Характерен российский еврейский анекдот — еврей узнаёт в вокзальном справочном бюро: «Как часто идут поезда на Минск?» и, получив в ответ — «Ежедневно», после секундной паузы переспрашивает: «И в четверг тоже?» Этот еврей не тупой, но он допускает, что туп человек в окошке. Или что его, как всегда, обманывают. В общем, испытывает к окружающему миру воспитанное российскими буднями недоверие.
Иное дело Германия, инкубатор европейской культуры. Эта культура по рождению германоязычная. Пражанин Франц Кафка писал на немецком. Несколько изданий его книг я видел в книжном шкафу дома Пастернака в Переделкино. Сам юный Пастернак, когда появилась возможность, поехал в Германию, в университет Марбурга, учиться у известного неоконтианца и иудаиста Германа Когена. Здесь, возможно, последний раз в жизни, он записал в анкете: «Борис Исаакович, иудей».
«Тут жил Мартин Лютер. Там — братья Гримм.
Когтистые крыши. Деревья. Надгробья.
И все это помнит и тянется к ним.
Все — живо. И все это тоже — подобья».
Зрелым поэтом, уже христианин Борис Леонидович, перевёл на русский главную книгу немецкой литературы — «Фауст» Гёте.
Осип Мандельштам отучился два семестра в Гейдельбергском университете, а когда закончились деньги, вернулся в Петербург и поступил там на романо-германское отделение Университета. Для зачисления необходимо было креститься, и поэт выбрал лютеранство. Он обращался «К немецкой речи»:
«Себя губя, себе противореча,
Как моль летит на огонек полночный,
Мне хочется уйти из нашей речи
За все, чем я обязан ей бессрочно.
Есть между нами похвала без лести
И дружба есть в упор, без фарисейства —
Поучимся ж серьезности и чести
На западе у чуждого семейства».
Ещё до этих гениев властитель дум прошлых поколений, страдалец за русский народ Николай Некрасов описал своё возвращение из Германии в Россию:
«Наконец из Кенигсберга
Я приблизился к стране,
Где не любят Гуттенберга
И находят вкус в говне.
Выпил русского настою,
Услыхал «еб~ну мать»,
И пошли передо мною
Рожи русские плясать».
Когда в 70-е годы ХХ века пришло время евреям покидать Россию, тоскующим по европейской культуре открылась возможность переселиться в её мастерскую — в Германию. Там поселились писатели Войнович, Хазанов, Копелев, Горенштейн, Владимов, издавались русскоязычные литературные и общественно-политические журналы. Неудивительно, что именно в Германии появилось наиболее серьёзное русскоязычное издание, посвящённое еврейской истории и современной культуре: сетевой портал «Заметки по еврейской истории» с многочисленными рубриками, тысячами оригинальных статей и авторов. Ничего подобного, посвящённого русской культуре, в России близко нет.
Недавно сам создатель по-немецки монументального портала, живущий в Германии уже 23 года Евгений Беркович обратился к теме еврейства в германоязычном мире. Его эссе «Границы понимания и безграничность непонимания» посвящено «полемике Томаса Манна с Якобом Вассерманом по еврейскому вопросу».
Еврее-германская связь необычайно тесна, интимна и по понятным причинам болезненна. Германоязычная культура, богатая на гениев в музыке, живописи, философии, поэзии, была чрезвычайно привлекательна евреям. Недаром Гейне рассматривал своё крещение как «пропуск в европейскую культуру». Правда, потом тяжко казнился за это. Выдающийся философ, друг Лассаля и Канта, Мозес Мендельсон, основатель движения еврейского просвещения, сам не крестился, но это сделало подавляющее большинство его потомков, включая сына Авраама, отца композитора Феликса Мендельсона. В Германии 20-х годов XIX века возник реформистский иудаизм — удобная форма для евреев присоединиться к христианскому миру. Выдающийся исследователь иудаизма Соломон Шехтер обвинил реформизм, что тот «не содержит ничего, кроме страсти к ветчине и к ассимиляции». Сегодня в Америке реформистский еврей почему-то неизбежно левак.
Якоб Вассерман был значительным писателем первой трети XX века. Многие его романы, выдержавшие большие тиражи, перевели в те годы на русский. Стефан Цвейг, глубокий критик, в большом эссе, анализируя романы Вассермана, использовал самые восторженные эпитеты. Например, об «Евреи из Цирндорфа» — «едва ли не самое необычное, поразительное и при всей своей запутанности гениальнейшее произведение нашей новой литературы»; о поздних романах Вассермана: «С технической точки зрения безупречные произведения… До какой виртуозности выросли технические возможности Вассермана… его произведения… становятся просветленными, прозрачными и вместо того, чтобы бесполезно разряжаться в молниях, они теперь гармонически собираются в источник света».
Так почему такой замечательный писатель забыт — я даже не знаю людей, читавших его? Кроме иррационального элемента избранничества провидением, возникают соображения рациональные, рождаемые полемикой Вассермана с Томасом Манном, которому посвящено эссе Берковича.
Основной темой полемики стали жалобы Вассермана из его книги «Мой путь как немца и еврея». Беркович суммирует их так: «Он хотел показать типичную судьбу «чужака», стремящегося стать «своим» в стране, которая его таким не считает… Немецкая публика никогда не принимала его как своего, так как всегда видела в нем еврея, а не немецкого писателя». Сам Вассерман заключил: «Бесполезно жить и умереть за них. Все равно они скажут: он еврей». При этом Вассерман — это не мимикрирующий под окружающих еврей, вроде советского Александра Чаковского. В желании приблизиться к немцам Вассерман мог бы креститься, но на этот шаг не пошёл.
Манн пытался утешить друга: «Творческая личность поневоле ощущает одиночество, поэтому ссылаться на еврейство как причину отчужденности от общества необоснованно. Более того, еврейскому писателю еще повезло, так как еврейские читатели в своей массе более чувствительны, лучше понимают юмор и романтические переживания, описанные автором, чем медлительные и менее сообразительные коренные немцы». Тут вспоминается Чехов — у него в «Ионыче»: «Если бы не девушки и не молодые евреи, то хоть закрывай библиотеку».
В замечаниях двух великих писателей-неевреев можно увидеть если не лёгкую зависть, то хоть почтение к нации книгочеев, «более чувствительных, лучше понимающих юмор и романтические переживания». У Вассермана же — одни жалобы. Он страдает, что до конца не принят народом, хуже его народа понимающим означенные качества литературы. Вероятно, это было центром драмы германоязычных евреев, стремившихся слиться с «европейской культурой», но мучившихся необходимостью для этого потерять какую-то глубинную связь со своей.
Томас Манн хорошо понимал эту драму друга, за что его неожиданно критикует Беркович: «Поразительно, но все события Второй мировой войны не поколебали у писателя веру в то, что евреи представляют собой единый сплоченный коллектив, что существует некий общий для всех «еврейский дух». В этом он очень напоминал антисемитов, которые тоже верили в некий «еврейский элемент», присущий каждому еврею… вере в особый «еврейский дух», соединяющий евреев в единый род, он не изменял никогда».
Я думаю, антисемитизм тут ни при чём. Берковичу, не верящему в «еврейский дух», давно ответил своим письмом в «Бней Брит» Зигмунд Фрейд: «Я всегда старался подавить в себе — если начинал чувствовать такую склонность — национальный энтузиазм, потому что считал его пагубным и несправедливым, меня пугал предостерегающий пример народов, среди которых живем мы, евреи. Но оставалось достаточно другого, что делало для меня притягательность еврейства и евреев столь непреодолимой — множество темных эмоциональных тайников — тем могучее, чем труднее выразимых словами, а также и ясное сознание внутреннего тождества, и тайная близость одинаковой душевной структуры. К этому вскоре прибавилось сознание, что только моей еврейской натуре я обязан двумя свойствами, которые на моем трудном жизненном пути оказались необходимыми. Будучи евреем, я оказался свободным от многих предрассудков, пользование интеллектом у других ограничивавших. В качестве еврея я был также подготовлен к уходу в оппозицию и к отказу от согласия с «компактным большинством».
В годы обсуждаемой Берковичем дискуссии писателей германо-еврейская связь была сильна и амбивалентна, часто на грани, или даже за гранью патологии, как у нацистских лидеров. Один из создателей «научного антисемитизма» Карл Маркс, еврей, воспитанный как немец, являл своей личностью эту психопатологию. В то же время многие великие немцы тянулись к еврейству. Были женаты на еврейках Герман Гессе, Карл Ясперс. Мартин Хайдеггер, состоявший с 1933 по 1945 год членом нацистской партии, всю жизнь поддерживал связь, включая сексуальную, с автором знаменитой книги о процессе Эйхмана Ханной Арендт. Во многом символичны любовные отношения одного из создателей политического сионизма Хаима Арлозорова и Магды Беренд, бывшей близкой к тому, чтобы, как рассказано в другом эссе Берковича, провести жизнь «… в каком-нибудь кибуце в Палестине с оружием в руках и стихом из Торы на устах», но вместо этого ставшей женой Геббельса и «первой леди рейха». Знаком краха «арийской идеи» стало то, что перед самоубийством Магда отравила всех шестерых своих и Геббельса детей.
Невероятна история демонстраций немецких женщин «на улице Роз». В конце февраля 1943 года нацисты арестовали в Берлине около 2000 евреев, имевших немецких супругов. Супруги — в основном это были женщины, начали перманентную демонстрацию у здания, где находились задержанные. Через несколько дней всех освободили. Даже вернули 25 человек, уже отправленных в Освенцим. Я с ужасом представил, что бы произошло — случись такая демонстрация в 1937 году в Москве?!
Сложность немецких комплексов относительно еврейства видна и на примере самого Томаса Манна. Беркович отмечает: «Писатель уверен, что антисемитизм в Германии практически отсутствует. Даже в 1943 году, когда гитлеровский режим полным ходом уничтожал евреев Европы, Томас Манн утверждал: «Никогда интеллигентный, образованный, европейски ориентированный человек в Германии не может быть антисемитом… Абсолютно неверно приписывать антисемитизм подавляющему большинству немецкого народа, что могло бы выдаваться за народную основу преступлений нацистов против евреев». В своей публицистике Манн клеймил антисемитизм нацистов, однако в его романы эта тема не проникала.
Германо-еврейская тема была болезненна для писателя. От его сына Голо, тоже ставшего писателем, мы узнаём, что супруги Манны скрывали от своих детей их еврейское происхождение. Но век не оставлял места недоговорённостям. Семейство Томаса и Кати Манн нашло спасение в Америке. А отцу Кати, выдающемуся математику Альфреду Прингсхаймеру, в октябре 1939 года, уже после начала войны, удалось чудом вырваться из Германии.
Новая книга Бориса Гулько:
«Мир еврея». Часть 2. 111 избранных эссе, написанных в 2012–2015 годах. 547 страниц. 26 долларов, включая пересылку по США и Канаде.
Мир еврея. Часть 1. 57 избранных эссе, написанных в 2000–2012 годах. 269 страниц. 15 долларов, включая пересылку по США и Канаде.
«Путешествие с пере- садками». Три книги воспоминаний. 397 страниц, включая фотографии. Очерки о чемпионах мира от Ботвинника до Каспарова и других великих шахматистах. 20 долларов, включая пересылку по США и Канаде.
Заказать книги можно у автора: gmgulko@gmail.com
Оцените пост
(голосовало: 8, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
Вам очень удалось это эссе, Борис.
1. «Невероятна история демонстраций немецких женщин «на улице Роз». В конце февраля 1943 года нацисты арестовали в Берлине около 2000 евреев, имевших немецких супругов». (Б. Гулько). Эту «героическую историю», Борис, я впервые услышал от моей учительницы немецкого на языковых курсах почти 30 лет назад. Для того, чтобы защищать своих близких, действительно требуется так много мужества? Без мужей эти немки остались напросто без средств к существованию. Если бы можно было бы вернуть время, я бы спросил у учительницы, в каком немецком городе люди вышли на улицы чтобы протестовать против арестованных соседей, друзей, коллег? Евреи были им просто ненавистны или безразличны. Другого объяснения я не знаю.
2. Я каждый день проезжаю на велосипеде мимо дома, где жил Мандельштам в студенческие годы. Сейчас это Hotel «Anlage». Мемориальная доска напоминает о пребывании поэта и приводит его цитату «Поэзия — это плуг, который переворачивает время».
3. Томас Манн утверждал: «Никогда интеллигентный, образованный, европейски ориентированный человек в Германии не может быть антисемитом… Абсолютно неверно приписывать антисемитизм подавляющему большинству немецкого народа, что могло бы выдаваться за народную основу преступлений нацистов против евреев». Я вчера вечером гулял с моим другом по городу и показал ему на университетской площади место, которое маркированно темным многоугольником, где в 1933 г. студенты и их преподаватили провели сожжение книг. Их возглавлял лауреат нобелевской премии по физике (1905 г.) Philipp Lenard.
Я перечитываю сейчас на немецком «Успех» и «Братья Опперманн» Л. Фейхтвангера, написанные в начале 30-х годов. Фейхвангер был также вынужден тогда написать тоже самое, что и Томас Манн. Они тогда не могли предугадать всех ужасов грядущих событий и знать того, на что способны немцы. Меня также интересовал вопрос, в какой степени немцы участвовали в преступлениях нацизма. Существует довольно простой ответ. Для того, чтобы машина уничтожения так эффективно работала, необходимо было, чтобы ВСЕ винтики этого чудовищного механизма безукоризненно и эффективно работали. На фронте и в тылу. Эта машина работала как швейцарские часы, до последнего.
Сразу объяснюсь — в еврейском мире по ошибке. Искал в нете пр журналистку мери мэйпс — попал на «мэри мэйпс пишет книгу !» — так зло написано! Теперь вот Борис Гулько, просто честно непонял «иное дело германия» Я не полемизировать и даже не возражать. Во первых некомпетентен. Просто для меня как татарина непонятно. Все, не браните меня и всего хорошего
FRITZ, 1) По поводу демонстраций женщин: это выглядит чрезвычайно опасно. Или нацистский режим был много мягче сталинского? Это ведь весна 1943-го, война ещё в разгаре. Не думаю, что протест был связан с материальными проблемами – ведь евреи, насколько я знаю, не могли работать нигде. Или я неправ?
2)Трогательно, что в Германии так чтут память о Мандельштаме. Он ведь писал на непонятном им языке.
Правда в Женеве я видел мемориальную доску на здании, в котором останавливался Карамзин. Что им Карамзин?
3)Когда-то Германия считалась толерантной страной для евреев. Интересно, как антисемитизм проник во все щели? Сразу? Постепенно? То, что такие чуткие писатели, как Томас Манн и Фейхтвангер не видели его, что-то должно значить об его динамике.
1. Борис, после просмотра Wikipedia оказалось, что действительно все обстояло по-иному и никто из нас правильно не оценил произошедшее. Не материальные проблемы и не мужество женщин были истинными причинами протеста; как ни парадоксально — бюрократия.
27. февраля 1943 СС и Гестапо начали так называемую „Fabrikaktion“ — «зачистку» последних оставшихся в живых евреев Берлина. Среди преблизительно 8.000 арестованных находились около 2.000 человек из «смешанных семей», которых разместили на Rosenstraße 2–4, бывшем комплексе еврейской общины Берлина. Этих люди согласно «нюренбергским рассовым законам» не должны были подвергать депортации в концентрационный лагерь. Однако слишком ретивые чиновники 5. марта 1943 г. депортировали 25 арестованных в KZ Auschwitz III, тем самым нарушив закон а также и инструкцию Reichssicherheitshauptamtes (RSHA) , опубликованную 20. февраля 1943, согласно которой евреи, члены семей арийцев, должны были исключены от депортации в концлагерь. После того, как жены активно протестовали против нарушения закона, всех 25 арестованных через несколько недель вернули в Берлин и освоводили. Жены арестованных просто знали, что закон стоял на их стороне. Позднее, после войны, этот случай немцы конечно же разрекламировали, как сопротивление. Надо же было миру доказать, что сопротивлялись.
2. Вы спрашиваете как антисемитизм проник во все щели? Довольно легко, если рассмотреть статистику. Из нашего университете после прихода нацистов был изгнан каждый третий профессор или доцент — евреи или те, чьими супругами были евреи. Каждый четвертый врач, каждый третий адвокат в городе были евреями. Среди 6 фабрик по производству табака, 4 самых крупных принадлежали евреям. Каждый пятый магазин на главной улице принадлежал евреям. Также в других городах была подобная картина, хотя евреи составляли менее 1 % населения Германии. Просто евреи проникли во все щели. Вы наверно помните, как у Фейхтвангера в «Еврей Зюс» (кстати Зюс Оппенхаймер родился в нашем городе на улице «Große Mantelgasse») один из Хоффакторов, который был даже значительней богаче чем Зюс, мудро спросил: «И зачем еврею попугай?» Еврею действительно незачем бахвалиться богатством, опасно для здоровья.
Уважаемый автор в доказательство наличия «еврейского духа» и его связи с немецкой культурой приводит наличие сексуальных и матримониальных отношений немецких писателей и даже нацистов с еврейскими женщинами, а также намекает на какие-то преимущества режима 3-го рейха в 1943 , перед сталинским в 1937. Очнитесь, батенька, и подумайте, что вы несёте. А то получается: «А в четверг тоже?»