Еврейский Мир

Б.Окуджава

От названия рассказа веет лагерной романтикой, однако для меня она полностью исчерпана в знаменитой фразе Глеба Жеглова (Владимира Высоцкого) «Вор должен сидеть в тюрьме».

В 1983 году в Тбилисский институт приборостроения поступила заявка на командировку в Иран. Я был руководителем темы и не сомневался, что пошлют в первую очередь меня. Заранее предвкушал перспективу заработка. В то время мы с женой и двумя детьми проживали в одной комнате 16-и квадратных метров. Супругу постоянно посещали частные ученики, так что обедать приходилось стоя в кухне. Краешком уха я слышал, что существуют ограничения для поездок евреев за рубеж, но лично меня они пока не касались, и кроме того я не понимал, что такое «еврей» и в чём собственно разница?

Хотя другим евреям отказали сразу, руководство института переслало мои документы в Комитет по науке и технике. Мне передали, что возмущению представителя КГБ, некоего Матеишвили, не было предела. Он позвонил нашему директору с претензией: почему ставят его в неловкое положение? Хороший юмор – КГБ в неловком положении! Так же, как Фараон в Египте поначалу не желал делать евреям гадости открыто, КГБ предпочитало «таскать каштаны из огня» чужими руками. Мой друг Гоги повел меня к зампредседателя по науке и технике Сосо Цискаришвили. Тот пробормотал: «Давай выйдем во двор, что-то душно».

-Я очень люблю евреев. Мне трудно отказать Гоги. Мы с ним как братья. Мне лично противно, что кого-то пускают, а кого-то нет. Но свою должность я люблю больше. Поэтому официальная позиция нашего Комитета, и не только нашего: мы тебя не пускаем не потому, что ты еврей, но ради твоей безопасности. Надеюсь, ты понимаешь, что если бы у меня в кабинете не лежала бумага, ты бы ни слова не услышал?»

— Неужели там написано «еврей»!

— Нет.

— А что? – у меня промелькнула надежда.

— «Граждане национальностей капиталистических стран». Остальное мне уточнили устно.

— А как же московские евреи? Они же едут!

— Москва может рискнуть, я – нет!

То, что этот чиновник хорошо относился лично ко мне, я узнал через год. У меня были трудности при оформлении документов для поездки в Болгарию, и он помог мне по своей инициативе.

Кстати, он-таки оказался порядочным человеком и потерял свою горячо любимую должность из-за фильма «Покаяние», копию которого взял да и переслал на Запад. Поистине: не должностью единой жив человек!

В Болгарии я проработал три месяца. Мне предлагали продлить командировку на любой срок, но дочка сдавала вступительные экзамены в институт, и я вернулся.

Готовилась поступить в один, сдала в другой, и в итоге очутилась в МЭИ (Московском энергетическом институте), который наряду с прочими московскими вузами был «зоной, свободной от «граждан национальностей капиталистических стран». В Москве оставался лишь один вуз, Инженеров железнодорожного транспорта, куда евреев брали без ограничений. Но моя дочь поступила как «национальный кадр Грузии».

Вначале лектора не поняли, что тут делает Левина? Однако вскоре разобрались и устроили настоящую охоту. Пришлось переводить её обратно. Чтобы вы осознали, «как это делалось на Кавказе?», расскажу один случай.

На время учебы мы «выписали» дочь  из Тбилиси для временной прописки в Москве. Теперь возникла обратная задача. Восток — дело тонкое, правда, Запад тоже… «Не подмажешь, не поедешь». Но меня развратила опека отца-журналиста, и я совершенно не умел давать взятки. Прихожу в милицию, где мне объясняют, что не хватает бумажки из Москвы. Я слетал в командировку. Потом выяснилось, что не хватает печати. Пришлось летать еще раз. Попросили еще бумажку. Слетал в третий раз… На нее дочь умудрилась вылить стакан воды. Тушь размазалась. Несколько дней я с энтузиазмом высказывал дочери все, что про неё думаю. Но делать нечего, пришлось идти на встречу с майором. Думал, что смогу себя пересилить и прямо спросить: «сколько?».

Захожу в кабинет, молча кладу на стол расплывшийся документ, на котором ничего не видно. Одна сплошная клякса. «Что это?» — спросил удивленный майор. Меня осенило. «Русских не знаешь? Специально сделали!», — тут мой голос наполнился металлом, горечью и негодованием «И наше поспредство тоже поломали!» Я умолчал, что только одно стекло, да и то по пьянке. – «Ты знаешь, я в прошлом году был в Ленинграде, зашел в магазин, правда без формы, спрашиваю: «Девушка, сколько стоит это платье?» А она в ответ: «Пошел к черту, спекулянт!» Мой собеседник помолчал и задумчиво вымолвил «Я этих русских всех …! » Я повторил: » Я тоже этих русских…»

Майор позвал помощницу:

-Поставь ему печать! Стукни всюду, куда он хочет! Быстро ставь печать!

— У него не хватает!

— Это у тебя, дура, не хватает! У него всего хватает! Ты там ничего лишнего не подумай. Я ему печать ставлю потому, что он мой брат!

Мне было немножко стыдно за свой приём, потому что, если честно, русофобии у меня никогда не было. Но оказалось, что это классический пример еврейского выживания! Гены, что ли, нашептали? Мне рассказали следующее. Ешива «Мир» находилась во время второй мировой войны в Шанхае, японской колонии.

Союзники-немцы требовали от японцев расправы над евреями. Руководитель ешивы, рав Хаим Шмулевич на вопрос высокопоставленного японца: «Почему немцы вас так ненавидят?» ответил: «Потому, что мы, евреи – азиаты!». И ешиву оставили в покое.

Да, но при чём здесь «зона»? На заре революции евреи почувствовали, что в России возможно прекратить погромы и  вообще получить равные права. Ринулись в борьбу. Отдали весь жар своих сердец ради исполнения пророчеств о братстве человечества. Недолго казалось, что антисемитизм отошёл в прошлое. Им увлекались разве что разбитые и изгнанные из страны «белогвардейцы», но никак не передовые пролетарии.

«Ласковые сети ловят лучше». И если бы евреев продолжали принимать во все вузы и посылать во все командировки, то, возможно, зоной, свободной от «лиц капиталистических национальностей», оказался бы весь мир. Но Всевышний никогда этого не допустит, потому что мир без евреев — это дорога ниоткуда и в никуда. Так, при всей моей еврейской любви к людям и равноправию, а также при всей моей еврейской же нелюбви ко всяческой ненависти и несправедливости, я понимаю «Дело врачей». В общем, спасибо тебе, майор Матеишвили!