Летом 1997 года моя супруга улетела в гости к родителям, в Тбилиси. А у меня воспалились глаза и я пошёл к врачу. В том же помещении работала мой кардиолог, с которой мы не встречались последние полтора года. Посетив окулиста, решил заглянуть и к ней.
Кардиолог встретила меня шутками. Сказала, что ради встречи даст мне направление на обследование. Жены дома не было и я согласился. Обычно такое обследование проводят раз в год. Становишься на специальную дорожку, которая имитирует быструю ходьбу. Я ходил в бассейн и был уверен, что поражу врача своими успехами. За четыре секунды до конца она вдруг закричала: «Ой-ой-ой!» Меня направили на дополнительное обследование центурой. (Кстати, мы очень любим обвинять других людей в неблагодарности. Прошло ведь пять лет с того события. Я перечитывал свою первую книжку и вдруг, дойдя до этих строк, ужаснулся. Столько лет, а я ни разу не сказал ей «спасибо»! Мне стало страшно. Какое право я имею учить других морали, если сам… и неважно, что она лишь исполняла служебные обязанности. Я схватил свою книжку, подписал и побежал в поликлинику).
Мой педагог, рав Розенфельд — один из раввинов, которые помогают людям найти нужного врача. Вот и мне он рекомендовал такого. Тот сразу вызвал у меня доверие и его оправдал. Сделав центуру, он сказал, что непонятно, как я вообще живу. У меня перекрыты все четыре канала, снабжающие сердце кровью. Врач настаивал на немедленной операции, но её назначили через две недели.
В тот период я старался выполнить как можно больше заповедей и искал людей, которые бы за меня молились. Честно говоря, несмотря на страх, у меня самого не было желания молиться сильнее, чем раньше. Поэтому я искал других людей, а они искали меня.
После операции хирург сказал раву Розенфельду, что ещё никогда в жизни ему во время операции не было так легко. Он собирался зашунтировать три канала, а удалось — четыре. Он был очень доволен. В принципе, как нерелигиозный человек он, наверное, не знал или не задумывался, почему операция прошла так удачно.
Ведь в одной молитве за меня стояли глава поколения рав Эльяшив и мой сосед, участник Войны за Независимость, который, узнав, что мне будут делать операцию, каждый день ходил к Стене Плача. За незнакомого человека с нееврейским именем Марат и с таким нееврейским именем его матери — Зина — молились в хедерах дети. Молились ученицы Бейт-Яакова. У меня в иешиве читали Теилим, молились и по месту работы жены — в «Бейт-Ульпане».
Но мне почему-то кажется, что главную роль сыграла молитва одной девочки. Она очень любила мою жену и часто приходила к нам домой. «Ты когда-нибудь молилась?» — спросил я её. «Нет», — ответила она. Я попросил жену передать этой девочке, что первая молитва — как первая любовь — имеет особую силу. Пусть она молится за меня. Я спросил жену:
-Ты передала ей?
— Да.
— И что она ответила?
— Не знаю, пробурчала что-то, наверное, из скромности.
А девочка сразу побежала к учительнице спрашивать, как молиться.
И вот сейчас, вспоминая о прошедшей операции, я думаю, что на весах, где взвешивали мои заслуги и недостатки, не последнюю роль сыграла молитва той маленькой девочки, которая молилась в первый раз в жизни.
P.S.
Не возвращайтесь к былым возлюбленным,
Былых возлюбленных на свете нет,
Есть дубликат, как домик убранный,
Где они жили,
Где они жили,
Где они жили немного лет.
Андрей Вознесенский
Наверное, также как нельзя возвращаться к былым возлюбленным,- как впрочем, и их покидать, не стоит без веской причины возвращаться к каким-то неприятным моментам из собственной жизни. Особенно к тем, которые могут вызвать к себе жалость. Я не знаю, это моё достоинство или недостаток — я ненавижу говорить о своём здоровье. Но вернуться к данному рассказу меня вынудило несколько причин. Хотя слово «вынудило» слишком сильное. Но это советское воспитание. Всё должно быть на «ура!», «сегодня рано, послезавтра поздно». Я не могу найти подходящее слово для выражения своего желания. Надеюсь, редактор мне его подскажет.
Месяц тому назад ко мне на субботнюю трапезу привели еврейского парня из Москвы, закончившего Мехмат МГУ и находившегося на постдокторантуре в Хайфском Технионе. Для него это был первый Шабат в жизни. Я питаю слабость к умным ребятам и девушкам. В конце трапезы подарил ему свою последнюю книгу «Песня моря». Несмотря на занятость, он прочел её полностью и попросился на второй Шабат. Ему не был понятен именно этот эпизод: каким образом молитва светской девочки, молившейся первый раз в жизни, могла сравниться с просьбой к небесам величайшего праведника? Вероятно, этот вопрос его особенно мучил, потому что у парня начался переворот в душе.
И что в таком случае советует злое начало? Что такое возможно только для праведников. Поэтому люди, обладающие высоким интеллектом, честолюбием и здравым смыслом, считают, что им это недоступно. Они забывают, что Всевышний оценивает не выполненную работу, а «коэффициент полезного действия». Каждый еврей должен знать, что от любого его поступка зависит невероятно много. И ответственность оператора атомной электростанции – ерунда по сравнению с ответственностью еврея.
На всякий случай я задал своему раввину вопрос юноши. Не преувеличиваю ли я возможную роль первой молитвы? Но рав подтвердил, что всё правильно и подобные случаи описаны в наших книгах.
Недавно мы с девочками обсуждали очень болезненную тему межнациональных отношений. Они приехали с разных мест бывшего Советского Союза, в большинстве своем еврейки только по бабушке или прабабушке. Супруга высказала что-то недостаточно уважительное об арабах. Девочки обвинили её в расизме. Я тут же вмешался и сказал что, по моему мнению, конфликт с арабами политический, у них есть целый ряд достоинств: они гостеприимны, уважают старших, верят в Б-га. И наши мудрецы утверждают, что они будут первыми помогать евреям после прихода Мессии.
Заодно я вспомнил, что врач, делавший мне центур, был араб. Он отнесся ко мне со всей душой и скандалил на совещании в больнице, требуя экстренной операции. В первоначальной версии рассказа я упомянул об его арабском происхождении. Но потом мне показалось, что я делаю это недостаточно искренне, пытаясь продемонстрировать, какой я интернационалист. И стёр упоминание об этом. Теперь я подчеркиваю своё искреннюю и глубокую признательность врачу Насару.
А сейчас вспомнил ещё одну подробность, услышанную от супруги. Мой раввин договорился с врачом, что мы оплатим ему за операцию всего лишь 2000 шекелей. Супруга отдала чек раву Розенфельду, он, видно, задержался и служащая больницы подошла к моей супруге с требованием оплатить полную работу хирурга – 30 тысяч шекелей. Денег у нас не было, я уже в операционной. Операция не начиналась. Супруга выписала чек на требуемую сумму, не представляя, как будет выплачивать. Через пять минут появился рав Розенфельд. Недоразумение исчерпано. И моя операция началась.
Рассказывая эту историю, я вдруг подумал и сказал девочкам: «Я не знаю, может, в ту минуту я не заслужил остаться в живых, но моя супруга не заслужила стать молодой вдовой. И выписав без размышления чек на гигантскую сумму, спасла мне жизнь».
А потом вдруг добавил: «Поймите, ваши близкие не все здоровы. Сегодня на территории бывшего Советского Союза полноценное медицинское обслуживание доступно немногим. Кроме того, постоянные стрессы. И может быть, ваше соблюдение законов Торы сохранит им жизнь».
В конце Шабата одна девушка попросила у меня книжку. Интересно, что она наиболее продвинулась в соблюдении законов Торы — и твердо решила, что хочет вернуться в свой родной город. Из Израиля! Мне кажется, это потому, что она, начав соблюдать, боится, что у неё ухудшатся отношения с матерью и она причинит ей боль.
Я надеюсь, у нее ещё есть время осознать, что истинное благо своим близким мы можем принести, только сохраняя близость к Б-гу. И мои воспоминания о печальных событиях жизни ей в этом помогут. А если это поможет молодому математику и ещё кому-то,- значит, я не зря переносил эту боль!
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
