В прошлый вторник, 21 апреля, в 9-м зале на третьем этаже Бостонского федерального суда началась вторая стадия процесса 21-летнего чеченца Джохара Царнаева, которого две недели назад признали в том же зале виновным во взрывах бомб на финише легендарного тамошнего марафона.
На этой стадии те же 12 присяжных основного состава и шесть запасных будут решать, жить Царнаеву или умереть.
Эксперты сомневаются, чтобы Царнаева казнили вне зависимости от того, к какой мере наказания приговорят его присяжные, которым предстоит высидеть почти такой же процесс, что и в первый раз, но более короткий. Говорят, что он займет три-четыре недели. И, что бы ни решили присяжные, предсказывают, что судья официально огласит соответствующий приговор лишь через 2–3 месяца.
Судья Джордж О’Тул постановил начать вторую стадию процесса лишь через две недели после вердикта отчасти потому, что иначе она бы пришлась на вторую годовщину теракта и на нынешний Бостонский марафон, проходивший в прошлый понедельник.
Отсрочки просила и защита, чтобы организовать приезд всех своих свидетелей. Процесс Царнаева, которого я считаю выродком, породил в США очередную дискуссию о смертной казни. Наряду с ее обычными сторонниками и противниками в дебатах участвуют люди, пострадавшие в результате теракта, который произошел 15 апреля 2013 года. Главная местная газета «Бостон глоб» напечатала на первой полосе письмо родителей Мартина Ричарда, самой юной жертвы бостонских взрывов. Мартину, у ног которого Царнаев положил на землю рюкзачок с самодельной бомбой, разорвавшей мальчика почти пополам, было 8 лет, то есть столько же, сколько было его убийце, когда родители привезли его в США из России вместе с двумя сестрами и старшим братом Тамерланом.
На этом совпадения не кончаются. Джохар получил гражданство США 11 сентября 2012 года, то есть в очередную годовщину самого страшного теракта в американской истории.
Тамерлану, погибшему 18 апреля 2013 года в перестрелке с полицией, было 26 лет — столько же, сколько полицейскому Шону Коллиеру, которого братья застрелили в его патрульной машине, чтобы завладеть его табельным оружием, но не смогли расстегнуть мудреную кобуру.
Семья Ричард пострадала страшно. Сестренка Мартина семилетняя Джейн лишилась левой ноги, мать Дениз ослепла на правый глаз, а отцу Биллу посекло раскаленными осколками ноги, у него также лопнули барабанные перепонки. В письме, которое было направлено в Министерство юстиции США, Ричарды не возражали против смертной казни вообще. Они призывали власти не требовать для Царнаева высшей меры, поскольку бесконечные апелляции, которые в таких случаях подаются автоматически и длятся годами, не позволят им до конца оправиться от трагедии и будут травмировать их оставшихся детей.
Идея в том, что если Царнаева упекут до его последнего дня в тюрьму со спецстрогим режимом в городе Флоренс (штат Колорадо), где его будут выпускать из одиночки лишь на один час в день, то он будет всеми забыт и перестанет напоминать о себе.
То, что сохранить Царнаеву жизнь просит семья, которая так ужасно от него пострадала, обнадежило противников смертной казни и СМИ, чьи сотрудники в массе своей не жалуют высшую меру. Материалы об их письме поместили сотни изданий. Однако бостонский адвокат Джереми Стернберг — как и многие его коллеги, в прошлом федеральный прокурор — сказал «Нью-Йорк таймс», что письмо Ричардов вряд ли что-то изменит. «Что касается минюста, — объяснил он, — то, с его точки зрения, они всего лишь одни из множества потерпевших».
На первой стадии процесса прокуратура вызвала Джессику Кенски, которая подъехала к свидетельскому месту в инвалидном кресле, поскольку за полтора месяца до этого у нее ампутировали вторую ногу, пострадавшую в результате теракта. Кенски и Патрик Даунс были новобрачными, которые в прошлом участвовали в Бостонском марафоне, а тогда пришли, чтобы наблюдать за ним с тротуара. Взрыв начиненной дымным порохом скороварки лишил Патрика одной ноги и сильно поранил Джессике обе.
Они последовали примеру Ричардов и заявили «Бостон глоб», что если кто-то заслуживает высшей меры, то это Царнаев, но тем не менее «мы должны побороть тягу к мести».
Против казни Джохара недавно высказалась и сестра убитого братьями Царнаевыми полисмена Коллиера. Как заявила «Нью-Йорк таймс» 78-летняя жительница Массачусетса Мэрилин Бейкер, «если дать ему смертную казнь, это сделает его мучеником и его имя останется на виду. А если просто приговорить его к пожизненному, то он канет в небытие».
В округе, из которого были набраны присяжные, такие настроения господствуют. Как показал неделю назад опрос местной радиостанции WBUR, 61% бостонцев хотят, чтобы Царнаеву дали пожизненный срок. За высшую меру ратуют всего 26%.
Если прокуроры надеются, что за пределами этого прогрессивного города люди смотрят на смертную казнь иначе, то тот же опрос их разочарует: 58% взрослых жителей бостонских предместий хотят, чтобы осужденного приговорили к пожизненному сроку, причем этот вариант делается все популярнее: в марте за него высказались 48%. Смертный приговор предпочитает 31% по сравнению с 38% в марте.
С Ричардами солидарны далеко не все пострадавшие на марафоне. «Он погубил в тот день столько семей! — говорит о Царнаеве Лиз Норден, два сына которой лишились по ноге. — Я хочу высшей меры!»
Во время первой стадии процесса Царнаев вел себя так, будто происходящее его не касается, и выслушал обвинительный вердикт безучастно, глядя не на присяжных, а на стол защиты, за который он снова уселся во вторник.
Первая стадия второго суда закончилась молниеносно. На прошлой неделе обвинение вызвало 17 своих свидетелей, в основном потерпевших, и закруглилось через два с половиной дня. В этот понедельник к делу приступили адвокаты Царнаева, которые, вероятно, будут отрабатывать присяжных дольше прокуроров.
Задачу очеловечивания массового убийцы, который не выглядит раскаявшимся и держится победителем, защита в первую очередь возлагает на «судебную социальную работницу» Джанет Вогелсэнг, чьими услугами часто пользуются адвокаты, пытающиеся спасти своих клиентов от встречи с палачом.
Впервые она прогремела на второй стадии процесса французского подданного Закариаса Муссауи, который признался в том, что был членом заговора с целью угона американских авиалайнеров 11 сентября 2001 года и не участвовал в их захвате лишь потому, что был незадолго до этого арестован властями США.
Муссауи признался в том, что он член «Аль-Каиды», и бахвалился своей причастностью к террористическому заговору.
В угоне участвовали 19 членов «Аль-Каиды», хотя планировалось, что их будет 20. Муссауи прозвали «20-м угонщиком». После этого процесса, в конце которого 11 присяжных проголосовали за смертную казнь, но один — против и суду пришлось приговорить Муссауи к пожизненному сроку, Вогелсэнг напечатала эссе в «Журнале клинических социальных работников» и рассказала о тактике защиты на второй стадии его процесса. Тактику эту пришлось молниеносно изменить, после того как Муссауи «начал разглагольствовать на тему, что он рад одиннадцатому сентября».
Тут защита решила бить на умственное состояние осужденного: тяжелое детство; отец — домашний тиран; мать, которая не заботилась о маленьком Закариасе (или Заке, как неизменно называла его Вогелсэнг); жизнь в сиротских домах.
Почему присяжные, просовещавшиеся 40 часов, так и не смогли единодушно приговорить его к смерти, прояснилось из заполненной ими анкеты в 42 страницы. В ней перечислялись более двух десятков смягчающих обстоятельств, которые выдвинула защита Муссауи. Больше всего симпатий вызвали у присяжных его тяжелое детство и буйный характер отца. Их хватило для того, чтобы один присяжный не проголосовал за высшую меру. Такую же тактику, видимо, возьмет на вооружение и защита Царнаева, которой тоже нужно разжалобить рассказами о его тяжелом детстве лишь одного из присяжных. Кроме того, еще на первой стадии суда она по крохе внушала присяжным мысль о том, что Джохар действовал под влиянием старшего брата, которого он боготворил и одновременно побаивался, поскольку якобы знал, что за два года до теракта Тамерлан участвовал в тройном убийстве.
Родители братьев Царнаевых вернулись в Россию и не приехали на первую часть суда. Пока не показывались и их сестры Белла и Алина, а также вдова старшего Кетерин Рассел. Неясно, вызовет ли их защита на второй стадии процесса. Они могут дать показания и на видеокамеру, говорит бостонский адвокат Уолтер Принс. По его словам, «помимо членов семьи, показания о доминирующем влиянии старшего брата могут дать друзья, родные, соседи и другие эксперты». Стороны не оглашают список своих свидетелей заранее.
Защиту обнадеживает то обстоятельство, что с 1988 года, когда в силу вошло нынешнее законодательство о смертной казни, ей подверглись всего трое федеральных арестантов: Тимоти Маквей, ровно 20 лет назад взорвавший административное здание в Оклахома-Сити, кровавый наркоторговец Хуан Рауль Гарза и ветеран войны за освобождение Кувейта Луис Джонс, осужденный за изнасилование и убийство военнослужащей. Их смертные приговоры были приведены в исполнение между июнем 2001 и мартом 2003 года.
Даже если Царнаева приговорят к смерти, апелляции могут занять остаток его жизни. «Вероятность того, что его казнят, минимальна», — говорит бостонский профессор права Роберт Блум.
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
