В связи с нахлынувшими чемпионат-мирскими и олимпийскими страстями, катарами, блаттерами и прочими сюрпризами в конвертах захотелось поболтать с милыми читателями о наиболее популярных видах спорта.
Какая национальная забава сладка столь многому числу любителей атлетики? Правильно, главный международный олимпийский вид спорта — «борьба с евреем». Евреем просто, жидом-сионистом, массонским заговором и межпланетным пейсатым империализмом. А вот что за вид спорта не даёт покоя миллионам болельщиков в Израиле?
Ха-ха-ха, вы, небось, порешили, что это могучий израильский футбол, содержимый на денежки лотерей и торговцев семечками на рынке? Или, снова оплошавши, держали мазу за «предвыборное перетягивание каната» с подвидами многоборья: «поливание из шланга» (газонов — а вы что подумали?), «прилаживание крылышек к хитону» и «бег на допрос и обратно по причине денежных и интимных оплошностей»? Нет, конечно же, нет! Еврейский вид спорта — откручивание пуговицы на мундире.
Вы, несомненно, помните, как народная мудрость определяет первый пункт устава израильской армии? «Запрещается при получении боевого приказа откручивать пуговицу на кителе командира». В смысле: «Ну ты что, Хаим, чего это мы попрёмся через ту лощину?! Давай лучше слева вон на ту горку!»
Кстати, в связи с оным народным развлечением Еврейское государство (не путать с Исламским) лишилось популярного лидера. Физик Эйнштейн, приглашённый заменить химика Вейцмана на посту президента Израиля, ответствовал: «В Америке есть только один президент. Но быть президентом среди президентов…» Тут, знаете ли, ни частной, ни общей теорией относительности не отделаешься, у народа выйдет столько координат, сколько их в головах граждан. Две трети из них никак промежду собою не совпадут и даже нигде не пересекутся. Я некогда, приехав на Обетованную, решил провести личный опрос по теме «Что такое Израиль и какие перед ним стоят проблемы?». Получил научную выборку: одна треть — где-то услышанные штампы, эти легко кучковались в 5–6 подгрупп, а остальные две трети — словно бы встречные знатоки разглагольствуют о совершенно разных, почти не связанных между собой государствах, из несовместных антимиров, эпох и материков. Что одному виделось несомненным успехом и наглядным преимуществом — другой либо вообще не замечал, либо выделял как общеизвестный позор и провал. Так что шуточка про «глобус Израиля» неточна — надо писать «глобусы».
Тут я не удержусь привести своё бессмертное творение, неожиданно (правда-правда) всплывшее в памяти:
Мы народ великий или малый?
Путается Книга. Не пойму.
Сколько нас на всей Земле осталось?
Раньше было больше. Почему?
Не собрать несхожие ответы.
А зачем еврейское клеймо?
Что бы ни случилось в мире где-то,
Мы виновны. Продаём вино
И колодцы травим, сеем смуту,
Трескаем кровавую мацу…
А всего обидней — почему-то
Всё не строем ходим на плацу.
Я нашёл ответ. Скажу, но только
Не пляши, дружок, и не стенай:
Мы едины и вразброд, поскольку
Каждый ищет собственный Синай.
Вы согласитесь со столь давним прозрением? Мы — народ, созданный «с единым сердцем», как один человек стоявший у Синая, чтобы (больше двух в одни руки не давать!) от имени цельного человечества принять Б-жественный закон, — знамениты на земле именно своей разобщённостью, бунташностью, склонностью к спорам и «качанию прав». (Что, впрочем, не мешает считать нас звеньями одной злодейской сети.) А также — упрямством, творческой энергией (талант — он всегда самостоятелен и оригинален) и настырным пастернаковским: «Во всём мне хочется дойти до самой сути». За что нас справедливо не так уж долюбливают, поскольку изрядному числу человеков эту самую суть приятней держать в чулане в тряпочке на чёрный день. А то посадють.
Многоопытный работник советского консульства в Калькутте объяснил мне разницу между индийской и китайской ментальностью. Допустим, в Китае правительство приняло некое важное постановление. По сему поводу одна провинция восстаёт и отделяется, другая ходит с флагами, ветераны нацепляют парадные мундиры, несколько чиновников от расстройства вешаются на шёлковом шнурке… В общем, всем до этого постановления есть дело. Теперь — аналогичное решение принято в Индии. Публика, кроме тех, кого это лично уж слишком явно коснулось, спокойно занята своим делом, не обращая на циркуляр ни малейшего внимания. «У них своя карма, у меня своя карма».
Правда, когда индийцам вдруг становится «до того», они от изумления начинают рвать и метать. Уверенно выйдя по числу партий, языков и политических убийств на первое место во вселенной. Еврейцы же — тоже ни по одной из позиций не ущемлённые: 50 языков еврейско-галутных, партий немерено, а со счётом убийств нам сильно помогают арабы — всё же как-то в своём балагане умудряются существовать вполне комфортабельно. Пошумев-поскандалив, отправляются вместе в кафешку — за чашкой арака-хумуса партишку в шахматы-нарды перекинуться. Что, по очевидному психологическому закону, доказывает: для еврейцев, в отличие от мирных индийцев, размахивать руками и откручивать пуговицы — занятие безвредное и природно-близкое. И если индусы оттого лишь не желают унифицироваться, что им до этого нет дела — то еврейцы, наоборот, потому что им до всего есть дело. Причём каждому одному. Особенное же дело есть до того, что их должно касаться в самой минимальной степени.
Чтобы мои инсинуации не выглядели слишком произвольными, приведу несколько мидрашей.
Моше поднимается на небеса, чтобы получить скрижали и инструкцию по их использованию. Ангелы разгневаны: «Зачем убогим живущим бесконечный Закон?» Моше побивает их их же аргументами: «Вы, ангелы, совершенны, а нам, существам неидеальным, без этого универсального Закона просто хана, запутаемся и передерёмся». Сходное в чём-то объяснение, зачем Тора дана евреям (именно евреям), даёт Талмуд в трактате «Псахим». Евреи — самый напористый и дерзкий из народов (размахивают руками с наибольшей амплитудой), и если бы не Тора — ни один народ не сумел бы против них устоять. Отсюда, кстати, следует, что «всемирный жидомассонский заговор» таки направлен противу нас, пархатых, дабы не слишком высовывались и командовали — но не будем отвлекаться. О том, что вердикт Талмуда не пустые слова, свидетельствует в Торе и Моше — в своей прощальной речи: «Со дня, когда я познакомился с вами, были вы беспокойными смутьянами». И это — при живых Моше и Аароне, после чудес Исхода, Синая и пустыни, будучи в массе своей пророками и под прямым водительством Всемогущего Б-га!
Следующий мидраш из того же Талмуда. Перед приходом Машиаха, общееврейского царя и мирового духовного лидера, будут евреи разделены на «стада со своими вожаками». И отнюдь не все окажутся склонны прислушиваться к вожакам из соседнего табуна, скольких бы пядей во лбу и какой бы несомненной праведности они ни были. Наиболее известная еврейская книга по нравственности, трактат «Пиркей авот», анализирует процесс возникновения разногласий и разночтений в Законе и в народе. Многие поколения споры шли всего-то-навсего о том, нужно ли пришедшему в Храм возлагать руки на жертву перед её закланием! Но — в каждом поколении мнения мудрецов об этом разнились, никак не приходя к общему знаменателю. А затем и пошло, и поехало… Для тех, кто не знает: слово «балаган» — отнюдь не русское, а давно уже свежеивритское. И — одно из наиболее часто на Святой Земле употребляемых. Обычно в сочетании «Эйзе балаган!!» («Какой шум и беспорядок!»).
Давайте в качестве примера и образца классического нацспорта, причём чемпионского уровня, взглянем на первый в нашей истории демократический бунт — восстание Кораха, подробно описанное в Торе. Именем вожака зелотов даже названа недельная глава — чтобы мы не забывали тех событий. Этот архетип откручивания пуговицы с мантии духовного или социального лидера повторится ещё не раз.
Корах — это вам не какой-нибудь Герцль, венский адвокат, ничего не знавший о Традиции и начинавший политическую карьеру с плана поголовного крещения евреев. Корах — двоюродный брат Моше, левит, мудрец, красавец, богач и пророк — словом, весьма и весьма авторитетный человек. Вероятно, его подтолкнули как идеальную фигуру на роль народного лидера к выступлению другие бунтари; он поддался уговорам, уверовал в своё величие и непогрешимость собственной логики и дальше уже бузил по собственному почину. А за ним пошли на дело 250 признанных лидеров общины, в их числе — даже князь колена Реувена, первенца Якова.
Мидраш красочно описывает план революционеров. Цель их была — обосновать нелепость некоторых законов Торы, якобы сочинённых лично Моше, и тем поставить под сомнение его и Аарона особую роль и полномочия. Затем, конечно, заменить проштрафившихся. И вот являются 250 почтенных профессоров с бородами, одетых в голубые талиты, и спрашивают: «Нужна ли такому талиту голубая нить в цицит?» Ответ: «Нужна. Это самостоятельная заповедь, относящаяся к нитям, а не к основной одежде». — «Ха-ха-ха! А дом, полный свитков Торы, нуждается в мезузе на двери, где приведены лишь 2 маленьких из неё отрывка?» — «Да, такова заповедь». — «Ха-ха-ха, да что вы возноситесь над нами, мы не менее праведные, чем вы, и ещё такую чушь городите! Зазнались?!»
Обратите внимание, революционер в науке обычно обращается к «верхам», к наиболее продвинутым учёным; революционер в политике — чаще всего к низам, к толпе, к людям малограмотным, которых броскими и дешёвыми лозунгами можно увлечь куда угодно. Его задача — уравнять «по праву и по квалификации» царя и простолюдина, мудрого раввина и трепача-журналиста… «Все равноправны (вывести формулу течения жидкостей, применять каббалу и комментировать Талмуд), все (одинаково) святы»: громила и алкаш — и человек, посвятивший, скажем, жизнь спасению больных и помощи несчастным. А поскольку обращается говорун не к медицинским светилам и не к ведущим филантропам, а к публике, нечуждой зависти и пусть изначально не мыслящей уравнять себя с Кюри и Пастером, но вполне склонной клюнуть на подобный вариант, предложенный человеком почтенным.
Естественно, начиная с некоего градуса эмоций, тема правды и добросовестности отступает, заместо неё на авансцену вылетает разделение «свой — чужой». Так, идеи превращаются в лозунги, движения — в партии. И становится возможным, как нынче, заравнять «гомосексуальный брак» с «гетеросексуальным», а совсем даже неглупым людям на полном серьёзе отстаивать этот бред ради «свободы, равноправия и демократии». Решительно освящая и одобряя тем распущенность нравов, вымирание человечества, искажение нашей природы и Б-жественного Закона. Зато — «наши за!».
Обратите внимание на одно уникальное отличие бунта Кораха от всех последующих: его участники были действительно святы. Ради надежды подняться выше в служении Создателю они пошли на смертельный риск (и погибли) — увлечённые групповым воодушевлением и растеряв за спорами и страстями способность «объективно оценивать позицию». Это были отнюдь не «люди толпы» — но знатоки и лидеры, своими глазами созерцавшие чудеса, которые совершил Творец через Моше и Аарона. И цели в голове у них крутились субъективно-возвышенные… Чего же ждать от их более поздних последователей?!
И Моше, не раз с готовностью рисковавший не только жизнью, но даже немилостью Творца ради спасения народа Израиля, здесь, в первый и единственный раз, не только не молит Б-га за бунтовщиков, но даже просит Всевышнего не принимать их дары и примерно наказать смутьянов. Он, абсолютно безразличный к власти и славе, умолявший Творца избавить его от них или хотя бы ограничить их бремя, проявляет власть и пользуется особыми отношениями со Всевышним, добиваясь, чтобы наказание восставших было экстраординарным. Почему?
Есть много комментариев. Но я не рискну уверенно назвать причину. Могу только предполагать — согласитесь, сложно, не обладая способностью видеть мир от края и до края, в прошлом и в будущем, судить за того, кто подобной способностью обладает. Мне кажется, что среди мотивов непреклонности милосердного праведника — то, на чём Корах и присные искали себе последователей и будоражили народ. Это — призыв «искать пятна на солнце», стремление заподозрить, предположить коварный заговор и низменные цели, усомниться во всём, пусть даже самом очевидном, надёжном и светлом. За этим — искусство приучать людей относиться друг к другу с подозрением, искать в других не лучшие или хотя бы нейтральные, а тёмные стороны.
Как мы видим — такое объединение работает. Мы — современники гигантского научного эксперимента, который проводит «Исламское государство»: теста на притягательность зла. Ничем больше толпы последователей этим кровопийцам не привлечь, среди них (пока?) нет ни одного признанного другими вождя и аристократа, даже ни одного серьёзного мусульманского теолога. Только (заимствовав название у эпатажного Бодлера) — «цветы зла».
Правда, почва для их «подвигов» подготовлена. Если вы оцените, насколько СМИ больше любят зло, чем добро, беду, чем счастье, измазать, чем очистить от грязи…
Наверное, Моше предвидел, куда опошление святого и чистого, подмена истины конфликтом эгоизмов может привести. И хотел подсказать другим поколениям и нам: стараться объединяться на том добром и хорошем, что в каждом из нас есть. Учиться больше смотреть на «полную половину стакана». И тогда споры, в том числе совсем уж неизбежные баталии иудейские, станут не склоками, а совместным поиском идеальных решений симпатизирующими и благодарными друг другу людьми. И откручивать пуговицы нам придётся намного реже. И не исключено, что и другие народы захотят при этом сменить свою «олимпийскую программу».
Впрочем, на один совет нужен десяток, как его выполнить. Сегодня мы оказались как бы в заколдованном круге. Из-за наших споров и разделения Создатель не очень доволен своим народом; «махлокет», раздоры и конфликты — главная причина льющихся на наш народ несчастий. Так говорят современные мудрецы. И — давно уже общее место, что как Второй Храм разрушен из-за нашей беспричинной взаимной ненависти, так и Третий Храм отстроен будет в заслугу её противоположного, беспричинной любви и взаимной терпимости. А пока — неодобрение Создателя проявляется как антисемитизм, неприязнь народов к евреям и евреев, далёких от Традиции, к её носителям; окружённые клеветой, злоречием и дурным глазом, мы приучаемся смотреть на плохое (о котором всё время трындят); «полупустые стаканы» провоцируют между нами взаимное недоверие, разобщённость и раздор, а они, в свою очередь, сильно не нравятся Творцу…
Что же делать? Легко советовать другому, трудно меняться самому… Наверное, просто учиться внимательно смотреть друг на друга.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
