Проф. Алан Дершовиц
Рьяные искатели того «идеального преступления», что с гарантией обеспечило бы импичмент президенту Трампу, всё больше напоминают мне чрезмерно усердных прокуроров, прежде намечающих себе жертву, а уж затем подыскивающих преступление, по которому её обвинить. Как же это созвучно знаменитой фразе, приписываемой то ли самому Сталину, то ли кому-то из его приближённых: «Был бы человек, а уж статья найдётся»…
Усилия отыскать (или придумать) такое «идеальное преступление», с помощью которого, можно было бы устроить президенту Дональду Трампу импичмент, сдвинулись теперь от тем расследования Мюллера – предполагаемого сговора с Россией и создания помех правосудию — к новым политическим «грехам», якобы имевшим место: договорённостям «quid pro quo» («услуга за услугу») с Украиной и противодействию Конгрессу.
Задача у инициаторов «импичмента любой ценой» остаётся всё той же: привлечь Трампа к ответственности и устранить его, вне зависимости от того, совершил ли он на самом деле что-либо, оправдывающее отставку. Зато средства — предполагаемые серьёзные правонарушения, якобы совершённые Трампом — изменились, поскольку прежние оказались совершенно бесполезными.
Рьяные искатели этого самого «идеального преступления», что с гарантией обеспечило бы импичмент президенту Трампу, всё больше напоминают мне чрезмерно усердных прокуроров, прежде намечающих себе жертву, а уж затем подыскивающих преступление, по которому её обвинить. Как же это созвучно знаменитой фразе, приписываемой то ли самому Сталину, то ли одному из его приближённых: «Был бы человек, а уж статья найдётся».
И хотя мы живём отнюдь не в сталинском Советском Союзе, сторонникам либертарианских взглядов пора обеспокоиться процессом, всё больше напоминающим абсурдную логику из «Алисы в стране чудес», когда поиск гарантированно ведущего к импичменту преступления предшествует доказательству того, что оно вообще было совершено.
Прежде чем остановиться на нынешнем расследовании подробнее, стоит сказать несколько слов о том, что представляет собой преступление, гарантированно ведущее к импичменту в соответствии с нашей Конституцией. Его критерии явно ограничены государственной изменой, взяточничеством или другими тяжкими преступлениями и проступками.
При этом юридические специалисты по конституционным вопросам расходятся во мнении касательно того, что следует подразумевать под «тяжкими преступлениями и проступками».
Одни считают, что эти слова включают также и «не криминальное поведение». Другие, в том числе и я, интерпретируют их куда буквальнее, требуя как минимум «криминального поведения», если не фактического нарушения уголовного закона.
Вместе с тем, по поводу того, что «плохое управление» не может считаться допустимым основанием для импичмента, ни у кого нет, ни малейших сомнений.
Почему это даже не подлежит обсуждению?
Да, потому что это уже обсуждалось, и было однозначно отвергнуто ещё самими участниками Конституционного конвента.
Так, Джеймс Мэдисон, один из ключевых авторов нашей Конституции, выступил против подобных открытых критериев, которые могли бы превратить президента в заложника политической воли Конгресса.
Такие критерии сделали бы нашу республику парламентской демократией, где лидер — премьер-министр – может быть отправлен в отставку большинством законодателей при помощи простого вотума недоверия. Вместо этого составители Конституции потребовали гораздо более конкретных и специфических критериев явно уголовного толка, которые в конечном итоге и были приняты как Конвентом, так и штатами.
Конгресс не имеет конституционной власти изменить эти критерии без внесения поправок в Конституцию. Говоря словами, повторяемыми нынче многими законодателями-демократами: члены Конгресса не выше закона, они дают клятву применять Конституцию, а не игнорировать её конкретные критерии.
Таким образом, представительница Конгресса Максин Уотерс попросту попыталась поставить себя выше закона, заявив, что, мол:
«Импичмент — это то, что назовёт таковым Конгресс. Нет закона, который предписывал бы импичмент. В Конституции сказано «серьёзные преступления и проступки», а мы определяем, что это значит».
Так совершил ли президент Трамп неизбежно ведущее к импичменту преступление, когда говорил по телефону с президентом Украины и (или) когда дал указание представителям исполнительной власти не сотрудничать без соответствующего судебного решения с демократами из Конгресса, стремящимися подвести его к импичменту?
Однозначный ответ — нет и нет!
Существует явная конституционно закреплённая и значимая разница между политическим «проступком», с одной стороны, и правонарушением или преступлением, явно ведущим к импичменту, с другой.
Поэтому, даже если наихудший сценарий в истории с Украиной – «quid pro quo» (предоставление иностранной помощи за политические услуги) – на самом деле имел место, это может рассматриваться как политический проступок, но не как правонарушение или преступление, явно ведущее к импичменту.
На самом деле, многие президенты использовали свою внешнеполитическую власть в политических или личных целях. Совсем недавно президент Барак Обама злоупотребил своими полномочиями, чтобы отомстить премьер-министру Израиля Биньямину Нетаниягу.
В последние дни своего второго срока Обама разработал одностороннюю резолюцию Совета Безопасности ООН, объявляющую о том, что контроль Израиля над Западной стеной – одним из самых священных мест для евреев — представляет собой «вопиющее нарушение международного права».
Почти все в Конгрессе и многие представители его собственной администрации выступили против этого одностороннего изменения американской политики, но Обама был полон решимости навредить Нетаниягу, которого ненавидел. Обама совершил политический проступок, подменив наши национальные интересы своими личными комплексами, но преступлением, неизбежно ведущим к импичменту, это всё же не являлось.
Точно также президент Джордж Буш-старший не совершал преступления, ведущего к импичменту, помиловав Каспара Вайнбергера и ещё нескольких человек накануне судебных процессов, предотвращая их показания против самого себя.
И это подводит нас к директиве президента Трампа в отношении расследования импичмента.
В соответствии с нашей конституционной системой разделения властей Конгресс не может принуждать исполнительную власть сотрудничать с расследованием импичмента в отсутствие судебных постановлений.
Конфликты между законодательной и исполнительной ветвями разрешаются судебной властью, а не односторонним диктатом горстки пристрастных законодателей.
Президент не совершает преступления, явно ведущего к импичменту, отказываясь выполнять требования Конгресса без судебных постановлений. Подобные вопросы должны решаться судебной властью, а не призывами к импичменту.
Короче говоря, поиск «святого Грааля» — «идеального преступления», способного отправить Трампа в отставку, очевидно, будет продолжен, но вряд ли увенчается успехом.
А, ведь, наша конституция предоставляет куда более ясный способ решить, кто будет президентом. И называется он выборами.
Источник на английском — Институт Гейтстоуна
Перевод Александра Непомнящего — Еврейский мир
Октябрь 2019
Оцените пост
(голосовало: 9, средняя оценка: 4,89 из 5)
Загрузка...
