«И сделай священные одежды Аарону, брату твоему, для славы и великолепия» (28:2).
Отправляясь в космический полет, космонавт облачается в громоздкий, тяжелый скафандр. Назначение скафандра понятно: он защищает человеческий организм от неблагоприятного воздействия внешней среды. Иначе, оказавшись в безвоздушном пространстве, космонавт просто умрет: его кровь закипит в считанные секунды.
Короче, скафандр обеспечивает жизнедеятельность человека. Никто, однако, не станет утверждать, что космический костюм и человек внутри него представляют собой одно целое. Каждый видит различие между ними.
Наше тело — это тоже скафандр, обеспечивающий существование души в материальном мире. В том и состоит его «техническое» назначение. Без такого «костюма для души» мы не могли бы жить.
До своего грехопадения Адам и Хава не ведали стыда и поэтому не нуждались в одежде. Они знали, что «нешама», душа, — это сущность человека, а тело — всего лишь «скафандр». Но первородный грех размыл эту границу. Надо было восстановить ее, показать, что тело не является самостоятельной ценностью, что у него лишь одно назначение: обеспечить жизнедеятельность души. Поскольку тело — видимая глазу оболочка, многие люди идеализируют его, отводят ему главную роль. Одежда исправляет это заблуждение: закрывая тело, она переводит внимание на внутренний мир человека, его духовность, невидимую и бесплотную субстанцию под названием «нешама».
Мидраш рассказывает, что после строительства Мишкана Б-г велел придать ему внешнюю скромность, неброскость. Мишкан нарядили, как невесту: спереди закрыли вуалью, а сзади добавили шлейф. Ибо Мишкан ценен не сам по себе, а как материальное вместилище «Шхины», концентрированного Б-жественного Присутствия. Видя прекрасное «культовое здание», люди восхищаются его архитектурными формами, материалами, внутренним убранством, забывая о его духовном назначении. И тогда Мишкан превращается в идола.
Вот почему Тора требует от еврейской женщины повышенной скромности в поведении и одежде. Ведь скромность, как ни банально звучит, действительно украшает человека — во многом благодаря одежде. В современном обществе к женщине относятся порой лишь как к объекту физического вожделения. Все внимание поглощено лишь тем, что видит глаз, — ее телом, «скафандром». Еврейской женщине такой статус не к лицу; своим обликом и манерами она должна проявлять, прежде всего, свою внутреннюю красоту. Как сказано в Торе: «Вся слава царской дочери — внутри».
Язык за зубами
Евреи пользовались колокольным звоном еще задолго до появления церковных звонниц, Царь-колокола и американского колокола Свободы. В сегодняшнем разделе Б-г повелевает пришить к подолу мантии, которую носит Первосвященник, гранаты и золотые колокольчики: «И будет она (мантия) на Аароне во время служения, и слышен будет ее звук (звон колокольчиков), когда он будет входить в святилище к Б-гу и когда будет выходить, — и не умрет» (28:35).
Лет сорок назад телевизоры в некоторых западных странах были оснащены особым устройством для стирания из титров непристойных или бранных слов. В Советском Союзе, помнится, штрафовали за матерщину в общественном месте. Теперь словесный мусор свободно печатают в газетах, передают по телевидению. Грязная, хамская речь стала нормой — не только на улице, но и в семьях, школах, учреждениях, кинофильмах и даже в израильском Кнессете.
Непарламентских выражений практически не осталось. Нормы речи, предписываемые Торой, кардинально отличаются от того, что мы слышим и читаем сегодня, — как день от ночи. Еврею запрещено плохо отзываться о других людях, даже если он говорит правду. Исключения возможны лишь в тех случаях, когда требуется предостеречь потенциальных жертв обмана или подлости. Сама Тора может служить образцом языковой чистоты. Она предпочитает употреблять слово «нечистый» вместо «грязный» (в духовном значении) и «некошерный» вместо «трефной».
Мантия, которую носил Первосвященник, искупала грех злоречия — сплетни, клевету, непристойности. Она была окрашена в синий цвет, как синее море, которое знает свои береговые границы, и как синий небосвод, на котором планеты движутся только по заданным орбитам. Так и человек должен строго следовать тем законам и правилам, которые установил ему Творец, в том числе уметь держать язык за зубами, избегать словесной нечистоты.
Колокольчики были пришиты к подолу мантии и звенели, когда Первосвященник вступал в пределы Храма. Этот звон напоминал евреям, что слова бывают разные: разрешенные и запрещенные, которые нельзя говорить и слушать, которые надо стереть из «титров».
Капля в океане
«И вели ты сынам Израиля, и они доставят тебе чистое оливковое масло, выжатое из маслин, для освещения — чтобы зажигать светильник, горящий постоянно» (27:20).
Мы не можем даже представить себе, какой огромной силой обладает порой одно доброе слово. Капля поддержки — это не капля в океане; она способна перевернуть жизнь человека. Ободряющая улыбка может спасти от смерти человека, когда он невидимо для окружающих сгибается под гнетом страданий.
В «Мидраше Танхума» приводятся слова рабби Ханины. Рассказывая о годах своей службы в Храме в качестве заместителя Первосвященника, он сказал: «Когда я служил в Бейт-Хамикдаше, с Менорой происходили чудеса. Мы зажигали ее в Рош ха-Шана, и она непрерывно горела до следующего Рош ха-Шана, ни разу не погаснув».
Ребе из Гура рав Авраам Мордехай спросил однажды рабби Хаима из Бриска по поводу этого мидраша. Мы знаем, что Тора предписывает «доставлять чистое оливковое масло, выжатое из маслин, для освещения — чтобы зажигать светильник, горящий постоянно». Значит, Менору надо зажигать каждый день. Такова суть заповеди. Почему же рабби Ханина сообщает, что в годы его служения в Храме Менора горела от Рош ха-Шана до следующего Рош ха-Шана? Выходит, что ее не зажигали целый год?
В ответ рабби Хаим напомнил собеседнику постановление РАМБАМа: тот, кто добавляет масло в горящую лампаду в шаббат, нарушает закон, запрещающий разводить огонь в субботний день. Отсюда мы видим, что в Менору ежедневно добавляли каплю оливкового масла, и это считалось «зажиганием».
Так же и с человеком. Пламя жизни будет неугасимо гореть в его душе, если постоянно добавлять в нее хотя бы каплю любви и поддержки.