(Продолжение. Начало в № 693)
Финкельсоты
С приездом любимого брата Гриши Мусино положение еще больше усложнилось. Тот приехал с убеждением, больше похожим на навязчивую идею, о совершенной им роковой ошибке. Поддавшись уговорам жены и сестёр, под давлением жизненных обстоятельств, он совершил акт предательства перед своим домиком с тенистым садом, фабричным цехом с осиротевшими после его отъезда швейными машинками, перед своими сослуживцами (которые, кстати, неделями не являлись к своим рабочим местам); в конечном итоге, к землякам, с которыми здоровался, каждое утро гордо шествуя на работу.
Гриша с уничижительным скепсисом смотрел и реагировал на всё, что попадало в поле его зрения:
— Подумаешь, квартира с балконом, кондиционер: ын майн штибл ун а шим кондиционер было прохладней, чем с этой бурчалкой…
… Красивые яблоки? Кадухес. Мой золотой ранет — это эпалех мул ын том! Червивые? Так чтоб ты знала, что червяк, в отличие от дурака, ест только чистую фрукту. А твои «красивые» он в рот не возьмёт.
… Где ты видишь помидору? Это помидора? Разве что красный цвет… А запах? Я спрашиваю: где запах?!
… Эти турки, то есть индюки, нашему гусю в подмётки не годятся… И это ты называешь юх? Ой, не смеши меня. Настоящая юх — от хозяйской курицы, которую сама выбираешь, предварительно продувши ей попку!
Через три года Гриша с женой Аней совершил «хадж» в родные места в Украине. К этому его подталкивали и родные, зная по опыту, чем заканчиваются обычно такие поездки: посмотрев на тамошнюю жизнь уже другими глазами, пообщавшись с людьми, чьи текущие заботы ушли далеко от прежних идеалов, гости из зарубежья раз и навсегда избавляются от ностальгии по прошлому.
Не тут-то было! Гриша обрыдал каждый угол своего дома, расцеловал всех соседей и сослуживцев, обнял всех попавшихся на его пути знакомых, выпил изрядно украинськоi горiлки з пэрцэм, закусив запашной домашней колбаской; с трепещущим сердцем вошел в свой полупустой цех и заявил, что никуда отсюда от родных мест и дорогих могил не уедет…
Когда через две недели супружеская чета вернулась назад в Орегон, верный Григорий загрустил пуще прежнего.
И вот здесь самое время рассказать обещанное ранее: как младшая дочь Муся исподволь переняла эстафету главы Хонылейкиного соя и сохранила в заокеанской «тьмутаракании» традиции родительского дома. Уже говорилось о том, что судьба Рудянских в Америке сложилась, по большому счету, благополучно. Постоянно работавшая семья последовательно обзавелась хорошими машинами, квартирой, а затем чудесным собственным домом в престижном районе города.
Здесь был соблазн, которым грешит большинство наших соотечественников — иммигрантов, — оторваться от своих менее успешных родственников, поискать «достойную» партию для последующего общения. Но не на таком тесте замешаны Финкельсоты. Просвещенная, хорошо владеющая английским языком Муся и по виду суровый, но добрый и искренний Гена стали опорой семьи, такой, какой в своё время были Мотл и Хона. Все проблемы старшей сестры и брата, их домашних, детей и внуков стали частью жизненных забот Муси.
Снова Финкельсоты были в сборе: перекусить у Фани, пообедать у Ани и съехаться на вечернюю посиделку к Рудянским стало привычным делом. Так же, как обычным для племянника было «сбагрить» детей к тете Мусе, чтобы самим гульнуть в кабаке или съездить куда-нибудь out.
Все поездки на природу, «вылазки» в театр, путешествия в Калифорнию и Лас-Вегас совершаются с обязательным участием Гриши и Ани: не дай Б-г, оставить их одних скучающими и такими «беспомощными». Также надо проверить, всем ли обеспечена семья старшей сестры (уже достаточно глубокие пенсионеры), хоть о них есть кому позаботиться, кроме Муси. Ну и как, проезжая мимо, не зайти с подарком к внучатым племянницам и их всегда обрадованным этими посещениями родителей?
А уж информация о приготовленной гефилтэ фиш, или про испеченный штрудл, или о моченых арбузиках немедленно становилась достоянием жизнерадостной мишпухи…
Ло мир алэ инэйнэм…
Впрочем, пора вернуться к началу рассказа, на самую первую страничку настоящего повествования, где автор говорит о своём приезде в гости к Финкельсотам, о которых читатель уже многое знает.
Дорогого гостя в аэропорту встретили Рудянские, а возле их дома уже стояла «Maxima» Гриши Финкельсота: объятия, поцелуи, вэй, ой… всё, как и полсотни лет тому. Первым делом — проехать повидаться с ветеранами Милей и Фаней. Если этого немедленно не сделать, могут быть обиды, а вечная задача Хоны-Лейки, то есть в данном случае Муси, — чтобы никаких разногласий между родными не было.
Обнимаю, естественно постаревшую, но по-прежнему красивую и улыбчивую Фаню; жму руку «пламенному борцу» Миле: интересно, с кем в отсутствии своего главного оппонента Элыка он борется за свои убеждения, и в чём они сегодня?
Оказывается, ветеран всегда в строю: у него три программы русского телевидения, и новоиспеченный «пикейный жилет» критикует всех политических деятелей в бесспорном порядке, так как возражать «неистовому льву» никто не решается.
Вечером приём в «конференц-зале» просторного (в американском стиле) Мусиного дома. На этом американские традиции заканчиваются. Я смотрю на праздничное угощение, и у меня создается ощущение, близкое к галлюцинациям: передо мною накрытый более сорока лет назад обильный стол на торжестве в гостеприимном доме Арки Штейна. Здесь начинённая яблоками полногрудая индейка-turkey, гефилтэ фиш из какого-то особого карпа, жареная форель (о карасиках можно только мечтать); вместо запеченного в фольге новорожденного барашка, сочный бараний окорок с аппетитно блестящим срезом. Тут и напиленная собственноручно кислая капуста, и выращенные на грядке собственного back-yard и засоленные помидоры и огурцы, а также моченый (по украинскому рецепту) бессемечковый американский арбузик.
Но расстрельным для гостя оказался момент, когда торжествующая Муся под одобрительный вопль собравшихся внесла блюдо с дымящейся на нём… гефилтэ кишкис! Самодельная капуста, саморощенные томаты, куда ни шло, но кишкис в Америке?!
Если к тому добавить, что на столе стояли уже популярные в Штатах бутылки горилки з пэрцэм «Nemiroff» из того самого Немирова, что расположен в получасе езды от родного Анополя… Станет понятным состояние автора и последствия этой эйфории на следующее утро.
А до этого было весёлое застолье, грустные воспоминания о навсегда ушедших близких и невозвратном прошлом. Потом звонили в Израиль и по очереди, вырывая друг у друга трубку, спешили сказать тем, на другом конце провода, как нам сегодня хорошо, и выслушать такие же добрые слова оттуда.
Несмотря на разделяющие их океаны и материки, многие тысячи миль и семь временных поясов, семья Финкельсот снова собралась вместе так, как это бывало всё прошлое столетие.
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
