Позвольте мне начать с того, что я к Хабаду питаю вполне теплые чувства. У меня были разногласия с Хабадом десятки лет тому назад, когда один студент сказал мне, что членам хабадской организации при лос-анджелесском университете (UCLA) запрещали ходить на демонстрации за свободный выезд советских евреев, потому что у Хабада особые отношения с Советами. Любавичским хасидам разрешали путешествовать в Советский Союз, общаться там со своими единоверцами, а иногда советским хабадникам позволяли ездить в гости на Запад. Некоторые религиозные советские евреи могли пропускать работу по субботам, пользоваться услугами шойхетов и даже покупать мацу в маленьких открывавшихся на пасху пекарнях.
Я думаю, что Советы разрешали все это хабадникам, потому что они резко отличались от «интеллигентных евреев», которые требовали конституционных прав, гарантируемых в соответствии c советским законом, говорили на правильном русском языке, в отличие от большинства должностных лиц в правительстве и вообще вели себя не так, как должны вести себя евреи: покорно, почтительно, с должным уважением к властям.
Наши разногласия с американским Хабадом часто завершались разумным компромиссным решением: например, в вышеописанном случае с демонстрациями, студентам-хабадникам позволяли ходить на наши демонстрации, но не как представителям Хабада.
В 1971 году у нас была еще одна стычка с Хабадом в связи с премьерой кинофильма «Скрипач на крыше». Естественно, мы устроили демонстрацию в день премьеры, где были СМИ, знаменитости, советские дипломаты, прилетевшие из Вашингтона, и прочие официальные лица. У меня до сих пор хранится листовка, в которой Российская империя при Тевье сравнивалась с Советским Союзом отнюдь не в пользу последнего: во времена Тевье-Молочника в Российской империи были тысячи синагог; миллионы российских евреев уезжали в Америку; издавались книги на идиш, были иешивы.
Премьера была назначена на вечер пятницы. За несколько дней до премьеры мне позвонил очень сердитый глава Хабада всего Западного побережья, раввин Шломо Кунин. Он возмущался, что мы собирались устроить демонстрацию в пятницу вечером, оскверняя тем самым шаббат, и требовал переноса демонстрации. Я объяснил ему, что это был единственный вечер, когда мы могли привлечь должное внимание СМИ, но его это никак не убедило. Никакого компромиссного решения мы найти не смогли, и с тех пор мои отношения с Любавичским Хабадом резко охладели.
В последующие годы я отдавал должное Хабаду за их преданность нашей религии и непревзойденную способность собирать деньги от нерелигиозных доноров. Я знал, что Хабад был единственной официальной еврейской организацией в послеперестроечной России, которую никто никогда не обвинял в коррупции при оказании помощи российским евреям.
За почти 30 лет я с интересом наблюдал борьбу хабадников за возврат древних еврейских книг, которые Любавичские раввины оставили в России, когда были вынуждены бежать в США от нацистов. Впервые я услышал об этих книгах в 1980 году, их было около 12000, все они находились в хранилищах Библиотеки имени Ленина в Москве. Хабад хотел во что бы то ни стало получить эти книги обратно. Шли закулисные переговоры, хасиды продолжали надеяться, русские продолжали кормить обещаниями.
В 1990-х годах с распадом советской империи российский Хабад стал официальной религиозной организацией, обратившись в этом качестве к американскому правительству за помощью. Сам вице-президент Ал Гор лично подключился к получению древнееврейских книг из России. В 1991 году Российский Верховный суд вынес решение, что книги действительно были собственностью Хабада, но российские должностные лица отказались передать их за границу. В 1993 году мне позвонил раввин Хабада, с радостью сообщив, что он едет в Вашингтон за книгами, которые Алу Гору удалось получить из России. Он позвонил мне, потому что я рассказал ему об иммигранте, который работал в Библиотеке Ленина перед отъездом в Лос-Анджелес в 1980-х годах и который рассмеялся мне в лицо, когда я упомянул о книгах Любавичских раввинов.
«Хабад никогда не получит этих книг, — сказал он. — Их свалили в подвал, где наводнения превратили книги в грязную кашу. Русские не могут признать, что это случилось, им приходится хранить в секрете то, что ценные древние книги погибли в одной из самых известных библиотек не только России, но и всего мира».
Я рассказал об этом разговоре раввину. И теперь он позвонил мне, чтобы рассказать, как я был не прав. Возвратившись из Вашингтона, раввин сообщил, что Гору отдали только одну книгу, уверив при этом, что остальные передадут в кратчайший срок.
Через девять лет, в 2002 году, Россия вернула еще 30 книг. В 2007 году обескураженные представители Хабада обратились в суд, в конгресс и в Комиссию по безопасности и сотрудничеству в Европе, прося о заступничестве. Они получили всеобщую поддержку, сочувствие и даже выиграли дело в суде, но никаких книг они не получили.
В настоящее время они выиграли еще одно дело в другом американском суде, постановившем, что книги должны быть возвращены, добились усиления давления из Вашингтона, Европы. Я уверен, что после длительного процесса восстановления и реставрации еще десяток-другой книг доберется до Америки. Что касается тысяч сгноенных бесценных томов, то трудно поверить, что их можно вернуть к жизни.
С другой стороны, если верить в чудеса, то они могут произойти….
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
