимались на крыши, взламывали полы — искали спрятавшихся евреев. Если находили — убивали на месте».
Жертвами стали и 250 сирот детского дома, которых погнали к карьеру по Ратомской улице. Заведующая Флейшер и доктор Сима Чернис добровольно пошли на смерть вместе с воспитанниками, предвосхитив подвиг Януша Корчака в Варшавском гетто, который погиб в газовой камере вместе со своими учениками. За этой леденящей кровь картиной спокойно наблюдали Генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе и Адольф Эйхман. «Крики несчастных, — вспоминает Г. Смоляр, — звучали во всех концах гетто. Задыхаясь от песка, но протягивая свои ручонки, дети умоляли о помощи… Генеральный комиссар Кубе, идя вдоль рва, время от времени бросал туда конфеты. Описывая эту сцену в своем официальном рапорте, шеф полиции СС Штраух назвал Кубе «сентиментальным». В своем дневнике о командировке в Минск палач еврейского народа Эйхман писал: «Когда я прибыл на место казни, еще звучали выстрелы. Куча трупов лежала в канаве величиной с большую комнату. Стреляли из автоматического оружия»…
Большую часть смертников под усиленной охраной литовских полицаев погрузили в вагоны на станции Минск — товарная и отправили эшелоном в Кайданово, где вблизи от станции были подготовлены траншеи. Небольшими группами их туда отводили и расстреливали. Как сообщалось в оперативной сводке полиции безопасности и СД № 178 от 9 марта 1942 года, там были убиты 3412 человек. В тот кровавый день погибли более 5000 евреев.
С первых дней создания Минского гетто и до его ликвидации узники вели неравную и героическую борьбу с врагом. Активно действовали 22 подпольные группы, объединявшие более 300 участников. Подпольный комитет, возглавляемый Михаилом Гебелевым, помог узникам понять, что не все так безнадежно, что есть путь к спасению — дорога в лес к партизанам. После погрома 2 марта, писал Гирш Смоляр: «Стало ясно: наступают последние сроки… отправка в отряды происходит гораздо чаще, чем до этого… Мы заявили комитету, что будем сами искать пути, сами создавать партизанские базы, чтобы тайно переправить в лес около 500 евреев, а всего до октября 1943 года — десять тысяч. Беглецами из Минского гетто было сформировано или в значительной степени пополнено девять партизанских отрядов и батальон 208-го отдельного партизанского полка».
Адская машина уничтожения евреев продолжала набирать полные обороты. В дни самого страшного погрома (28 — 31 июля 1942 года) были уничтожены 18000 евреев.
В гетто оставались 2600 евреев из Германии и 6000 местных евреев, обслуживавших немецкие воинские части и предприятия.
21 октября 1948 года стал последним днем великой трагедии Минского гетто. Эсэсовцы и полицаи, обходя улицу за улицей, квартал за кварталом, отлавливали скрывавшихся в укрытиях евреев. Узников погрузили в душегубки и умертвили по дороге в Малый Тростенец.
Стотысячное Минское гетто, одно из крупнейших в Европе, пережившее более 800 трагических и одновременно героических дней, перестало существовать.
Не счесть могильных рвов на белорусской земле. Во многих местах расстрелов еврейского населения никаких знаков, не говоря о памятниках, нет. Сталинская политика государственного антисемитизма препятствовала увековечению памяти евреев, погибших в годы Холокоста. Секретарь Центрального комитета Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии по идеологии В. Шауро заявил: «Почему эти евреи, погибшие в годы войны, заслуживают особого к себе отношения?» Он призвал «пресечь происки сионистских агентов протащить гнилые идейки буржуазного национализма».
Белорусская журналистка Галина Айзенштадт, ныне живущая в Израиле, писала: «У Минского гетто нет «своего Евтушенко». Но, несмотря на все препоны, в августе 1946 года на средства еврейской общины был сооружен скромный памятник в бывшем карьере на Ратомской улице, где в Пурим 42-го гитлеровцы устроили кровавую бойню. Несанкционированный памятник, названный в народе «Яма», был установлен усилиями Наума Гунина, Иосифа Нисенбаума, Матвея Фальковича, Алексея Гольдштейна под руководством Мордуха Спришена. На гранитной стеле черного цвета можно было прочесть надпись по-русски и на идиш: «Светлая память на вечные времена пяти тысячам еврев, погибших от лютых врагов человечества — немецко-фашистских злодеев. 2 марта 1942 года».
Этот памятник был, пожалуй, единственным в Советском Союзе, на котором, вместо одобренного «советским гражданам», была надпись на идиш и указывалось, что жертвами нацистов были евреи.
Когда в январе 1949 года в стране развернулась оголтелая кампания по борьбе с «безродным космополитизмом», все инициаторы сооружения памятника были арестованы по обвинению в «выпячивании исключительности еврейского народа» и получили по 10 лет исправительно-трудовых лагерей.
Не раз советская власть пыталась убрать этот уникальный обелиск в «Минской Яме», вызывавший сочувствие к еврейскому народу, пережившему Холокост. Здесь ежегодно 2 марта и 9 мая, собираются минчане, чтобы почтить память невинных жертв нацизма.
Сначала это была небольшая группа, но с каждым годом она увеличивалась. несмотря на риск быть обвиненным в «сионистских происках». Возлагались венки, произносились речи. Многим запомнились страстные выступления ветеранов Второй мировой войны Льва Овсищера, Ефима Давидовича, Наума Ольшанского, Семена Комиссара…
«За юбилейной площадью,
На Ратомской улице Минска,
Дрожащие флаги полощутся
Над мрамором обелиска,
Над черною стелою в Яме
Флаги кроваво-красные.
Стонет земля: «Мама, мама…».
А люди вокруг — безгласны.
Стоят, по обычаю древнему,
Евреи, шапки не сняв…»
Наум Гублер
Минская Яма, подобно Бабьему Яру и другим рвам, где покоятся невинно убиенные евреи, стала символом человеческой боли и скорби.
65 лет не утихает боль о погибших. В дни, когда в мире растет опасность неонацизма и антисемитизма, усиливается угроза исламского терроризма, необходимо сделать все, чтобы трагедии, подобные Холокосту, никогда не могли повториться.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
