Около тридцати лет некогда признанный американский фотограф Лилиан Бассман оставалась в тени забвения. Но вот случайная находка английским историком фотографии и куратором Мартином Харрисоном в доме Лилиан заброшенной упаковки с негативами 1940-50-х годов вернула Бассман её былую известность.
За этой находкой последовали выставки в Лондоне, Нью-Йорке и Токио, а также издание в 1997 голу прекрасного альбома фотографий. Изображения моды Бассман уникальны в своём жанре. Эффектно преобразованные в лаборатории, её работы поражают изяществом и грацией, они окутаны поэтичностью, таинством, очарованием. Исключительная утончённость жеста, женственность фигуры, красивые руки придают изображениям романтичность, делают их оригинальными произведениями искусства, выходящими за рамки традиционной фотографии моды. Воздушные, живописные фотографии моды Лилиан Бассман, впервые появившиеся на страницах Harper’s Bazaar в конце 1940-х годов, остаются и спустя десятилетия образцами художественного совершенства.
Лилиан Бассман была вторым ребёнком у родителей, бежавших от погромов в России в 1905 году. Её мать, Клара Гольдсгейм, приехала в США из Одессы в тринадцать лет, а отец, Юлиус Бассман, эмигрировал из Киева в возрасте девятнадцати. Они познакомились в среде богемных еврейских интеллектуалов, обосновавшихся в Нью-Хейвене (Коннектикут). После неудачного фермерства родители Лилиан переезжают в Бруклин.
В летнее время Клара работала в первом в Америке вегетарианском ресторане на Кони-Айленд, принадлежавшем семье Химмель, эмигрировавшей из Белой Церкви (Украина). Здесь произошло удивительное событие в жизни Лилиан. В шестилетнем возрасте она познакомилась с мальчиком старше её на три года, Полем Химмелем. Они встретились вновь через девять лет. Лилиан вспоминала: “Поль был на три года старше меня и казался намного интереснее всех моих приятелей, тогда начались наши отношения”. Поль Химмель стал известным фотографом. Их совместная жизнь и творческое партнёрство продолжалось 65 лет.
С детства Лилиан мечтала стать художником. Какое-то время она обучалась дизайну в Textile High School. Частенько, прогуливая школу, Лилиан позировала братьям Рафаэлю и Мозесу Сойерам в Лиге студентов-художников, получая 50 центов за час. По договорённости с Мозесом Сойером Лилиан первую половину дня позировала ему в студии для фрески, а во второй — занималась живописью, используя в качестве натуры его модели. Вскоре она становится ассистентом Луиса Ферштадта, работавшего над серией фресок для Hunter College. Следующим шагом в художественных исканиях Лилиан стал Pratt Institute, куда она поступила на вечернюю годичную программу по обучению иллюстрации моды. Всё же это было ближе к живописи и открывало перспективу самостоятельного заработка.
Художественным увлечением Бассман этого времени была живопись фламандца Ханса Мемлинга, женщины на его полотнах. Восхищали её и элегантные фигуры Эль Греко. Она была знакома и с творчеством Модильяни, его женскими портретами, поражающими грациозным изгибом головы, удлинённой шеей, несколько вытянутым телом. Возможно, ей было близким высказывание Модильяни, ставшее визуальным знаком её последующего творчества: «Линия — это волшебная палочка, чтобы уметь с ней обращаться, нужен гений».
В Pratt Лилиан довольно быстро научилась делать моментальные рисунки одежды с живых моделей. Она показала их художественному директору Harper’s Bazaar Алексею Бродовичу. Он усмотрел в них волнующую мягкость, изящность и предложил Бассман поступить в его Лабораторию графического дизайна в Новой школе социальных исследований, назначив ей стипендию.
Спустя год Бродович пригласил Лилиан в Harper’s Bazaar в качестве своего ассистента. Обучение, работа с Бродовичем означали для Лилиан общение с человеком, который был наиболее влиятельной личностью в американском графическом дизайне и коммерческой фотографии в 1935-55 годы. Как-то Бассман призналась: «Я действительно была воспитана Бродовичем. Его известные высказывания были: «Удиви меня! Сделай что-нибудь новое! Сделай что-нибудь отличное!»
Настоятельная требовательность Бродовича, а возможно, ещё в большей мере стиль его фотографирования, привлекали Лилиан. Изображения балетных сцен, снятые Бродовичем во второй половине 1930-х годов, контрастны, смазаны, движущиеся фигуры изящны. Могут ли такие фотографии не понравиться? Собственно творчество Бассман и началось со знакомства с Бродовичем в 1941 году. И когда он спросил её, что она собирается делать в будущем, Лилиан ответила: «Думаю, я буду фотографом».
В 1945 году Лилиан Бассман была назначена художественным директором нового журнала Junior Bazaar, рассчитанного на студенток колледжей и молодых женщин, начинающих карьеру. Первый номер журнала вышел в ноябре 1945 года. Наряду с собственными фотографиями, Лилиан публиковала работы молодых выпускников классов Бродовича, будущих знаменитостей: Ричарда Аведона, Поля Химмеля, Роберта Франка…
Практически не имея опыта работы с камерой, Бассман начала совершенствовать своё мастерство не в студии, а в лаборатории. В это время освободилась лаборатория в Harper’s Bazaar на Мэдисон авеню. Лилиан в обеденное время и вечерами училась здесь печатать. Она занималась поисками наиболее выразительного представления модели, одежды, отвечающего её воображению. Лилиан усиливала контраст между белым и чёрным путём смазки и отбеливания, повышала зернистость, экспериментировала с диффузией, добиваясь эффекта мягкого фокуса, печатая через ткань или марлю. Фотография обретала графичность, абстрактность, экспрессию, утрачивая, между тем, документальность.
В 1948 году Junior Bazaar закрылся. Вскоре Бассман направляют в Париж для фотографирования высокой моды. Редактор Harper’s Bazaar Кармел Сноу, рассматривая полученные снимки, заметила: «Слишком художественно». Последующие пятнадцать лет Бассман фотографировала только американские коллекции: дамское бельё, купальники… Сноу часто выговаривала Лилиан: «Вы здесь не для того, чтобы создавать искусство, вы здесь, чтобы показать пуговицы и бантики!» Эта фраза стала исторической, определившей дилемму творческого фотографа в мире коммерции.
Занимаясь фотографией моды, Бассман неизменно привносила в неё свою сильно развитую чувственность живописца. Путём лабораторных манипуляций она стремилась придать изображению мягкость, воздушность, устранить какие-то подробности, создать романтический образ. Однако художественные изыски такого рода в фотографии моды воспринимались неоднозначно.
Фотографии моды Лилиан Бассман, как, впрочем, и работы других женщин-фотографов, снимавших моду, отличает теплота, прочувствованность к своим женским моделям. “Когда мужчины фотографируют женщин, обычно присутствует напряжённость, элемент обольщения, — говорила Бассман. — Мои любимые модели становились друзьями, особенно раньше, когда было больше времени… Мы обсуждали мужей, бойфрэндов, как бы то ни было, атмосфера была расслабляющей…”. Для Лилиан были привлекательными модели с длинной шеей и красивыми руками — это было основой её стиля. Обычно она портретировала верхнюю половину фигуры, тогда как мужчины-фотографы отдают предпочтение ногам.
В 1950-60-ее годы фотографии моды Бассман в основном публиковались на страницах Harper’s Bazaar, но постепенно интерес к её неординарным работам утрачивается. Редакторы всё больше отдавали предпочтение прямой, непосредственной фотографии моды. Это коснулось и мужа Лилиан, Поля Химмеля, известного фотографа моды. В 1951 году они открывают свою студию, занимаются рекламой и личными проектами. В этом же году рождается их сын Эрик, а спустя два года — дочь Лизи.
В середине 70-х г оба оставляют коммерческую фотографию. Лилиан занялась собственными фотографическими проектами — от проектирования дизайна линий одежды (1984-88) до абстрактных изображений обнажённых и натюрмортов (1985). Она снимала в цвете по технологии Cibachrome, позволяющей печатать фотографии со слайдов и получать стойкие и чёткие изображения.
В 1989 году важным для Лилиан Бассман стало участие в выставке “Shots of Style” в The Victoria and Albert Museum в Лондоне, показавшей историю фотографии моды. Начиная с 1985 года и в течение десяти лет Бассман преподавала фотографию в Parson’s School of Design.
Поскольку к этому времени Поль Химмель закончил карьеру фотографа и вернулся к своей первой профессии психотерапевта, то супруги решили, что им больше не нужны отдельные студии в их флигеле в Верхнем Ист-Сайде. При освобождении нижней студии большая часть фотографий моды, портретов была выброшена.
В сентябре 1991 года под сильным осенним дождём протекла крыша флигеля дома. Единственным проходом для рабочих, ремонтировавших крышу, была одна из тёмных комнат. «В потоке света в этой комнате, — вспоминает Мартин Харрисон, находившийся на тот момент в их доме, — мы заметили чёрный пластиковый пакет под мокрой скамьёй. Мы вытащили его, в нём оказалось более сотни пачек негативов. Некоторые не подлежали восстановлению. Лишь малая часть потерянного архива, к счастью, содержала материал нескольких наиболее важных съёмок конца 40-х и 50-х годов». Лилиан Бассман принялась печатать с этих негативов заново, внося радикальные изменения. «Новая интерпретация, — объясняла она, — даёт каждой фотографии новую жизнь».
За этой находкой последовали выставки Бассман в США и Европе, привлекшие внимание нового поколения ценителей фотографии. В свои семьдесят с лишним Лилиан Бассман вновь обрела известность и вернулась к работе в моде, фотографируя парижские коллекции для журналов The New York Times Magazine и немецкого издания Vogue. Если раньше Бассман изыскивала в традиционной печати в новые возможности, то в свои 83 года она начала экспериментировать с фотографией на компьютере.
Лилиан Бассман, по воспоминаниям друзей, была женщиной удивительной. Она играла в покер, курила, не пренебрегала алкоголем, танцевала lindy-hop в Гарлеме. Она воспитала двух детей, оказывала помощь своей дочери Лизи Химмель в становлении её карьеры фотографа.
В 1996 году Лилиан Бассман была отмечена наградами за достижения в искусстве общества The Graphis/Agfa и американского Клуба художественных директоров.
Лилиан Бассман создала свой оригинальный художественный стиль, характеризующийся изяществом и грацией, поэтичностью женского образа.
Ричард Аведон, друживший с Лилиан на протяжении многих лет, отметил: «Она делает осязаемым душераздирающее пространство между видимым и невидимым в одежде».
Лев ДОДИН
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
