«Если купишь раба-еврея, шесть лет он будет служить, а на седьмой — выйдет на свободу без выкупа.… А если заявит раб: Я люблю господина своего… не выйду я на свободу, пусть господин приведет его к судьям, и подведет его к двери или к косяку, и проколет господин ухо его шилом…» (21:2–6).
Один выдающийся раввин рассказывал, как, будучи еще молодым человеком, засиделся однажды в бейт-мидраше до глубокой ночи. Все другие ешиботники давно ушли домой, а он все бился над трудным комментарием Тосафот к Вавилонскому Талмуду.
И вдруг за его спиной скрипнула дверь и после недолгой паузы снова закрылась со скрипом. В эту минуту, сказал раввин, ему стоило неимоверных усилий не повернуться и не посмотреть, кто это был, кто видел, как он, трудяга и цадик, корпит над Гемарой в столь поздний час.
Один из самых труднопреодолимых соблазнов — соблазн произвести впечатление, понравиться другим.
Когда наступал седьмой год, год Шмиты, еврей-невольник получал свободу. Однако он мог по своему желанию остаться в рабстве до Йовеля, последнего года в пятидесятилетнем цикле. Но прежде хозяин приводил его в раввинский суд. Там его ставили у двери или дверного косяка и прокалывали ухо шилом. РАШИ так объясняет эту необычную процедуру: дверь и косяк были двумя свидетелями того, как Б-г прошел мимо еврейских домов перед Исходом из Египта и сообщил сынам Израиля, что отныне и во веки веков они будут только Его рабами и больше ничьими. Поэтому тому, кто добровольно выбрал себе другого хозяина, надо проколоть ухо, слышавшее это обещание, в присутствии этих немых свидетелей.
Но почему мы говорим сейчас о рабстве? Ведь рабовладельческая эпоха давно канула в Лету. Нет, не совсем. Во многих отношениях эта эпоха еще жива. Она сохранилась внутри нас, в нашей рабской психологии.
Когда мы благодарим Б-га утром за то, что Он «не сделал меня рабом», надо спросить себя: «И все-таки я раб или не раб? Действительно ли мне все равно, что думают обо мне другие? Или когда я что-нибудь делаю, то в первую очередь стремлюсь понравиться другим? И если это так, то чем я отличаюсь от раба?»
После разрушения Второго храма рабби Ханина бен Традион открыто преподавал Тору, игнорируя запрет римских властей. Он собирал большие группы учеников и, не скрываясь, вел уроки. Однажды его учитель рабби Йоси бен Кизма упрекнул рабби Ханину за то, что он так демонстративно рискует жизнью. Рабби Ханина спросил учителя: «Я удостоюсь получить долю в Мире грядущем?» — «А что ты сделал для того, чтобы заслужить такую награду?» — спросил его в ответ рабби Йоси. Ответил рабби Ханина: «Однажды я случайно перемешал деньги, отложенные на пожертвование, с моими личными деньгами, и отдал их все беднякам». — «В таком случае, — сказал учитель, — я хотел бы, чтобы мой удел была равен твоему».
Почему рабби Ханина не был уверен в том, что его ждет завидная доля в Мире грядущем? Ведь он страшно рисковал, публично давая уроки Торы молодому поколению, и в конечном счете заплатил за эту отвагу своей жизнью — римские захватчики жестоко казнили его. Еще более странным кажется реплика рабби Йоси: «А что ты сделал для того, чтобы заслужить такую награду?» Чего большего можно было ждать от рабби Ханина после такого подвига?
Каждый публичный поступок может быть опасным, и каждый поступок может сопровождаться мыслью: «Теперь все увидят, кто я такой! Все узнают, какой я герой и цадик!»
Красивый этрог, долгая молитва «Шмонэ-Эсре», горящая всю ночь напролет лампа в бейт-мидраше, — все это похвально, если не ведет к внутреннему закабалению, к зависимости от желания понравиться другим.
Когда же ты незаметно отдаешь нуждающимся свои собственные деньги, смешанные с пожертвованиями, никто не будет восхищаться твоим поступком, и ты не сможешь никому понравиться в этот момент — кроме Б-га…
Место врача — в аду…
«Если он встанет и будет ходить вне дома на костыле своем, то ударивший его будет освобожден от наказания, только пусть заплатит за перерыв в его работе и полностью вылечит его» (21:19).
Именно отсюда мудрецы Талмуда (трактат «Бава Кама», 88а) делают вывод, что у врача есть право лечить. И еще сказано («Кидушин», 92а), что лучший врач отправляется в Геином (ад).
Но почему так сурово? Ведь известно, что еврейские мудрецы не имеют ничего против врачей. Наоборот, многие великие подвижники Торы сами были практикующими врачами, например, Шмуэль (один из мудрецов Талмуда), РАМБАМ, Ибн-Эзра. За что же в Геином?
Рав Йосеф-Хаим Зонненфельд, духовный лидер еврейского ишува в Эрец Исраэль в конце XIX — начале ХХ веков, так объясняет это необычное талмудическое положение. Врач, преданный своему делу, должен быть готов отказаться от места в раю (Ган Эден) и отправиться в Геином ради спасения жизни больного.
Ведь врач ходит по лезвию бритвы. Иногда он знает, что единственная возможность спасти пациента — оперировать его или провести рискованное лечение, где малейшая ошибка может привести к летальному исходу.
Зная, что, если он ускорит смерть своего брата-еврея, то сам отправится в Геином, врач (в данной ситуации речь идет о еврейском враче) может попытаться не рисковать, не проводить операцию, отказаться от спасения больного: пусть умирает — зачем мне ад?!
Вот почему мудрецы говорят: если операция — единственный способ спасти жизнь больного, то надо действовать решительно и без оглядки на последствия, т.е. на Геином.
Недаром говорят, что великие праведники готовы были отказаться от своей награды в Мире грядущем ради спасения одной-единственной еврейской души…
У рава Зонненфельда были теплые отношения с доктором Моше Валлахом, основателем и первым руководителем иерусалимской больницы «Шаарей-Цедек». Встречаясь, они часто обсуждали эту талмудическую дилемму.
Однажды рав Зонненфельд, находясь в хорошем расположении духа, решил подшутить над своим другом. «Доктор Валлах — преданный и надежный врач, — сказал он. — Если надо, он может работать целый день без перерыва. Именно поэтому такие врачи, как он, остро требуются в аду. Там у них много работы, поскольку многие обитатели Геинома страдают от ран и болезней или у них не хватает каких-либо органов, конечностей. Например, тот, кто грешил глазами в этом мире, слепнет в Геиноме, а кто грешил руками или ногами, остался без руки или ноги и так далее. Не говоря уже об ожогах первой степени, вызванных адским огнем. С другой стороны, — продолжал рав Зонненфельд, — что делать доктору Валлаху в раю? Ведь там все здоровы и веселы. И он, бедняга, остался бы там без работы».
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
