Мои школьные годы пришлись на самое трудное время в еврейской истории советского периода. Как только война вдвое сократила численность евреев, началась жесточайшая борьба с космополитизмом, еврейским национализмом и врачами – «отравителями». Открыто насаждалось мнение, что «евреи воевали в Ташкенте».
Один из моих учителей, приходивший на урок пьяным и всегда в одной и той же гимнастерке с тремя медалями, часто затевал разговоры, как «Иван воевал в окопе, а Абрам торговал в рабкопе». Однажды он провел эксперимент: поднял каждого ученика-еврея с одним вопросом: «Отец жив?» В классе нас было 12 евреев, а вернувшихся с фронта отцов было только двое, один – без ног, а другой не воевал по старости. Но и в этом случае учитель-антисемит сориентировался: «Погибли, потому что трусы, – смелого пуля боится».
Быть человеком «второго сорта» стало невыносимо. В поисках ответа на вопрос: «Что такое еврей, и почему его (меня) так не любят?» – надо было познакомиться с историей и культурой своего народа. К счастью, время оказалось относительно благоприятным. Была «оттепель». Из сталинских лагерей возвращались уцелевшие еврейские литераторы. Мне представилась возможность познакомиться с возвратившимися из лагерей Ривой Балясной, Матвеем Талалаевским, Иосифом Бухбиндером. Отношения у нас не сложились. Очевидно, я для них был слишком молод и неинтересен. На книжных прилавках появились в переводах на русский и украинский языки книги еврейских писателей и маленькие поэтические сборники-брошюры. В Украине типографские шрифты к тому времени были уничтожены, но из России стали приходить книги еврейских писателей в переводе и на идиш.
С большим трудом читать я чуть-чуть научился, но поэзия на языке идиш никак мне давалась.
Лет сорок назад мне попалась детская поэма Хаима Бейдера. Хотя значение многих слов мне было непонятно, я почувствовал поэзию. С тех пор стал следить за творчеством Хаима Бейдера и не мог даже предположить, что когда-нибудь познакомлюсь и подружусь с ним.
Впервые я увидел Хаима Вольковича в 1988 году. В Киев на собрание еврейской общественности приехал представитель «Советише Геймланд», заместитель главного редактора, Хаим Бейдер. Журнал тогда не ругал только ленивый за просоветскую и антисионистскую направленность. Но я был его постоянным подписчиком и до сих пор благодарен его создателям. Страницы с «Малой Землей» я сразу вырывал и выбрасывал, но статьи по еврейской истории и культуре, сообщения из-за рубежа, «Лексикон», напечатанный в конце журнала и подготовленный Хаимом Бейдером, я изучал и даже сохранял. Тогда мне не понравилось, как Х. Бейдер сказал примерно так: «Хорошо, что евреи могут говорить о себе вслух, но не следует это делать слишком громко». Позднее я убедился в правоте его слов. Крики о еврейском разногласии и внутринациональной вражде только радуют антисемитов…
В ноябре 1996 года газета «Форвертс» опубликовала для дискуссии мою заметку о том, как в Америке я узнал, что великий русский писатель Чехов позволял мерзкие высказывания о евреях. Среди моих оппонентов оказался и Хаим Бейдер, посчитавший, что на гениев нельзя обижаться. Позднее мне сказали, что он хочет со мной познакомиться. Это меня необыкновенно обрадовало. Оказалось, мы соседи.
Впервые в жизни я встретил человека, для которого творческая деятельность была важнее личного благополучия. Мне он напомнил героя рассказа С. Цвейга Менделя – букиниста, который так был увлечен своими книгами, что не заметил, как его страна начала войну. Бейдер не слушал радио, не смотрел телевизор. Читал только еврейские газеты. Вначале он брал и старейшую русскоязычную газету, но вскоре сказал: «Вы правы, читать в ней нечего».
Мы с ним ежедневно общались на скамейке в скверике или в его доме. Я был счастлив, что в моей домашней библиотеке нашлись книги, которые были ему интересны. Несколько антикварных и редких книг перешли на его книжные полки.
В 80-летнем возрасте он был необыкновенно занят: работал по 8-12 часов в день, в последнее время и того больше. Он писал историю еврейской культуры СССР, а это не только литература, но и еврейская журналистика, историография, педагогика, музыка. Бейдер очень торопился передать свои знания следующим поколениям.
Я поражался его терпимости. Он часто употреблял очень емкое еврейское словечко «мейле» – ладно, пускай. У Бейдера это звучало, как «мне не нравится, но пусть так будет». Не любил овсяную кашу, но ел – мейле. Редактируя еврейский журнал, Бейдер удивлялся, что его сотрудники безразличны к еврейской культуре. Для них идишкайт был средством заработка, а не частицей души, как у него самого. На мой вопрос, почему он по этому поводу не кричит «гвалт», он с грустной улыбкой отвечал: «Мейле». На пластинке «Белая уздечка» не указали его имени как автора либретто – мейле. Хотя было заметно, что это обстоятельство Х. Бейдера огорчает.
Удивляла его память. На любой вопрос по еврейской культуре он, не задумываясь, давал ответ. Рассказывал он увлеченно и долго. Зная о его творческих замыслах, я порой бестактно напоминал, что работы у него много, а времени мало: «Надо успеть».
Он был аккуратен не только в работе. Всегда подтянут, красивая копна седых волос. Седым он стал в тридцать лет после разноса на бюро Проскуровского обкома партии. Бейдер работал зав. отделом культуры в областной газете «Радянське Подилля». При поддержке редактора газеты он был «помилован» и сослан в глухую деревню учительствовать.
Бейдера часто приглашали выступать в еврейских центрах, клубах и на радио. Когда он говорил на идиш, поражало его ораторское мастерство. Казалось, что говорит артист по заранее подготовленному и отрепетированному тексту. Его сочный баритон приобретал мягкую картавость, речь лилась эмоционально и складно, никакой бумажки перед ним не было. Его родным языком был идиш. На нем он думал и видел сны.
Хаим Бейдер говорил со всеми, уважая достоинство другого, воспринимал юмор. Как-то после химиотерапии, когда его шевелюра исчезла, я горько пошутил, что теперь он станет богаче – не придется тратить деньги на парикмахера. Он улыбнулся и рассказал, как немеют знакомые, увидев его совершенно лысым. Когда уже не было сил вставать, он ещё шутил, но о своих планах больше не говорил. Последние его слова, обращенные ко мне, были: «Не успел». Подбородок его задрожал… Ефим Волькович отвернулся…
Для осуществления всех его замыслов понадобилась бы ещё одна жизнь. Только здесь в Америке, Бейдер занимался любимым делом — написал 10 книг. Пока изданы одна в Киеве – на русском языке, другая – в Германии – на идиш, и похоже, что скоро выйдет в Нью-Йорке 9-й том «Лексикона еврейской литературы на идиш», подготовленный Бейдером. Эта книга станет ему вечным памятником.
7 декабря йорцайт Хаима Бейдера. Пусть вспомнит Б-г его душу, пусть вспомнят о нем люди, знавшие его и его труды.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
