В конце 1977 года я бился за место в советских шахматах на первенстве СССР в Ленинграде. Начиная со старта, я уверенно лидировал. Но оказалось, что, кроме 15 соперников, у меня есть ещё один. Назовем его КГБ или партия, если вы различаете их. Персонифицировался этот противник в лице шефа шахмат, начальника управления шахмат Спорткомитета СССР, полковника Батуринского. Для него чемпион СССР — «неподписант» — огрех в работе. Но что он мог сделать?
На финише турнира я играл с Кареном Григоряном, талантливым и неуравновешенным шахматистом, неудачно выступившим в том чемпионате. Через несколько лет Карен, как до этого его брат-близнец Левон, тоже талантливый шахматист, покончит с собой.
В начале партии Карен неожиданно предложил мне ничью, а после того как я отказал, играл необычайно сильно. В конце партии я сам еле сделал ничью.
После окончания игры Карен рассказал, что утром того дня он получил неожиданный звонок из Москвы от начальника управления шахмат. «С кем играешь?» — начал беседу Батуринский, а потом посоветовал выложиться, поскольку это «очень важно» для Карена.
О такой же беседе с Батуринским перед нашей партией предпоследнего тура рассказал мне позже Женя Свешников. И он тоже после такой беседы предложил мне перед партией ничью, а после моего отказа, сделал её.
Эта история лишний раз доказывает бездарность партийного руководства спортом. Человек не может бежать быстрее, кидать дальше или думать лучше потому, что это важно для торжества идеологии, которую он к тому же может и не разделять. Можно, конечно, приказать проиграть, но нельзя приказать выиграть.
Занятную историю рассказал мне Иосиф Дорфман. Батуринский (он к тому времени приехал на турнир в Ленинград) имел беседу с Дорфманом перед предпоследним туром и сообщил тому, что, по мнению авторитетов, Дорфман имеет наилучшие шансы предотвратить мою победу в турнире. После этого Иосиф отправился играть с Сашей Кочиевым.
В начале партии Дорфман получил обещающую позицию. «Ну вот, играет невыгодный вариант. С ним, видно, тоже поговорили», — проносится в голове Дорфмана. Перевес его, кажется, нарастает. Может быть, Иосиф рано успокоился. Неожиданно Кочиев нашёл блестящую идею, пожертвовал ладью, и Дорфман еле спасся, найдя единственный путь к ничьей.
«Ты не представляешь себе, что они делали, чтобы не допустить твоей победы», — говорил мне позже Дорфман. Но кое-что я себе представляю.
В последнем туре я сделал ничью с самым опасным своим преследователем Тиграном Петросяном и на следующий день принимал поздравления с победой в турнире. Тут пришла весть, что Дорфман выиграл худшую позицию, доигрывая отложенную партию последнего тура, и догнал меня. Что ж, по положению о чемпионате, в случае дележа первых двух мест чемпионами становятся оба. Но на закрытии турнира Батуринский неожиданно объявляет, что, по решению Спорткомитета СССР, будет проведён матч между двумя победителями за звание чемпиона. Как будто положения о чемпионате вообще не было. Я не возражал: бесчестность системы казалась естественной!
Неожиданной, по советским меркам, стала критика нарушения регламента чемпионата в большом интервью Михаила Таля, опубликованном в газете «Труд». В те времена критиковать правительственные органы, такие, как Спорткомитет СССР, не полагалось. Меня интервью Таля тронуло, как попытка шахматиста, не понаслышке знавшего, что такое несправедливость, поддержать коллег.
Таль вообще симпатизировал мне. Когда он упустил выигрыш в партии с Петросяном в третьем (с конца) туре чемпионата, Миша извинился передо мной, что не придержал моего конкурента. Конечно, он немного лукавил. Выиграй Миша ту партию, моим главным конкурентом стал бы он…
Матч с Дорфманом проходил в Москве, в Центральном доме Советской армии, в холле, в котором обычно перед похоронами лежали советские маршалы. На стенах холла висели картины Левитана, Шишкина, других русских живописцев. Картины висели на стенах, наверное, с тех дореволюционных времён, когда здание это занимал Екатерининский институт благородных девиц.
Матч проходил в нервной борьбе, с кучей ошибок, и завершился ничьей. Думаю, на нас обоих давила несправедливость назначения этого матча. Перед дополнительными партиями, которые должны были выявить одного победителя, мы с Дорфманом взбунтовались и отправились в Спорткомитет с протестом.
Идея бунта, впрочем, принадлежала не нам. Перед последней партией матча известный тренер Борис Постовский случайно встретил на улице тренера Дорфмана, Батурина, и посоветовал тому, что, если матч закончится ничьей, идти в Спорткомитет с жалобой. А потом позвонил мне и повторил свой совет.
Итак, мы отправились к заместителю председателя Спорткомитета Виктору Ивонину, главенствовавшему над шахматами. Нас сразу же проводили в его кабинет, как будто бы ждали. В кабинете у Ивонина неожиданно оказался и председатель Спорткомитета Сергей Павлов. Бывший руководитель комсомола в СССР и некогда конкурент Андропова на должность шефа КГБ, Павлов показался мне жизнерадостным и плутоватым человеком, противоположность высохшему кагэбэшно-партийному стручку Ивонину. Не выслушав толком наших претензий, Павлов удивил нас вопросом: «Почему вы раньше не жаловались?» Мол, они, естественно, пытаются нас «обжулить», а для нас естественно отбиваться.
Похоже, Павлов был готов к нашему визиту, немедленно распорядился прекратить матч и утвердил нас обоих чемпионами СССР 1977 года. Возможно, прослушиватели моего или дорфмановского телефона предупредили спорткомитетское начальство, и начальство приняло это решение ещё до нашего прихода.
В следующий раз я увидел Павлова по телевидению во время «всенародной скорби по ушедшему от нас» Брежневу. Павлов был одет в чёрное, и на фоне всеобщего лицемерия, кажется, действительно скорбел. «Леонид Ильич был великим человеком, — сообщил Павлов телезрителям, — он умел прощать ошибки». Павлов знал, о чём говорит, — «сменщик» Брежнева, Андропов, ошибки не прощал и, воцарившись, немедленно отправил Павлова послом в «какое-то место», которое и на карте не сыщешь. Каких ошибок Андропов не простил Павлову, я не знаю: то ли старую конкуренцию за пост шефа КГБ, то ли загулы с комсомолками и спортсменками в гостинице «Юность», о которых ходила молва.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
