Нам не дано предугадать,
как слово наше отзовётся.
Часто вспоминаю теперь незаслуженно забытую, но в семидесятых годах самого читаемого журналиста Татьяну ТЭСС (Татьяна Сосюра). Её колонки в газете «Известия» с очерками о людях с необычной судьбой, кажущимися невероятными поворотами жизней, были, как глоток воздуха, в захламленном идеологическим мусором медийном пространстве того времени.
Даже в мыслях ещё не имея намерения что-то писать, я стал поклонником её журналистского стиля. Татьяна ТЭСС не только занималась описанием удивительных судеб людей, но проникалась их чувствами, старалась проследить (или предугадать) ход дальнейшей жизни своих героев. Может, поэтому, по примеру Татьяны Николаевны, меня тоже волнует продление жизней моих персонажей, если не в материальном мире, то хотя бы в памяти.
Вот несколько историй с каким-то мистическим отливом, которые впору помещать в рубрике «Нарочно не придумаешь», но, увы, уже без юмористической подоплёки. Речь идёт о рассказах (или, правильней сказать, очерках ) по мотивам жизней близких мне людей.
Жизнь – мазурка
В рассказе «Мама» повествуется о том, что моя героиня Шейнале со своим братом Элыком славилась в местечке выдающимися танцевальными талантами. Посмотреть на эту пару сбегался народ даже с ближних к городку сёл. Публика, даже вездесущие пацаны, окружали танцплощадку и любовались парой. И таки было на что посмотреть…
Добавлю, что речь идёт об эпизодах, имевших место в 30-х годах прошлого столетия.
Моя матушка прожила большую жизнь – в 91 год она упокоилась рядом с любимым старшим сыном, в том же городке, где родилась. В 2003 году летом я побывал на кейверувэс на погосте, где схоронены все мои близкие. Стояло солнечное утро, умытая росой кладбищенская трава сверкала каплями, создавая иллюзию пришедшего на землю рая. Обойдя родные камни, я подошёл к обелиску моей Шейнале.
К этому времени на кладбище появились первые посетители. Нет, это не были рыдающие вдовы или скорбящие дети. То была делегация еврейской общины бывшего еврейского городка – человек пять уже изрядно пожилых людей. Понимая важность вопроса и благородство людей, помогающих сохранять нашу память в подобающем виде (действительно, еврейское кладбище тогда было в полном порядке), я подошёл к старшему среди них (на вид за восемьдесят) благообразному господину, чтобы внести свою лепту для этого богоугодного деяния.
Мы познакомились. Саул Яковлевич поблагодарил меня за мицву и мы разговорились. Собственно, разговор свёлся к расспросам моего собеседника обо мне. Я объяснил ему, что приехал из Штатов, что родом я не отсюда, но мои родные схоронены здесь.
— А к кому вы пришли?
— Я пришел к своим родителям, брату.
— Кто твои родители, как их звали?
— Я не думаю, что вам что-то скажут их имена. Мы жили в другом городке…
— И всё-таки, как звали твою маму, как ваша фамилия? – не унимался настойчивый старец.
— Думаю, вам это ничего не скажет, но мою маму звали Шейна, а её девичья фамилия Гельман…
— Ха!! Он мне говорит, я не знаю Шейну Гельман! Как вам это нравится? Да я ещё был совсем пацаном, когда в местечке говорили, что из Вапнярки приехала Шейнале и они с братом Элыком Гельманом будут сегодня танцевать в парке.
Я стоял, прижав рожицу в проёме штакетника танцплощадки и вместе со всеми штейтбалабусами любовался их танцем… И он мне ещё говорит, что я не знаю Шейну Гельман! – повторил Саул, уже обращаясь к пришедшим с ним женщинам.
Человек, которого я увидел в первый и последний раз в жизни, принёс мне весточку из времени, когда мною ещё и не пахло…
Вывод? Всё хорошее надо помнить.
Проделки Исрулыка
В «Еврейском Мире» десяток лет тому печаталась серия новелл под общим названием «Семь дней жизни Исрулыка». Прототипом героя этих рассказов стал мой отец, хоть биографическим этот цикл не был. Персонаж этих новелл Исрулык прожил полную трагических событий жизнь, но всегда сохранял способность любоваться всем, что его окружало, шутить, а порой довольно чувствительно вышучивать. Он был тем, что на идиш звучит «хойзекмахер», а на хорошем русском – «пересмешник».
Поскольку речь шла о временах давних (от дореволюционных до послевоенных) свидетели этих событий были наперечёт. Каково же было моё изумление, когда я получил письмо от читательницы еженедельника из Флориды. Оказалось, Соня – моя землячка, и в детстве их дом стоял как раз против «хатки», где «гнездилась» портняжная мастерская Исрулыка. И она глазами подростка, как говорится, «из первых рук» получала информацию о номерах, которые выкидывал мой герой.
Особо меня взволновало то обстоятельство, что её рассказы относились ко времени до моего рождения. Я получил message из страшно далёкого в прошлом, но так душевно мне близкого мира моих предков. Хочу вдогонку написанным ранее новеллам поделиться ещё парой эпизодов, о которых мне поведала Соня.
Цыганский романс
Прежде всего информация о действующих лицах и исполнителях трюков злокозненного Исрулыка. Мастерская, в которой работал Исрулык, при всём своём громком названии «Индпошив», состояла всего-то из двух шитефов-портняжек- известного вам Исрулыка и Мойши Брунфнмахера.Тем не менее в мастерской всегда было людно, так как там часто собирались лейдекгееры (пустобрёхи) – любители побасенок и проделок Исрулыка. Как успевали мастера выполнять в срок заказы «индпошива» в условиях постоянного смеха неясно, но все они (заказы) всё же выполнялись. Короче, это был миницирк, где роль грустного клоуна отводилась Мойше – человеку спокойному и безобидному.
…. В то летнее утро мастеровые спокойно занимались своим делом. Посетителей не было, и дело индпошива шло споро. Исрулык рассеяно поглядывал в окошко, где по дороге сновали прохожие, подводы спешащих на базар крестьян, редкие автомобили-полуторки.
Его внимание привлек целый обоз – десяток запряженных лошадьми арб (арба, для несведущих, — это большая подвода, закрытая холщёвым тентом). То был цыганский табор, один из тех, что в большом количестве кочевали тогда по Бессарабии и югу Украины.
Табор почему-то решил сделать остановку как раз против окон мастерской. Из разукрашенной цветистым тентом арбы вышел представительный в щегольском наряде, с серьгой в ухе цыган ( видно, местный барон). За ним – молодой парень (вероятно, сын) в кожаной жилетке на голое тело. Направились они прямёхонько в мастерскую. Исрулык насторожился, а большие с блеском глаза Мойши отразили испуг.
— Здрастуйте, люди добрi! – с порога поприветствовал портных барон.
— Здоровенькi були! Заходьте, будь ласка. – столь же приветливо отозвался Исрулык.
— Боже помагай! – продолжал изощряться в вежливости барон.
— Казали боги, щоб ви помогли, – не остался в долгу Исрулык.
Мойша молчал, внимательно следя за телодвижениями молодого цыгана: он точно знал, что с пустыми руками цыгане ниоткуда не уходят. Но волнения Мойши были безосновательны: цыгане зашли по более серьёзному делу, чем стибрить кусок материала или ножницы.
Барон, заговорщицки приблизив усы к лицу Исрулыка, тихо сказал:
— Послухай, чоловiче. Я бачу – ты розумна людина. В мене e кiлька золотих кiлечок та обручiв. Менi термiново потрiбнi грошi, тому я вiддам все це за десять карбованцiв.
Мойшино лицо побелело:
— Исрул, лоз зех уп фын дейм циганер! Эр ит махн инз кали! (отвяжись от этого цыгана: он устроит нам ещё те неприятности!)
Исрулык и сам понимал, что связываться с цыганами, да ещё с их знаменитым «золотом» — дело последнее. Но вот шкодная сущность моего героя не могла оставить такую необычную ситуацию без какого-нибудь продолжения. Ещё не зная конечной цели своей авантюры, Исрулык, тем не менее, вступил в деловой диалог.
Конечно же, таких денег у него и в помине не было и, чтобы отвадить непрошенных партнёров по «бизнесу», он «заломил» цену четыре рубля, втрое меньше испрашиваемой. По расчетам Исрулыка цыгане должны были плюнуть, повернуться и уйти. Исрулык просчитался. Барон без лишнего слова согласился на предложенную цену.
Ситуация осложнялась: в дело вступал закон рынка ( тогда рыночная экономика тоже работала): цену назвал – плати! (теперь это звучит – «За базар ответишь!») Ни намерений на покупку, ни, тем более, четырёх рублей у гешефтмахера не было. Изворотливый ум Исрулыка подсказал решение: пойти и предложить эти сокровища по дешевке за каких-нибудь там пять рублей этому старому упырю Кузьминскому, у которого водились денежки, и который, по слухам, промышлял золотишком.
— Грошей в мене зараз при собi немае. Зараз я побiжу додому та й швиденько повернусь.
Съевший зубы на подобных гешефтах, Кузьминский, услышав о «цыганском золоте», сразу отослал Исрулыка куда подальше. Исрулык так далеко не пошёл, но и в мастерскую не вернулся. Расчёт был прост – цыгане подождут, подождут и отправятся восвояси. Не тут-то было! Видно в таборе случился финансовый кризис, и вожделенные четыре рубля (по тем временам большие деньги) нужны были барону до зарезу. Надо полагать, что предыдущие попытки сплавить «золотой запас», были безуспешными.
…Барон упорно ждал возвращения Исрулыка. Табор тоже ждал. Солнце совершало свой ежедневный вояж и уже перевалило через полуденную точку. День выдался жарким. Лошади и цыгане изнывали от зноя и жажды. Ближайшая водоколонка была в полукилометре от дороги и в её направлении потянулись вереницы женщин и пацанов с вёдрами. Слух о нашествии цыган и об очередной проделке Исрулыка распространился по посёлку. К месту действия подтянулись зеваки, с интересом наблюдавшие за развитием событий.
Через час-другой барону стало ясно, что сделка срывается. Гонцы, посланные разыскать Исрулыка, вернулись ни с чем: его нигде не нашли. Оставаться в дураках настоящему цыгану негоже. Молодой цыган зашёл в мастерскую и слегка поколотил ни в чём не повинного Мойшу. Кроме того, в качестве контрибуции за нанесённый моральный ущерб он вырвал из рук Брунфнмахера отрез подкладочного материала и захватил с собой железный, набитый горящими углями утюг.
Скрипя колёсными парами и извергая проклятия в адрес авантюриста, обоз отправился в путь. В память об этом происшествии на дороге остались лишь кучи конских каштанов. А в идишем штейтле сохранилась память об эпопее с цыганским золотом. Кроме того, благодаря безвременно ушедшему кочевать железному утюгу, к Исрулыку прилипло прозвище «Азн» (так называется утюг на идиш). И что эта кличка означала в действительности – «утюг» или «мы даф зан фын азн» (надо быть железным), чтобы выдержать проделки Исрулыка, — остаётся только догадываться…
Алексей ЯБЛОК
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...
