Алек Брук-Красный: «Завтра начинается вчера», Часть 9

У каждого человека своя судьба. Одни говорят, что она дается при рождении, и человек проживает жизнь на «коротком поводке» – что ни делай, а от судьбы не уйдешь. Но есть и другие, кто доказывают обратное, и делают свою судьбу сами, иногда «переламывая» жизненные ситуации, чтобы идти только вперед. И это не мифические персонажи, созданные фантазией писателя, а реальные люди, живущие среди нас.
Алек Брук-Красный «сделал себя сам». И как раз об этом наша книга – история человека, создавшего собственную судьбу.

Завтра начинается вчера

Роман

Читайте здесь: Алек Брук-Красный: «Завтра начинается вчера», Часть 1

Часть девятая

И снова о судьбе. Пессимисты говорят: как бы человек ни пытался устроить свою жизнь, как бы ни стремился чего-нибудь в ней добиться, все хорошее и плохое определяется коротким поводком, на который он судьбой своей посажен. Их лозунгом, позволяющим обвинять в своих неудачах обстоятельства или других людей, стала расхожая, претендующая на безысходный фатализм поговорка: «Хочешь рассмешить Б-га, расскажи ему о своих планах». Оптимисты, если частично со своими оппонентами и соглашаются, говорят, что «поводок судьбоносный» может быть и достаточно длинным, чтобы самим строить свою жизнь. Алек не принадлежал ни к первым, ни ко вторым. Он всегда в жизни был реалистом и не признавал ни длинных, ни коротких поводков. Просто шел вперед, не веря, что какой-то «судьбоносный поводок» сможет его удержать. А после истории с примирением враждующих этнических групп района Кони-Айленд он понял, что «Фанорама» – далеко не предел, у него есть возможности и умение приносить людям гораздо больше пользы. И судьба подтолкнула его к принятию решения. Толчком или знаком судьбы стали выборы 1997 года. Хавард Лашер, с которым Алек к этому времени сдружился, попросил его предоставить бесплатно на пару недель 2 – 3 комнаты в «Фанораме» для ведения своей выборной кампании. И Алек включился первый раз в американскую выборную гонку. Он тогда еще не думал, что спустя почти три года, в двухтысячном году, с головой окунется в собственный состязательный процесс. Не думал, но учился. В течение следующего года Алек, с подачи того же Хаварда Лашера и члена Ассамблеи Джулиуса Полонецки, стал чаще выступать в Райсовете, а однажды – и перед всеми членами Горсовета. Известность его росла, и не только в русскоязычной общине. Итак, Алек в двухтысячном году пошел на выборы, причем пошел против действующего члена Ассамблеи штата. Друзья, как могли, отговаривали его: тебя просто порвут, уверяли они. Но Алек не внял их уверениям. Он ведь всегда шел только вперед. И все оказалось просто и одновременно сложно. Закон определил, что для участия в первичных партийных выборах нужно собрать всего пятьсот подписей, а опыт показывал: для победы на выборах необходимо зарегистрировать членами Демократической партии (именно от этой партии он и баллотировался) три – четыре тысячи избирателей – симпатиков. Только одна «Фанорама», не говоря уже о многочисленных просто знакомых, с лихвой обеспечивала такое количество голосов. Но выборы – это не только люди, выборы – это еще и подковёрные интриги, и Алек в этом очень скоро убедился. В ходе кампании он попросил, среди прочих, поучаствовать в сборе подписей менеджера «Фанорамы» Евгения Ланского, некогда театрального московского режиссера. И тот поступил по-режиссёрски – перепоручил это дело знакомому подростку, который, не мудрствуя лукаво, начал собирать подписи в доме, где сам жил. И собрал – 12 из 4500, собранных другими. И эти 12 подписей сыграли с Алеком если и не роковую, то уж точно злую шутку.

Rodney Knight and Gloria Hauken. Балотировались с Бруком-Красным в 2000 году. Ссылка на статью.

В этом же доме жила соратница конкурентки Брука-Красного на выборах Марша Раппопорт, работавшая вместе с Адель Коган. И то, что Алику собирают подписи несовершеннолетние (а это категорически запрещено законом), стало предметом судебного разбирательства. В ходе заседания судья, приведя к присяге этого подростка, спросил, знает ли он лично Брука-Красного. И если знает – указать на него в зале. На что мальчик ответил, что лично с этим человеком не был знаком, никогда не видел и поэтому узнать его в зале не может. Три дня противники Алека безуспешно пытались найти другие доказательства неправильного сбора подписей, и по закону судье следовало постановить: изъять эти пресловутые 12 голосов из общего количества собранных и на этом процесс закрыть. Но закон и суд – понятия не всегда тождественные, даже в Америке. Уже в конце этого трехдневного судебного процесса судья объявил перерыв в заседании и вызвал Алека к себе в совещательную комнату.

– Послушай, Брук-Красный, – судья пристально и как-то доброжелательно посмотрел на него, – ты, конечно, хороший парень, и у тебя еще многое впереди. Если захочешь дальше идти в политику, то, возможно, добьешься успехов, но сегодня я тебя с выборов снимаю.

– Как, Ваша честь? За 12 голосов?!

– Нет, не за это, а потому, что так надо.

– Я приехал в Америку из Советского Союза и думал, что беспредел бывает только там.

– А, из Советского Союза? – Ехидно улыбнулся судья. – Тогда добро пожаловать в бруклинскую политику…

Вечером того же дня за ужином Авива, глядя, как Алек машинально жует бутерброд, сказала: «Ну все, с бизнесом, судя по всему, покончено!»

– Что? – Алек задумчиво посмотрел на нее.

– Я говорю, что твой настырный характер не позволит проглотить эту горькую пилюлю.

И она оказалась права. Алек решил бороться, бороться до конца, несмотря на то, что здравый смысл подсказывал: битва закончена, так, и не начавшись.

Многое повидали в те годы Тони и Элла Айзенберг (Между ними на фото - Марк Грин). — Много помогали в те годы Тони и Элла Айзенберг (Между ними на фото — Марк Грин).

По американским законам, участвовать в выборах могут не только те, кто официально заявлены в избирательных бюллетенях. Каждый американец мог вписать в специальное окошко в машинах для голосования своего личного кандидата. Хоть Мики Мауса. Так реализовывался главный принцип демократии – никто не может лишить американца права выдвинуть и проголосовать за своего кандидата. И случилось то, чего никто не ожидал, в том числе и сам Брук-Красный. Поднялась русскоязычная община! Впервые эта община показала, что люди, приехавшие из Советского Союза, не только благодарные потребители американских благ, но и умеющие бороться за свои права – в данном конкретном случае быть представленными во власти своим депутатом. Все «наши» очень быстро узнали, как несправедливо поступили с Алеком, причем не конкуренты, а государство в лице ангажированного судьи. И они не захотели это «съесть», чтобы «совок» никогда больше не преследовал их и за океаном.

Чтобы люди, в основном пожилые и не знающие английского языка, смогли все же выразить свою волю, в команде Алека сделали специальные факсимильные штампы, где на резине были вырезаны только три слова – Алек Брук-Красный. И когда голосование закончилось, и члены избирательной комиссии открыли эти машины, они обомлели – не только в окошках, где были вписаны кандидаты, но и корпуса машин были усеяны этими факсимиле. Случай был беспрецедентный для Нью Йорка. Тысяча восемьсот человек, вопреки государственной машине, хотели видеть его своим депутатом.

С боевой соратницей Фирой Стикельман и Республиканским кандидатом 2001 года Олегом Гутником. — С боевой соратницей Фирой Стукельман и Республиканским кандидатом 2001 года Олегом Гутником.

Алек на этих выборах все равно проиграл. Ну, не мог он выиграть таким способом, набери даже в пять раз больше голосов. Но в действительности он выиграл. Выиграл потому, что понял: политика – это его путь, с которого свернуть уже не удастся; выиграл потому, что русскоязычная община впервые показала свою волю; выиграл потому, что о нем заговорила американская пресса; выиграл потому, что вокруг него собралась сильная команда единомышленников. И в 2001 году, первом году нового тысячелетия, Алек Брук-Красный опять принял участие в выборах в Нью- Йоркский Городской совет. Выборы были назначены на 11 сентября, на день, ставший трагедией не только для Америки, но и для всего цивилизованного мира. До этой трагической даты оставалось еще несколько месяцев, и Алек, к этому времени уже полностью окунувшийся в политику, решил попробовать свои силы на выборах внеочередных, вызванных болезнью Хаварда Лашера. Нет, он не баллотировался на специальных выборах сам, а выступил в поддержку кандидата – республиканца Олега Гутника. Это была «разминка» перед его собственными избирательными боями. Олег Гутник проиграл, что лишний раз укрепило Алека в том, что в этом округе у республиканца нет никаких шансов.

И вот наступило это знаковое 11 сентября 2001 года – день выборов и день страшной трагедии. Авива в этот день не поехала на работу, чтобы быть рядом с мужем. Не поехала и тем самым, возможно, спасла, свою жизнь. Каждое утро, отправляясь на метро на работу в Citibank, она выходила в 8:45 на остановке прямо у здания Всемирного торгового центра – одной из двух башен-близнецов, уничтоженных террористами именно в эти пресловутые 8:45 утра! Она отпросилась в этот день с работы, чтобы помочь мужу, и, как оказалось, спасла себе жизнь. Но она тогда этого не знала, как и не знал Алек, ехавший в 8 часов утра мимо «близнецов» после радиопередачи. Он пребывал этим утром в прекрасном настроении. Все складывалось как нельзя лучше: рейтинг показывал, что он опережает конкурентов, после 4-часового интервью-допроса редакция «Нью-Йорк Таймс» поддержала Алека, и его профессиональная команда была уверена в победе. После утреннего эфира на радио он поехал на митинг, где и узнал о страшной трагедии…

Выборы перенесли на конец сентября, потому что жизнь остановить нельзя, и Алек на них не выиграл. Не было уже денег на новую кампанию, да и энтузиазма тоже не было. Горсовет на этот раз остался без него, зато с ним была любимая жена Авива, и именно это стало его главной победой. До сих пор Алек благодарит Б-га за то, что баллотировался в этом трагическом году, за то, что Авива осталась 11 сентября 2001 года дома, чтобы его поддержать…