Читатель, быть может, помнит, что примерно год назад в нашей газете были опубликованы один за другим два романа Александра Цывина «Любовь в Иерусалиме» и «Одиннадцатый сын Аммана», составляющие своеобразную дилогию о приключениях старшего лейтенанта Армии обороны Израиля Ави Бен-Цви.
Ави родился в 1949 году в Назарете. В 18 лет стал самым молодым офицером израильских ВДВ. Позже перешел в бригаду «Сайерет Маткаль», элитный спецназ израильского Генштаба. В 1976 году был принят на службу в МОССАД и направлен в Академию МОССАДа. В 1977 году, не окончив курса академии, принял участие в операции по уничтожению Хаддада, одного из самых кровавых лидеров палестинских террористов. После завершения этой операции Ави был тяжело ранен. На этом кончается второй роман.
Сегодня мы продолжаем повествование об Ави Бен-Цви публикацией нового романа Александра Цывина «Цанханим ло метим!» («Десантники не умирают!»). Мы спросили у нашего автора: «Был ли на самом деле в израильской армии такой офицер — Ави Бен-Цви?»
«Герой моего романа отчасти вымысел автора, но одновременно и вполне реальное лицо. Я был знаком с одним из сотрудников МОССАДа — смелым, образованным и необыкновенно привлекательным человеком, который принимал участие в ряде опасных разведопераций, два раза был тяжело ранен, едва избежав смерти. В 1992 году он ушел в отставку, стал журналистом, политическим аналитиком. До сих пор много печатается в израильской и европейской печати, печатается под псевдонимом и просил меня нигде не раскрывать его имени. Просьба вполне резонная, если учесть, что еще живут и действуют те, кто желал бы его гибели. Однажды он сказал мне: “Я чувствовал себя избранным, получив привилегию войти в элиту обороны нашей страны. На чашу весов я не раз бросал свою жизнь. Но сейчас, — добавил он, — я выступаю против тех, кто ответственен за превращение сионистской мечты в нынешний кошмар”. Почти все герои моего романа — реально существующие люди, а две разведоперации, составляющие сюжетную основу романа, были проведены МОССАДом в реальности. Кроме бесед с моим героем при написании всех трех романов я широко использовал документальные источники, опубликованные в открытой печати, а также и свой скромный опыт службы в 15-й отдельной воздушно-десантной разведывательной бригаде (Туркестанский военный округ, г. Чирчик), опыт обучения в Школе военного перевода (мы проходили там основательный теоретический и практический курс агентурной работы разведки), а также опыт работы в одном из исследовательских институтов, подчинявшихся ГРУ. Все имена и фамилии реально существующих или существовавших людей изменены.
Кровавая развязка
1
Ваддей Хаддад, руководитель так называемого Народного фронта освобождения Палестины, организатор ряда кровавых террористических атак против Израиля, был ликвидирован 30 марта 1978 года. И сразу же прекратилась вся террористическая деятельность фронта. Число нападений на израильские объекты за рубежом резко упало.
Между тем работа Ави Бен-Цви в бейрутской фирме «Арабский виноградник» продолжалась. Под его руководством фирма превратилась в отлаженную, хорошо работающую резидентуру. В составе её сотрудников появились офицер безопасности, шифровальщик, радист и три оперативно-технических сотрудника. Теперь, после смерти Хаддада, задача резидентуры состояла в том, чтобы вокруг шефа иракской разведки «Мухабарат» Барзана Ибрагима Хасана ат-Тикрити создать сеть агентуры, небольшую, но эффективную и надежную — лишь несколько человек, но в ключевых местах, с нужными связями и доступом к интересующим МОССАД документам.
Создать такую сеть и поддерживать ее работоспособность было непросто, поскольку иракская контрразведка под руководством советских «коллег» работала довольно активно и изощренно. Израильскому разведчику трудно было раствориться в относительно небольшой иракской столице, спрятаться в насквозь просматриваемом Багдаде. Нужно было действовать осторожно и осмотрительно, проверять и перепроверять каждого своего агента по различным каналам. При получении предложения о сотрудничестве Ави проверял всё, что только подлежало проверке. Нужно было выяснить, где служит человек, которого предполагается заагентурить, из какого региона он происходит, где учился, на ком женат, имеет ли связи с женщинами, тот ли он человек, за кого себя выдаёт.
Особо перспективными агентами Ави оказались Абу Сальма и Ахмед Дахбур — оперативники иракской внешней разведки. Они хотели покинуть иракскую разведку с её постоянными интригами и играми на рубеже жизни и смерти под наблюдением Саддама Хусейна и перейти в гораздо более богатую и спокойную внешнюю разведку Саудовской Аравии (СОР КСА), которой руководил образованный и интеллигентный племянник саудовского короля принц Турки аль-Фейсал. Поскольку Ави несколько раз как бы вскользь упоминал, что является личным другом принца Турки, ребята работали на него не за страх, а за совесть. Но в последнее время Ави стал ощущать какую-то перемену в Абу Сальме. Он не мог бы это выразить словами, но интуиция подсказывала ему, что с агентом что-то происходит.
Однажды Ави решил провести проверку: пришел на заранее обусловленную встречу в кафе на окраине Бейрута раньше времени. Он сразу же обнаружил там двоих сотрудников какой-то спецслужбы: одного — на улице, другого — в самом кафе, за столиком рядом с окном. Ливанцами они не были, по акценту и едва уловимым деталям поведения их можно было принять за иракцев. Ави был твердо уверен, что, когда он шел на встречу, наружного наблюдения за ним не было. По телефону с Абу Сальмой они о месте проведения конспиративной встречи не договаривались (каждый раз они встречались в новом, заранее оговоренном месте). Значит, какая-то спецслужба получили информацию или от самого Абу Сальмы, или через него. Покидать кафе сразу было нельзя. Это позволило бы тем двоим понять, что они обнаружены. Абу Сальма между тем не появлялся. Ави посидел в кафе около двадцати минут, выпил чашку кофе с коньяком и вышел. На улице он снова заметил за собой слежку. Двое в одинаковых плащах («Вот болваны!» — подумал Ави) необычно близко держались от него, боясь случайно его упустить. Пошел довольно сильный дождь, но Ави не спеша, как бы ничего не подозревая, прошелся по улице и даже попытался снять старую, грубо размалеванную проститутку, но не сошелся с ней в цене. Она ещё долго выкрикивала вслед ему грязные ругательства. Вернувшись в кафе, Ави убедился, что Абу Сальма там так и не появился. Следовательно, он или сотрудничает с этими двумя, или захвачен ими. Сев в свой джип, Ави осмотрел салон. Ничего там не пропало, но он сразу же понял, что кто-то машину обыскивал. Ави включил зажигание…
Через несколько минут он снова заметил за собой слежку и свернул на незнакомую ему улицу, затем несколько раз менял направление движения. От слежки он вроде бы ушел. Но те, кто его преследовали, видимо, знали Бейрут и его окрестности лучше, чем он. В лицо внезапно больно ударил яркий свет. Прямо на него сквозь влажные полукружья в ветровом стекле неслись две расплывчатые луны. Руки его крепко сжали руль. Он резко свернул в сторону. Совсем близко от него, всего в нескольких дюймах, промчалась по черной сверкающей дороге встречная машина — черный линкольн. Ави был спокоен, вел машину осторожно, не останавливаясь, зорко всматриваясь сквозь разрисованное прожилками дождя стекло в извилистую ленту шоссе. Он понимал, что преследователи через минуту развернутся и вновь начнут погоню. Они не следят за ним, они хотят его ликвидировать. В машине их было не менее четырех. Счет был явно не в его пользу.
Ави проехал несколько километров и, свернув на обочину шоссе, остановил машину. Вынул платок, вытер лоб, сделал четыре глубоких вдоха. Куда он попал? Ряды черных деревьев вдоль шоссе ничего ему не говорили. Он вышел из машины и вдохнул сырой воздух. За его спиной послышался визг тормозов…
2
Три дня спустя Ави был все еще жив. Он лежал в светлой палате первоклассной иерусалимской клиники. Его лечащим врачом был молчаливый и очень серьёзный доктор Зильбер. Заглядывал к нему и главный хирург больницы, профессор Гинзбург. Приходил будто бы поболтать о кино и театре, но Ави видел, что он внимательно за ним наблюдает. Когда Ави спросил профессора, каковы его шансы на выздоровление, тот ответил прямо, без колебания: «Пятьдесят на пятьдесят». Ави давали обезболивающие, и он не чувствовал сильной боли. Ныли только руки от игл после пяти переливаний крови и внутривенных вливаний физиологического раствора. Вены на руках становилось все труднее нащупать.
Однажды дверь распахнулась, и в палату шагнула Руфь. Она робко улыбнулась, подошла к кровати, наклонилась и боязливо коснулась губами его лба. Он взял ее руку. Она тихо заплакала.
– Ты здесь по моей вине! Я должна была остаться рядом с тобой, тогда всё было бы в порядке…
– Нет, ты не могла остаться. Приказ генерала… Как я здесь очутился?
– В тебя стреляли. В спину. Люди из иракской разведки. Тебя выдал Абу Сальма. Этот болван решил пустить в бизнес деньги, которые он получал от тебя. И попался. Его пытали, и он тебя выдал.
– А где он?
– Его вывезли из Бейрута в Багдад и там убили.
– А кто меня вывез из Ливана?
– Наши ребята. Двое оперативников по приказу генерала секретно охраняли тебя. Ты об этом даже не подозревал.
Ави надолго замолчал.
– Если тебе трудно говорить — не говори, — сказала Руфь.
– Я могу говорить, — возразил он.
– Я была в Алжире, но вернулась в Иерусалим, как только узнала.
– Тебе нельзя было прилетать, — сказал Ави.
– Ты скоро поправишься, все это говорят! — воскликнула Руфь. Лицо у нее было бледное.
– Конечно, поправлюсь, — ответил он.
– Я вчера разговаривала с доктором Зильбером. Он не сказал мне ни да ни нет, когда я спросила его о тебе. Он говорит: «Время покажет». Ненавижу врачей.
– Он очень хороший врач, — возразил Ави. — Он просто не любит разыгрывать из себя пророка.
– Но мог же он хотя бы чуточку обнадежить! — по-детски всхлипнула она.
– Видимо, не считал нужным. Слушай, ты должна немедленно улететь в Алжир. Дождёшься, что тебя с позором выкинут из нашей конторы.
– Нет, я останусь в Иерусалиме.
– Иерусалим прекрасен, — с улыбкой сказал Ави, — а когда в нем появляешься ты, он становится ещё прекраснее.
– Твои комплименты поразительно банальны и совершенно одинаковы для всех женщин. Я их ненавижу. Но сегодня… Раз ты делаешь комплименты, значит, дело идёт на поправку.
Помолчав, Руфь добавила:
– Ты просто удивишься, когда узнаешь, какое множество людей проявляет к тебе внимание. Ребята из «Маткаля» переслали тебе букет из самого дорогого цветочного магазина. Правда, чудесный?
– Правда! Я в восторге от цветов, которые они купили. Мне кажется, что я присутствую на собственных похоронах. Отправь букет в женское отделение.
– Поправляйся и ни о чем не думай. Не надо так пугать друзей. Жена генерала передает тебе свой привет и поцелуй. Я ухожу… Меня пустили сюда только на пять минут. Эта стерва, Роза Ровнер, влюблена в тебя как кошка и ненавидит меня.
Лейтенант медицинской службы Роза Ровнер заглянула в палату и, сделав страшные глаза, яростно постучала пальцем по циферблату своих часов.
– Ухожу, ухожу, сестра! — испуганно воскликнула Руфь.
Руфь приходила каждый день. Об операции «Прыжок кобры» они не говорили. Время от времени Руфь рассказывала ему забавные случаи из своей работы в центре разведки военно-морского флота. Ави хорошо знал обычную схему развития любовных отношений: смешные рассказы, сентиментальные речи, прикосновение руки, поцелуй, страстный поцелуй, апогей в постели, просто постель, меньше постели, безразличие в постели и финальное разочарование. Определенное заранее, почти точно просчитываемое количество мизансцен: встреча, ресторан, такси, его квартира, уик-энд на берегу моря, разные квартиры и постели, уловки, бесконечные прозрачно-лживые алиби и под занавес — бурная сцена разрыва на пороге дома под дождем. Весь этот сценарий представлялся сейчас ему постыдным. С Руфью ничего похожего быть не должно. Каждый ее приход превращал тоскливую больничную комнату в радостный оазис посреди изнурительных лечебных процедур. Но разговоры их были просто разговорами двух товарищей с чуть приметным вторым планом…
3
Ночью началось внутреннее кровотечение. Смерть занесла над Ави меч. Стрелки вероятности выживания из сектора «50 на 50» переместились в сектор «10 на 90». Правда, Ави об этом еще не догадывался, когда его срочно повезли в операционную. Пока ему брили грудь и живот, он ясно сознавал, что не боится. Пятьдесят на пятьдесят — более справедливых условий игры в жизнь и смерть человек не может и требовать. Потом он начал отключаться. Лица медиков в его помраченном сознании медленно исчезали. Он чувствовал острую боль, но сдерживал стоны.
Через несколько дней после операции Ави мог уже сидеть в постели и даже есть, но температура не спадала. Над головой его висел пластиковый пакет, день и ночь питавший организм антибиотиками. То ли от жара, то ли от антибиотиков у него мутилось сознание, он терял ощущение времени и уже не помнил, давно ли находится в больнице. Врачи молчали, но Ави видел, что они обеспокоены. Доктор Зильбер сказал, что если температура нормализуется, то волноваться нечего. Он даже разрешил пускать к нему посетителей — не более двух в день.
Первой пришла Руфь. Ее лицо, когда она вошла, сказало Ави не меньше, чем зеркало. Накануне её прихода он побрился. То, что он увидел в зеркале, потрясло его. На лице была такая зеленоватая мертвенность, что он решил, что бриться больше не будет.
Войдя в палату, Руфь нервно улыбнулась.
– Я должна была с тобой увидеться, — сказала она. — Завтра мне все же придется вылететь в Алжир. Мне надо быть там, иначе провалится операция.
– Конечно, Руфь, — собственный голос показался ему очень слабым.
– Я здесь уже три недели. Мне сказали, что меня уволят. Я знаю, что ты этого не хотел бы.
– Это я столько здесь пролежал? — с удивлением спросил Ави.
– Да.
– Долго. И врачи не хотят говорить мне, когда я отсюда выберусь.
– Они не знают. Доктор Зильбер говорит, что есть обнадеживающие симптомы.
– Это меня весьма обнадеживает.
– Доктор Зильбер говорит, что тебе придется долго отдыхать, после того как ты выйдешь отсюда. Кто-то должен присматривать за тобой. Когда я вернусь, ты переедешь ко мне.
Он представил себе её ослепительно белый дом на берегу моря, маленький садик, ореховые деревья, кусты олеандра и кактусы с ярко-красными плодами, письменный стол, книги на полках. Ему стало тепло и уютно.
– Ты устал. Больше не буду тебе надоедать. Выздоравливай! — сказала Руфь, нежно поцеловала его и тихо вышла.
Через две недели его выписали. Вечером накануне выписки доктор Зильбер имел с ним долгий разговор. Доктор Зильбер, аскетического вида старик, занимавшийся каждое утро по полчаса гимнастикой и ежедневно съедавший две сабры, три инжира и десять фиников, удобно устроившись в своем кресле, начал:
– Вы счастливчик, Ави, многие на вашем месте не выжили бы. Но вы — выжили. Черт знает, как это у вас получилось, но то, что вы живете, — это факт. Теперь вы должны быть осторожны. Очень осторожны. Строго придерживайтесь диеты. И ни капли спиртного. В течение года — ни глотка вина. А лучше совсем бросить пить до конца жизни. Глоток спиртного, и вы — покойник! И ни одной сигареты! Пачка сигарет — это ваша смерть! Да, и еще… Вы парень молодой, смею заметить, очень привлекательный…
– Доктор, я всё понял… Пять минут секса — и я покойник. Ни грамма секса!
– Правильно, — подтвердил доктор Зильбер. — О работе забудьте. У меня сложилось впечатление, что вы усложнили свою жизнь, я бы даже сказал, слишком усложнили. Упростите вашу жизнь, Ави. Упростите. И ешьте сабру. Это — самый полезный в мире фрукт. Сабру применяют при лечении заболеваний дыхательной системы, нервной системы, опорно-двигательного аппарата, для очищения организма и как общеукрепляющее средство. То есть сабра дает именно то, что вам сейчас нужнее всего. Лучше всего сабру покупать прямо на кактусовых фермах. Я вам очень рекомендую небольшую ферму кактусов недалеко от Иерусалима. С 25-го шоссе вы сворачиваете на Иерухам, и через два километра перед вами предстает огромное кактусовое поле. При ферме существует отличный ресторан и небольшая лавка. Круглый год там можно покупать плоды кактуса, срезанные при вас. А еще там варят конфитюр из кактуса и малины. И готовят потрясающий схуг из сабры и перца.
Александр Цывин
Продолжение тут
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 1,00 из 5)
Загрузка...
