Еврейский Мир

Дерматолог Эял Левит — специалист в лазерной и косметической хирургии.
В 1972 году семья Эяла Левита, которому было всего 8 месяцев, репатриировалась из Украины в Израиль. Детские годы прошли в Хайфе, а затем в Африке, где его родители, Сюзанн и Джозеф, представляли израильские компании.
С 1986 года живет в Нью-Йорке.

Жизнь, карма и погоня за счастьем

«Записки дерматолога»

Продолжение. Начало здесь

Анализируя симптомы больной, я вдруг услышал, что медицинский холодильник, стоящий в углу кабинета, издает странный звук. Звук этот не прекращался и не ослабевал. Вызванный на помощь сотрудник установил, что холодильник течет. Признаюсь, мои сотрудники рукастее меня, и медсестра Ирина точно установила место течи: разморозилась верхняя заморозка. Странный звук не стихал и после того как заморозку очистили от льда. И поскольку поддержание температурного режима для медикаментов исключительно важно, было решено не рисковать, а перенести их все в другой холодильник. Пока осуществлялся этот переезд, мне пришлось, снова извинившись перед пациенткой, заняться поисками механика, который бы починил холодильник как можно быстрее.
Ситуация быстро выходила из-под контроля, и у меня возникло неприятное чувство, что этот сумасшедший день только начинает набирать обороты. Я пытался заглушить свое нехорошее предчувствие, но глубоко внутри понимал, что не стоит винить мое больное воображение, а надо готовиться к урагану неожиданных трудностей.

Но я вернулся к пациентке и после новых извинений возобновил осмотр. У нее обнаружилась витилиго (аутоиммунное заболевание), чувствительность к солнечным лучам (сыпь появлялась в любом месте тела, открытом солнцу). Во рту оказались ранки. В результате дальнейших расспросов стало ясно, что ранки время от времени возникают и сами проходят (по-научному они называются афтозными язвами). И хотя на лице у нее не было сыпи в форме бабочки, на плече и на левой (меньше на правой) щеке я увидел твердые, неслоистые бляшки. Обнаружился у нее и деформированный сустав с некоторым истончением кончика пальца, а также изменения ногтевых кутикул (кожи вокруг ногтей).

Я взял две биопсии с пораженной области на руке и отправил пробы на особые тесты, выявляющие коллагеновое сосудистое заболевание (общая категория болезней, к которым относится волчанка). Я заказал консультацию офтальмолога, в качестве услуги попросил посмотреть ее друга-ревматолога, направил ее на анализ крови, выписал плаквенил, но предположил, что ей могут понадобиться и другие препараты, что станет ясно, когда придут результаты анализов, и ревматолог выскажет свое мнение.

Пациентка меня поблагодарила, и я подумал, что мои дерматологические открытия на сегодня завершены.

Теперь, после такой задержки, мне предстояло два простых случая кожной биопсии, консультации чужих пациентов, обратившихся ко мне за вторым мнением, кожные аллергии, выпадение волос и скрининги рака кожи, когда в кабинет вошла сестра, качая головой. За ней вошел помощник врача со словами: «Думаю, вы должны ответить на этот звонок».

Что теперь? – подумал я и вопросительно посмотрел на возглавлявшую шествие сестру, которая скривилась и сказала: «Я говорю с ним уже какую неделю, но он отказывается понимать, что страховка не даст ему лекарство раньше, чем станет ясно, что выписанный ему ранее препарат не помог. А для этого должен пройти хотя бы месяц. Он был у нас в офисе лишь однажды, три недели назад. Я все это объяснила ему еще тогда, и с тех пор регулярно объясняю по телефону. По моему ощущению, он думает, что не стараемся, поскольку больной другой расы».

«Кто это?» — спокойно спросил я. Фамилия была мне незнакома. И на самом деле, это оказался пациент моего партнера по офису. Я извинился перед посетителем, которого в тот момент принимал, и вышел, чтобы ответить позвонившему. Я выслушал его. Он был раздражен, поскольку не получил лекарства, наиболее эффективного для своего случая. Я попытался объяснить, что проблема в правилах его страховой компании. Он ответил, что понимает это и что это неважно (но я-то точно понимал, что это даже очень важно). Пациент сказал, что работал на правительство и о бюрократии знает все, однако заботит его вовсе не страховка, а мы.

Отлично, — подумал я, — вот оно, надвигается: пришла беда – отворяй ворота. Я попросил его объясниться и получил в ответ многочисленные оскорбления в адрес сотрудников офиса и регистратуры, а также нескончаемый поток словоблудия. Мои попытки урезонить его, объяснить, что его проблема никак не связана с работой офиса, были тщетны. Он сказал, что его отказались записать на прием до истечения месяца после первого посещения врача, и никто не позвонил ему, чтобы записать к врачу. Я объяснил, что, судя по записям в истории болезни, доктор хотел видеть его через месяц, и предполагалось, что он сам запишется на прием сразу после выхода от врача, а мы не заставляем пациентов записываться к врачам.

Этот визит связан с акне (угрями), а не с раком!

Мы не назначаем сами визитов к врачам, поскольку не знаем обстоятельств людей: не знаем, могут ли они прийти на повторный прием. (Возможно, мы должны их принудительно записывать, — задумался я, а потом спохватился: Некоторые пациенты могут это неверно истолковать.)

Я объяснил, что мы не возражаем, чтобы он пришел раньше, но поскольку цель его визита, по его собственным словам, — получение нового лекарства, а мы не можем обратиться в страховую компанию за оплатой этого лекарства до истечения месяца, то его приход к врачу не даст желаемого результата. После 20-минутного разговора, когда я предложил сам выйти к нему и организовать ему прием любого врача нашего офиса, пациент ответил, что решил не приходить, поскольку мы не можем назначить его на прием к врачу ранее, чем через неделю (то есть через месяц после его первого визита). Я был вежлив, и пожелал ему удачи.

И хотя голос мой оставался спокойным, руки тряслись – когда я клал трубку.

Я досмотрел следующего пациента, а потом сделал пометки о моем телефонном разговоре в соответствующей истории болезни.

Моим следующим случаем была консультация по просьбе другого дерматолога, работающего со мной. Он попросил меня посмотреть его пациента, поскольку не мог понять, что тот делал в дерматологической клинике. Наш доктор сформулировал свой вопрос так: «Почему я?»

Пожилой господин в толстых солнцезащитных очках терпеливо ждал в смотровой. Его правая рука, покрытая коричневым тугим компрессионным чулком, была неестественно вытянута, атрофическая кисть вся в шрамах, а тонкие паучьи пальцы, похоже, не сгибались. Случай явно хронический и не экстренный, — сказал я себе, глядя на улыбающееся и совершенно не напряженное лицо пациента.

«Мне сказали, что вы сможете мне помочь с моей отечной рукой», — сказал он, дежурно улыбаясь.

Я не понимал, шутит ли он или говорит серьезно. Я давно научился не судить о людях по их первым жалобам (после того как одна семья заставила невесту лететь из Калифорнии ко мне на консультацию, хотя я не раз говорил им, что могу порекомендовать прекрасного врача в Лос-Анджелесе; или после того как меня попросили посмотреть студентку колледжа с жалобами на боли в области гениталий: ее мама настаивала, что гинекологу это не по профилю, поскольку дочь еще девственница).

Я попросил мужчину показать руку, все еще не понимая, чем смогу помочь. Когда он снял повязки, я заметил на нижней части руки шрамы, похожие на ожоги. Я попросил его снять рубашку. (Некоторые врачи просят пациентов полностью раздеться до начала осмотра – это позволяет сэкономить время, но, как мне кажется, создает и ненужную напряженность.) Так что я предпочитаю (если это не полный осмотр по поводу рака кожи) принимать решение во время разговора с пациентом. Когда он снял рубашку, я увидел белые старые (полугодовой давности) шрамы размером 1х1. Они начинались в середине правой части груди и тянулись до кончика пальца, который был деформирован (шрамы тянулись вдоль кожной линии – дерматомы – которая в этом случае проходила по нерву).

Продолжение следует
Подготовила Наоми Зубкова

Eyal Levit, M.D., F.A.A.D., F.A.C.M.S.
Diplomate, American Board of Dermatology
Associate Clinical Professor , Columbia University
Adjunct Associate Clinical Professor, Mt. Sinai School of Medicine
Fellow American College of Mohs Micrographic Surgery and Cutaneous Oncology

Advanced Dermatology Laser & Cosmetic Surgery
1220 Avenue P, Brooklyn, NY 11229
(718)375-7546
levitdermatology.com

Предыдущие публикации:
Почему я люблю свою работу. Начало
Эял Левит: До свидания, но не прощайте…
Сердце матери знает лучше. Записки дерматолога
Этюды врачебных будней (II). Записки дерматолога
Этюды врачебных будней (I). Записки дерматолога

Sponsored дерматология, Записки дерматолога, Эял Левит

Оцените пост

(ещё не оценено)

Загрузка...

Поделиться