Недавно в СМИ появилось сообщение из Далласа о том, как на выходящую из машины 60-летнюю женщину напал 19-летний бандит, который, грозя ей пистолетом, потребовал ключи от ее машины. Она, недолго думая, набросилась на бандита. Завязалась драка. Как ни странно, она сумела вырвать у него из рук пистолет, выстрелить в него, а потом отбросить пистолет. Бандит, несмотря на ранение в живот, схватил пистолет и убежал. Полиция нашла его и пистолет в ближайшем высотном доме. «Мы не рекомендуем так себя вести», — сказал сержант МакФарлин, — «лучше уступить и согласиться с требованиями нападающего, если вы не опасаетесь, что вам нанесут какие-то раны или увечья». А уступить — это «не нанесут вам увечья»? Ведь часто человека, а тем более женщин, под дулом пистолета загоняют в машину, насилуют где-то в лесу и убивают. Эти слова сержанта стали обязательным предупреждением для постмодернистской Америки. И истории, подобные этой, обычно не вызывают восторга. Когда 82-летний ювелир из Нью-Йорка тяжело ранил ворвавшегося в его магазин грабителя, полицейские отреагировали так же: «Это было очень опасно. Бандит вполне мог убить старика». И когда к 85-летней женщине в Техасе ночью ворвался вооруженный бандит и потребовал деньги, старушка, служившая в ВВС во время Второй мировой войны, а после войны в Национальной гвардии, схватила кочергу и кинулась на незваного ночного гостя. Она кидала в него горшки с цветами, стулья и пару раз ударила кочергой. Когда грабитель попытался выбежать из дома, она бросила в него еще один стул. Он упал, и женщина почти настигла его, ударив еще раз кочергой. Дело кончилось тем, что не ожидавший такого поворота дела бандит взобрался на дерево и оттуда просил оставить его в покое, потому что она продолжала бросать в него чем придется. Он был рад, когда полиция сняла его с дерева. Полиция и СМИ всегда осуждают людей, готовых встать на защиту своей жизни. Лучше отдать, лучше сдаться. Чтобы уцелеть.
«Свободу или смерть!»
А ведь американцы когда-то были смелыми людьми. И Республика Америка была создана только благодаря смелым. Патрик Генри, один из известных лидеров американской революции, борец с коррупцией и защитник исторических прав, был избран в 1765 г. в легислатуру штата Вирджиния и спустя 9 дней внес резолюцию: «Virginia Stamp Act», требующую неподчинения английскому закону — «Stamp Act», обиравшему колонии для укрепления английской армии. Его резолюция была составлена таким языком, что некоторые жители Вирджинии думали, что она граничит с изменой Англии. Услышав это, Генри воскликнул: «Если это измена, давайте увеличим ее до максимума!» Выступая 23 марта 1775 г. на собрании легислатуры в Вирджинии, Генри провозгласил: «Господа могут кричать «мир! мир!», — но нет мира. Война уже началась!.. Чего хотят господа? Если жизнь так дорога или мир так сладок, может ли он быть приобретен ценой цепей и рабства? Упаси нас, Всемогущий Б-же! Я не знаю, что решат другие. Что же касается меня, дайте мне свободу или смерть!» В зале были Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон. Люди были настолько взволнованы этой речью, что в зале раздались многочисленные крики: «К оружию!» Патрик Генри читал пророков и поэтому выразил на свой лад мысль Ирмеягу: «Раны народа Моего врачуют они с легкостью, говоря: «мир! мир!» — а нет мира!» (Ирмеягу, 6: 14).
Рекомендуется подчинение
Сегодня подчинение насилию возводится даже в доблесть. Неважно о ком идет речь — о бандитах или о террористах. Подчиняйтесь приказанию нападающих и надейтесь, что вас не покалечат и не убьют. И эта пропаганда подчинения насилию действует. Сколько людей, способных дать отпор бандиту, подчинятся ему. И сколько женщин при виде ножа позволят втолкнуть себя в машину, чтобы потом быть изнасилованными или убитыми. Когда люди подчиняются насилию, возможное ранение, о котором предупреждает полиция, перестает быть следствием ненужного риска, но становится его результатом.
Подчинение рекомендуется всем: жертвам ограбления, насилия и даже пассажирам самолетов в тех случаях, когда его пытаются захватить угонщики. Американцы постепенно превратились в осторожных людей, готовых ко всяким уступкам. Однако вопреки сложившейся стандартной процедуре, пассажиры Flight 93, который угонщики самолета, арабские террористы, хотели направить на Белый дом, нарушили эти политически корректные правила. Они, безоружные, напали на террористов и заставили их отступить. Террористам ничего не оставалось, как врезаться в землю. И решение — дать отпор террористам было переломным моментом. Не в Ираке, и не в Афганистане была одержана эта решающая победа над терроризмом, но в самолете, на котором американцы дали отпор террористам.
Общий знаменатель между преступностью и терроризмом состоит в их угрозе нашему обществу. Они зарождаются в определенной среде за границей и в культурных сферах Америки. Их нельзя победить только с помощью военной силы, с ними надо бороться на уровне культуры общества. От нас требуют «отдать наши права» государственным учреждениям, которые позаботятся обо всем: о количестве калорий и количестве сахара в еде, об интегрированных школах, где процветает преступность и наркомания. И конечно — о нашей безопасности. Отношение к терроризму является только продолжением навязываемого либералами отношения к преступности, которое скользит между агрессивной риторикой, властными действиями и романтизацией преступников и террористов. Эта романтизация сама по себе вырастает из потери свободы, характерной в государстве, проповедующем силу власти, как наибольшее добро и как окончательное решение всех проблем.
Как только мы передаем полную ответственность за нашу безопасность какой-то назначенной государством силе и, тем самым, объявляем незаконным самозащиту с применением силы, мы создаем общество, члены которого не будут вмешиваться, наблюдая за убийством и ожидая этой самой «назначенной» силы. Такое общество всегда боится преступности, никогда не проявит инициативы и зависит от полиции, способной обеспечить безопасность. Отбирая у людей возможность самозащиты, мы остаемся либо с бессильной полицией и анархией, либо с беспощадной полицией и ущемленной свободой граждан. Все попытки «отдать» индивидуальные обязанности государству обречены. Система государственного обучения не заменит родителей. Государство — самозащиту граждан.
Объявив войну с террором, власти ввели законы, которые почти никогда не использовали. Власти уверяли, что исламская угроза будет побеждена обычными, подконтрольными им средствами. Эта война почти не затронула террористов на территории Америки. Успехи в Ираке и Афганистане заслоняли тот факт, что реальная угроза Америке исходит не от бин Ладена, но от быстрорастущей мусульманской иммиграции и сопровождающих ее легитимизации терроризма и незаконности самообороны, которые превратили огромные империи Европы в изъеденные исламской молью кафтаны. Государство, стыдясь, вымолвило, что сражается с «экстремистским исламом», будто есть другой ислам, главный источник джихада. Нельзя сражаться против безымянного врага за границей и защищать его дома. Уничтожение террористов в Пакистане не прекратит пропаганду джихада в мечетях, в школах, колледжах и тюрьмах Америки. И не остановит сбор средств мусульманскими организациями на нужды ХАМАСа и «Хизбаллы». И не прекратит подслащенную пропаганду ислама по государственным радио и ТВ, не говоря уже о частных компаниях. В годы Второй мировой войны никто не смел вести пропаганду нацизма — за это сажали.
В Швеции женщинам говорят одеваться поскромнее, чтобы не провоцировать исламистов, в Канаде и в Австралии пытаются судить людей, критикующих ислам, в Америке судят за выброшенный Коран. Все это сводится к одному: нельзя бороться против ислама. И это как раз то, что нужно исламу для победы.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
