Ходатайство о прекращении дела
Верховный суд штата Нью Йорк
Округ Нью-Йорк
Народ штата Нью Йорк
против
Доминика Стросс-Кана
Ходатайство о прекращении дела
Обвинительный акт № 02526/2011
Штамп о получении: 22 АВГ 2011, Центральный секретариат Верховного суда, округ Нью-Йорк
Резюме
Народ штата Нью-Йорк считает необходимым закрыть вышеозначенное дело, в рамках которого ответчику предъявлены обвинения в сексуальных домогательствах к заявительнице в гостинице Манхэттена 14 мая 2011 г. Преступления, о которых говорится в обвинительном акте, требуют доказательств, не вызывающих разумного сомнения, того, что ответчик совершил половой акт с ответчицей, с применением насилия и без её согласия. После тщательного расследования стало ясно, что доказательства двух ключевых элементов – насилия и отсутствия взаимного согласия – базируются исключительно на показаниях заявительницы. Физические, научные и иные доказательства свидетельствуют, что ответчик находился в кратковременной половой связи с заявительницей. Однако они не дают достоверных доказательств её утверждениям о насильственном и невзаимном характере этой связи. Других свидетелей этого инцидента помимо заявительницы и ответчика, нет.
Для признания ответчика виновным, несомненно, суд должен полагаться на добросовестность заявительницы. Таким образом, ход дела полностью зависит от её показаний.
К моменту предъявления обвинений все доступные доказательства свидетельствовали о добросовестности заявительницы. Однако доказательства, которые были собраны в ходе расследования после предъявления обвинений, серьёзно подорвали веру в её добросовестность в качестве свидетельницы в этом деле. Тот факт, что человек солгал в прошлом или же совершил преступление не всегда влечет за собой недоверие прокуроров, и не мешает нам представлять таких свидетелей суду. Однако природа и многочисленность ложных показаний заявительницы не позволяют нам доверять её версии произошедшего без разумного сомнения, независимо от того, что на самом деле произошло между заявительницей и ответчиком. И раз мы не верим ей без разумного сомнения, мы не можем требовать такого доверия и от суда.
(Это ходатайство объясняет основания для нашей просьбы о том, чтобы обвинение, вынесенное судом, было снято. Оно не имеет своей целью представить фактические доказательства. Скорее, у нас нет уверенности без разумного сомнения в том, что ответчик виновен.)
Ниже мы подготовили обзор обстоятельств, которые привели нас к такому заключению. В этом деле на заявителя не возлагается повышенных требований по ведению расследования. Наоборот, мы столкнулись с ситуацией, когда мы всё больше и больше понимали, что добросовестность заявительницы не выдерживает даже самой простой проверки. Короче говоря, заявительница представляла меняющиеся и противоречивые версии событий, которые связаны с предполагаемым нападением, и как результат, мы не можем быть в достаточной степени уверены в том, что же на самом деле произошло 14 мая 2011 г., ни в том, какие именно показания на этот счет заявительница даст в суде. Практически на всех прокурорских допросах, несмотря на мольбы просто рассказать правду, она не была правдива, будь то большие или незначительные вопросы, относящиеся к её прошлому или же к обстоятельствам самого инцидента. Во время двух допросов, например, заявительница дала живые, яркие и очень убедительные показания о том, что она была изнасилована на родине. В то же время сейчас она утверждает, что это не так. Она также дала показания прокурорам и суду о своих действиях сразу после встречи с ответчиком, которые она сейчас отрицает. И подобного рода обманы предшествовали обращению заявительницы в Прокуратуру. Наше расследование выявило, что раньше заявительница сделала целый ряд ложных заявлений, в том числе и при заполнении документов, некоторые из которых составлялись под присягой или под угрозой наказания за лжесвидетельство. Все эти обманы, конечно, должны были бы вскрыться перед судом, и все вместе имели бы разгромный эффект.
Наконец, мы провели тщательное расследование в попытках обнаружить какие-либо свидетельства, которые показывали бы природу половых отношений между заявительницей и ответчиком. Все свидетельства, которые могли бы относиться к ключевым вопросам о насилии и об отсутствии взаимного согласия, не являются достаточными.
Это представление стало для нас непростым шагом. Наши серьёзные сомнения в добросовестности заявительницы делают невозможным выяснить, что же именно произошло в номере ответчика 14 мая 2011 г., и таким образом препятствуют дальнейшему расследованию этого дела. Соответственно, мы считаем, что необходимо отменить обвинительное заключение.
Критерии расследования
Вместе со значительной властью, дарованной прокурорам, на них налагается особая ответственность. Они не работают, как верные адвокаты своих клиентов, но имеют более широкий круг обязанностей перед обществом, потерпевшей и ответчиком:
Прокурор является представителем не одной из сторон процесса, а власти, обязанности которой править справедливо столь же несомненны, как и вообще её обязанность править. И её цель в уголовном процессе не выиграть дело, но добиться того, чтобы свершилось правосудие. Таким образом он является в полном смысле слова служителем закона, задача которого с одной стороны не дать виновному уйти, с другой — не дать пострадать невиновному.
(Berger v. United States, 295 U.S. 78, 88 (1935).)
Нью-Йоркские правила профессионального поведения, которые соответствуют этическим нормам практически во всех сферах, и Стандарты криминальной юстиции Американской ассоциации юристов полагаются на один принцип о том, что задача прокурора — искать правду, а не выигрывать дела.
Прокуроры также должны следовать специальным правилам, которые отражают нашу особую роль в судебной системе. В частности, прокурор должен обеспечить достаточное качество доводов: доказательства вины без разумного сомнения. Это требование «основывается на фундаментальном принципе нашего общества, согласно которому гораздо хуже обвинить невиновного, чем освободить виновного».
Это требование является определяющим для решения прокуроров, которые выбирают, следует ли продолжить дело, а не подобно присяжным определить виновность. В начале дела от прокуроров часто требуют принять решение о предъявлении обвинений ещё до того, как все обстоятельства выявлены, или все необходимые для суда следственные действия сделаны. По новым Нью-Йоркским правилам правовой этики, обвинения могут быть предъявлены ответчику тогда, когда они основываются на достаточно веских основаниях. Но на протяжении многих поколений прокуроры по тяжким преступлениям округа Нью-Йорк настаивали на том, что до решения о передаче дела в суд они должны быть лично убеждены без разумного сомнения в виновности ответчика, и быть уверенными, что смогут доказать его вину в суде.
Нормы, которые определяют работу федеральных прокуроров, как и Стандарты криминальной юстиции Американской ассоциации юристов, также признают необходимость того, чтобы прокуроры выполняли роль стражей и представляли свою оценку доказательств до начала суда.
Это основополагающие принципы, которыми руководствуется прокуратура. Если после тщательного исследования доказательств прокурор не убежден, что ответчик виновен без разумного сомнения, тогда он должен остановить ход дела. В то время как требуемое внимание к потерпевшим является важным атрибутом каждого прокурора в этом ведомстве, это внимание не должно затмить наши обязательства действовать только на основе свидетельств и фактов, учитывая всю важность доказательства в уголовном деле.
Ход дела
Ответчик был задержан 14 мая 2011 г., и на следующий день был опознан заявительницей и арестован Департаментом полиции Нью-Йорка. От имени Народа 15 мая 2011 г. была составлена жалоба с обвинениями в адрес ответчика, которые затем ему были предъявлены и которые указаны ниже. 16 мая 2011 ответчик предстал перед Уголовным судом, и несмотря на просьбу об освобождении под залог, был оставлен под стражей по ходатайству Народа. В соответствии с кодексом CPL §180.80 Народ должен был в течение 144 часов представить большому жюри доказательства и добиться предъявления обвинений, чтобы не допустить освобождения ответчика. Основываясь на доказательствах, которые были доступны на тот момент, Народ решил, что дело должно быть представлено большому жюри. Заседание состоялось 18 мая 2011. Ответчик решил не давать показаний. В тот же день большое жюри вынесло обвинительное заключение.
Согласно заключению (номер 02526/2011) ответчику Доминику Стросс-Кану предъявлены обвинения по двум пунктам о противозаконной половой связи первой степени, в соответствии со ст. 130.50 Уголовного закона; по одному пункту о попытке изнасилования первой степени, в соответствии со ст. 110/130.35 Уголовного закона; по одному пункту о сексуальных домогательствах первой степени, в соответствии со ст. 130.65 Уголовного закона; по одному пункту о незаконном лишении свободы второй степени, в соответствии со ст. 135.05 Уголовного закона; по одному пункту о насильственном прикосновении, в соответствии со ст. 130.52 Уголовного закона; а также по одному пункту о сексуальных домогательствах третьей степени, в соответствии со ст. 130.55 Уголовного закона.
19 мая 2011 ответчик подал второе ходатайство об освобождении под залог. Залог был установлен в размере 1 миллиона долларов наличными плюс гарантийные обязательства на 5 миллионов долларов. Условия залога включали в себя удержание паспорта ответчика, домашний арест на территории округа Нью-Йорк, и систему электронного наблюдения за его счёт. 6 июня 2011 он предстал перед судом, заявил о своей невиновности, после чего был составлен запрос о раскрытии дела. Слушания были перенесены на 18 июля 2011.
30 июня 2011 в письме к защите Народ раскрыл информацию, которая свидетельствует о невиновности ответчика, в соответствии с обязательствами народа, которые зафиксированы в кодексе CPL §240.20, в правиле 3.8 Нью-Йоркских правил профессионального поведения, и в решении Брэйди (Brady) против Мэриленда, 373 U.S. 83 (1963) с его правовыми последствиями. Заседание было назначено на 1 июля 2011 г., чтобы обновить условия залога. Суд освободил ответчика под подписку о невыезде, по просьбе ответчика и с согласия Народа, при условии что паспорт и проездные документы ответчика останутся в Народа. 7 июля 2011 рассмотрение дела было отложено в административном порядке с 18 июля 2011 на 1 августа 2011 при согласии обеих сторон с целью продолжения расследования. 26 июля 2011 рассмотрение дела было снова перенесено на 23 августа 2011.
Ход следствия
А. Предварительное расследование и предъявление обвинений
14 мая 2011 г. заявительница, горничная гостиницы «Sofitel» на 44 Уест-стрит в Манхэттене, сообщила охране отеля, а затем в полицию Нью-Йорка, что ответчик совершил сексуальное нападение на неё в собственном номере. Сначала она доложила об инциденте своему непосредственному начальнику, вскоре после общения с ответчиком, в номере которого (комната 2806) она должна была провести уборку. Её начальник обратился к вышестоящему руководителю, которому заявительница повторила свои обвинения. Второй начальник сообщил об этом в службу охраны гостиницы, которая, в свою очередь сообщила об инциденте в полицию Нью-Йорка. Офицеры полиции и детективы в форме допросили заявительницу и в тот же день отвезли её в ближайшую больницу для медицинского освидетельствования.
Заявительница рассказала детективам полиции Нью-Йорка, а затем прокурорам, что вскоре после того, как она вошла в номер ответчика, чтобы провести там уборку, он вышел голым из ванной, приблизился к ней и схватил за грудь без её согласия. По словам заявительницы, ответчик запер дверь номера, затащил женщину в спальню, толкнул на кровать и попытался силой вставить свой пенис ей в рот, в результате чего его член коснулся её закрытых губ. Заявительница утверждала, что ответчик потащил ещё дальше по номеру, проталкивая женщину по узкому коридору. По её словам, он сорвал с неё форменную одежду, приспустил чулки, проник под трусики и грубо схватил её за пах. Наконец, заявительница сообщила, что ответчик силой принудил её встать на колени, вставил свой пенис ей в рот, удерживая её голову, и эякулировал. Этот половой акт, как утверждала заявительница, произошел в конце коридора в номере, в непосредственной близости к ванной комнате. По словам заявительницы, она тут же выплюнула семенную жидкость ответчика на ковер в номере, и продолжала выплёвывать её, когда убегала из номера.
Департамент полиции Нью-Йорка установил, что у ответчика был запланирован вылет рейсом Air France из аэропорта Джона Кеннеди в Европу. Примерно в 16:45 детективы полиции аэропорта попросили его выйти из самолёта, после чего он был задержан.
В день, когда произошел инцидент, и в течение нескольких последующих дней заявительницу допрашивали детективы Особого отдела по работе с потерпевшими Манхэттена Департамента полиции Нью-Йорка и другие опытные следователи и прокуроры, в том числе представители Отдела по сексуальным преступлениям Прокуратуры. Как во всех случаях, когда показания свидетеля имеют ключевое значение для доказательства преступления, прокуроры, которые допрашивали заявительницу, объясняли ей, что обстоятельства её биографии подвергнутся тщательному изучению. Заявительница выразила готовность сотрудничать с прокурорами и пообещала говорить правду. В ходе этих предварительных допросов с участием представителей прокуратуры и полиции, которые позволили выявить детали инцидента, а также подробности биографии заявительницы, её показания выглядели правдивыми. Её рассказ о произошедшем вызывал доверие, а показания, которые она повторяла в разные дни детективам Отдела по работе с потерпевшими и прокурорам, существенно не различались.
В ходе расследования после дня инцидента и до 18 мая не было обнаружено ничего подозрительного в прошлом заявительницы. Она проработала в гостинице «Sofitel» более трех лет, её личное дело на месте работы не содержало каких-либо упоминаний о нарушениях дисциплины или инцидентах, а её начальство отзывалось о ней как об идеальном работнике. Она не была замечена в криминальных связях, а Иммиграционный суд США предоставил ей убежище. И хотя она изначально въехала на территорию Соединённых штатов, используя визу и документы, выданные другому лицу, она признавала этот факт. Наконец, полученные доказательства подтвердили, что заявительница не знала заранее о том, что ответчик остановится в этой гостинице, и не имела сведений, которые позволили бы ей заранее спланировать встречу с ним. Когда женщина входила в номер, она была уверенна, что там никого нет.
Другие свидетельства не противоречили тому, что половая связь между ответчиком и заявительницей произошла без взаимного согласия. Как было сказано выше, заявительница немедленно заявила о произошедшем двум своим начальникам. Оба были допрошены прокурорами в течение 48 часов после начала расследования, и оба сообщили, что горничная выглядела подавленной. Предварительные результаты анализов ДНК, произведенных Отделом медэкспертиз, установили, что на верхней части униформы заявительницы было несколько пятен, в которых содержалась семенная жидкость с ДНК ответчика. Хотя эти предварительные криминалистические данные не раскрывали, была ли связь между ответчиком и заявительницей принудительной, они показали, что ответчик участвовал в половом акте с заявительницей. Предварительное расследование также показало, что связь между заявительницей и ответчиком была кратковременной, и что скорее всего половой акт произошел не по взаимному согласию.
Предварительное расследование показало, что ответчик покинул номер в спешке, но в тот момент не было ясно, куда ответчик отправился сразу после отъезда из гостиницы. Тем не менее, было известно, что чуть позже во второй половине дня 14 мая 2011 г. ответчик сел в самолёт Air France в аэропорту Джона Кеннеди, чтобы улететь в Европу, и что он был гражданином Франции. До привлечения ответчика к суду стало ясно, что как гражданин Франции, он не может быть экстрадирован с целью уголовного преследования в Соединённые штаты.
Опираясь на результаты многочисленных допросов заявительницы и на перечень свидетельств, которые появились к этому времени, детективы полиции Нью-Йорка и прокуроры, после общения с заявительницей во время первого этапа расследования, независимо друг от друга, пришли к одному и тому же выводу. Все они посчитали, что показания заявительницы достоверны, и что обвинения заслуживают доверия. Таким образом, дело было представлено большому жюри и ответчику были предъявлены обвинения.
B. Последующее расследование
Со времени предъявления обвинений до этого дня Окружная прокуратура продолжила тщательное и всестороннее изучение ответчика, заявительницы и фактов, которые вошли в это дело. Следователи оперировали результатами физического осмотра заявительницы и ответчика, а также криминалистических экспертиз доказательств. Были допрошены офицеры полиции, детективы, гражданские свидетели, медперсонал, криминалисты и медэксперты. Были собраны и проанализированы документы, записи и другие свидетельства, в том числе записи электронной переписки, финансовые и деловые документы, медицинские документы, записи камер видео-наблюдений из гостиницы «Sofitel» и других мест, записи департамента полиции, а также других правоохранительных органов и государственных ведомств.
Поскольку достоверность показаний заявительницы лежит в основе обвинений в совершении преступлений, прокуроры и следователи проводили систематические допросы о прошлом заявительницы, о её жизни и об обстоятельствах самого инцидента. Во время допросов с 14 мая 2011 по 7 июня 2011 заявительница предоставила прокурорам и следователям детальную информацию об инциденте, о своём прошлом и о своём нынешнем положении. 7 июня 2011 адвокат заявительницы сообщил прокурорам, что заявительница не была искренна в показаниях о своей биографии, в том числе в рассказе об изнасиловании, которое якобы произошло в прошлом. В ходе последующих допросов 8, 9 и 28 июня 2011 сама заявительница призналась, что солгала прокурорам о своём прошлом и о своём нынешнем положении.
На допросе 28 июня в присутствии своего адвоката, трех прокуроров и следователя заявительница признала, что она солгала о своих первых действиях после изнасилования не только прокурорам, но и большому жюри. В письме от 30 июня 2011 г. Прокуратура сообщила о ложных показаниях заявительницы и о другой информации в пользу ответчика Суду и стороне защиты.
С 1 июля 2011 до настоящего времени Прокуратура продолжила расследование дела, в том числе допросы гражданских свидетелей, криминалистов, медэкспертов; поиски и анализ дополнительных записей; исследование дополнительных результатов криминалистических экспертиз; а также анализ дополнительной информации, которая поступила от адвоката заявительницы и от защиты. Прокуроры также ещё раз встретились с заявительницей 27 июля 2011 г., когда она снова серьёзно изменила свои показания о том, что произошло сразу после встречи с ответчиком.
Основания для ходатайства о прекращении дела
Задача обвинения в суде — доказать вину обвиняемого так, чтобы она не вызывала сомнений. По целому ряду причин недобросовестность заявительницы не позволяет доверять ей. Поскольку мы не можем доверять показаниям заявительницы без разумного сомнения, мы не можем просить этого от суда. Остальные свидетельства недостаточны для того, чтобы поддержать предъявленные обвинения. Таким образом мы вынуждены, по законным и этическим причинам, ходатайствовать об отмене обвинительного заключения.
I. На показания заявительницы в суде нельзя полагаться для определения достоверных доказательств
В ходе многочисленных допросов заявительница дала противоречивые показания о том, что произошло сразу после её встречи с ответчиком. Это не позволяет нам установить, что же именно произошло, и не даёт нам возможность рассчитывать на достоверность показаний заявительницы по этому вопросу. Она также неоднократно делала ложные заявления, как при общении с прокурорами, так и ранее. Некоторые из этих заявлений были сделаны под присягой или угрозой наказания за лжесвидетельство; некоторые из них были сделаны с целью ввести в заблуждение.
A. Противоречивые показания заявительницы об инциденте
Первая версия: Со дня инцидента до 28 июня 2011 заявительница неоднократно утверждала, что после половой связи с ответчиком она немедленно выбежала из его номера и пробежала по коридору 28го этажа. Далее заявительница рассказала, что выплюнув на ковёр коридора 28го этажа (семенную жидкость), напуганная, она находилась там до тех пор, пока неожиданно не встретила своего начальника. Тогда вдвоём они вошли в номер 2806. Там она начала рассказывать начальнику, что произошло между ней и ответчиком, и повторила свой рассказ, когда пришел второй начальник. Когда прокуроры спросили её, почему она осталась в коридоре на 28-м этаже, вместо того, чтобы забежать в пустую комнату на том же этаже и позвонить руководству или в охрану, заявительница объяснила, что на всех комнатах на том этаже висели таблички «не беспокоить», и поэтому они были для неё недоступны.
Вторая версия: На допросе 28 июня 2011 в присутствии своего адвоката заявительница дала существенно другие показания о своих действиях сразу после инцидента в номере ответчика. В начале допроса она призналась, что в первый раз была неискренна в этом ключевом для прокуроров вопросе и соврала об этом во время допроса перед большим жюри. Заявительница озвучила новую версию событий. Она рассказала, что покинув номер ответчика, она сразу же направилась в другую комнату (2820), чтобы завершить там уборку. Она сообщила некоторые подробности, в частности о том, что она пропылесосила пол и протерла зеркала и мебель в этом номере. Затем она заявила, что после окончания уборки в номере 2820, она вернулась в номер ответчика и также начала его убирать. Заявительница сообщила, что когда она пошла к кладовой за моющими средствами, она встретила начальника, и они вместе вернулись в номер 2806. Вместо того, чтобы немедленно рассказать начальнику о встрече с ответчиком, заявительница задала гипотетический вопрос, могут ли гости нападать на сотрудников, и сообщила об инциденте только под давлением начальника. Учитывая важность новых показаний — которые расходились с её свидетельством под присягой перед большим жюри — прокуроры продолжали допрашивать её об изменившихся обстоятельствах в ходе всего допроса 28 июня.
Поскольку заявительница сообщила, что она вошла в комнату 2820, прокуратура изъяла записи использования электронных ключей в этом номере. Эти данные также оказались в распоряжении адвоката заявительницы благодаря помощи кого-то, кто не является сотрудником прокуратуры. В записях сказано, что заявительница вошла в комнату 2820 в 12:26, а также вошла в номер ответчика в эту же минуту (12:26). Этот поразительно короткий промежуток времени, который заявительница провела в комнате 2820, противоречил её утверждениям о том, что она выполнила ряд заданий по его уборке, прежде чем вернулась в комнату ответчика.
Третья версия: В ходе последующего допроса, который состоялся 27 июля 2011, заявительница снова изменила показания о своих действия непосредственно после встречи с ответчиком. В этот день она рассказала, что убралась в комнате 2820 ранее утром 14 мая. Сразу после инцидента, по словам женщины, она покинула номер 2806 и побежала за угол, как она сообщила изначально, а не сразу в номер 2820. Когда женщина увидела, что ответчик уехал на лифте, она вошла в комнату 2820 лишь для того, чтобы забрать средства для уборки. Что касается показаний от 28 июня, заявительница сказала, не давала их, и добавила, что, вероятно, они были неправильно переведены или неверно поняты прокурорами. Однако это заявление выглядит неправдоподобным в свете подробных последующих допросов об этих событиях. Кроме того, 28 июня заявительница настаивала на том, что показания, которые она дала в этот день, были правдивыми. В результате её намерение опровергнуть факт дачи этих показаний на допросах с участием тех же самых прокуроров, что и 28 июня, ставит под вопрос её добросовестность на самом базовом уровне.
При любом подходе к имеющимся доказательствам, Народ не может восстановить непротиворечивое повествование из того, что рассказала заявительница о своих действиях в связи с инцидентом, в то время как эти вопросы на суде имели бы решающее значение. Это не только снижает степень доверия к ней как к свидетелю. Противоречивые показания также не позволяют понять, что же происходило в промежутке между 12:06 и 12:26, и мы можем быть уверены, что заявительница расскажет правду, если будет выступать в суде в качестве свидетеля.
B. Систематическая дача ложных сведений заявительницей, в том числе и показания о давнем изнасиловании
1. Ложные показания об изнасиловании
Отвечая на вопросы прокуроров 16 мая 2011 заявительница по своей инициативе рассказала, что некогда стала жертвой группового изнасилования солдатами, которые вломились в её дом в Гвинее. В ходе допроса 30 мая 2011 она сообщила ряд деталей о нападавших, об их численности и о присутствии её двухлетней дочери при сцене насилия, которую, по словам женщины, вырвали из рук и бросили на землю. В ходе обоих допросов она указала на некоторые видимые шрамы на теле, которые, по её словам, были нанесены во время нападения. В обоих случаях заявительница рассказывала об изнасиловании очень эмоционально и убедительно: она рыдала, говорила неуверенным голосом и была по вполне понятным причинам в смятении. Во время первого допроса, скрывая лицо, она уронила голову на руки на стол перед собой.
В ходе последующих допросов 8 и 9 июня 2011 заявительница призналась прокурорам, что полностью выдумала историю об этом нападении. Когда её попросили объяснить, почему она так поступила, женщина сначала сказала, что соврала о групповом изнасиловании, поскольку эта история была частью её прошения о предоставлении убежища, и она боялась противоречить этому прошению; она также заявила, что дала эти показания, не находясь под присягой. Когда ей сообщили тот факт, что в её письменном прошении на предоставление убежища не упоминается история с групповым изнасилованием, она заявила, что выдумала рассказ о групповом изнасиловании, равно как и другие подробности её жизни в Гвинее, при содействии неизвестного мужчины, у которого она консультировалась, когда готовилась подать прошение об убежище. Она рассказала прокурорам, что мужчина дал ей кассету, на которой была записана фиктивная сцена изнасилования, которую она запомнила. Наконец, она сообщила прокурорам, что решила не упоминать об изнасиловании в письменном прошении.
Ясно, что в случае, когда заявительница обвиняет ответчика в преступлениях сексуального характера, тот факт, что она ранее давала ложные показания о другом сексуальном насилии, имеет большое значение. И также примечательно, что она рассказала об этом прокурорам как о намеренной лжи, и с другой стороны представляла эту историю очень убедительно, — точно так же, как и историю о встрече с ответчиком. Но ещё важнее способность заявительницы абсолютно убедительно представлять вымысел как факт.
Прокуроры часто говорят присяжным, что поведение свидетеля является ключевым фактором в определении достоверности его или её показаний, и судья в соответствии с законом даёт присяжным такие же инструкции. В этом случае доказательство принуждения и отсутствия взаимного согласия базируется исключительно на показаниях единственного свидетеля, заявительницы. И то, что ранее она смогла убедить опытных прокуроров и следователей, что была жертвой другого серьёзного и жестокого, однако же вымышленного, насилия, так же, как она, скорее всего, будет выступать в суде, — имеет критическое значение для рассмотрения дела. И зная, что её убедительное поведение не может служить достаточным основанием для определения правдивости, наряду со многими фактами лжи, которые вскрылись в ходе допросов, мы пришли к выводу, что более не убеждены в виновности ответчика без разумного сомнения, и не можем просить присяжных выносить вердикт на основе показаний заявительницы.
2. Ложные заявления под присягой
Одинаково важно и то, что заявительница призналась в даче ложных показаний под присягой, на допросе перед большим жюри, которое проголосовало за предъявление обвинений, а также в документах федерального правительства, которые заполняются под угрозой наказания за лжесвидетельство. В подобном деле, где показания заявительницы играют решающую роль в обеспечении несомненных доказательств обвинения, тот факт, что она лжесвидетельствовала перед большим жюри о сути дела и предоставляла ложные документы несмотря на угрозу уголовного наказания, негативно повлияет на рассмотрение дела.
3. Дополнительные факты лжесвидетельства
В добавок к ложным показаниям об изнасиловании и лжесвидетельству под присягой или под угрозой уголовного преследования, в общении с представителями закона она была недобросовестна в столь многих вещах, что теперь мы более не можем доверять ей. Например, она неоднократно получала свидетельства, чтобы иметь право на жильё для бедных, которое она снимает. Как она теперь признаёт, это делалось обманным путём. Она сознательно занижала уровень дохода от работы в Sofitel. Заявительница также показала свою неискренность и во многих других вопросам, касательно её биографии, её нынешнего положения или личных отношений.
В дальнейшем, отвечая на обязательные вопросы прокуроров об источнике доходов, заявительница не смогла раскрыть происхождение денежных переводов — общей суммой примерно в 60000 долларов — которые поступили на её банковский счёт от неизвестных лиц из четырёх разных штатов. Когда её спросили об этих переводах, она заявила, что разрешила своему жениху в Аризоне использовать её счёт для хранения денег. Она якобы убеждена, что речь идёт о доходах от бизнеса, связанного с одеждой и аксессуарами. Иногда, по её словам, он просил снимать переведенные им деньги и отдавать их деловому партнёру, который живет в Нью-Йорке. Она заявила, что не знает, сколько денег таким образом прошло через её счёт. И хотя она отрицает, что получала какую-либо выгоду от этих переводов, часть вкладов всегда оставалась на её счете.
В добавок к этому, в связи с тем, что заявительница наняла собственного адвоката, 16 мая 2011 её спросили о возможных финансовых мотивах дела. Она недвусмысленно объяснила, что не заинтересована в получении денег в результате разбирательства. Этой позиции она придерживалась в ходе других допросов до и после предъявления обвинений, заявив однажды, что никто её не сможет «купить». Однако примерно в то же самое время был записан телефонный разговор заявительницы с её арестованным женихом, в ходе которого упоминалась возможность восстановления финансов благодаря инциденту 14 мая 2011. И хотя нет ничего предосудительного в том, чтобы пытаться получить компенсацию от ответчика в гражданском деле, отказ заявительницы признать любой финансовый интерес подрывает доверие к её словам.
В общем, заявительница настойчиво, и порой необъяснимо, была недобросовестна в описании фактов как большой, так и меньшей значимости. По этой причине, несмотря на многочисленные допросы, достоверную картину инцидента, который лег в основу дела, установить не удалось, равно как нет сколь либо полной информации о самой заявительнице.
II. Физические и другие доказательства не доказывают факт насилия или отсутствия взаимного согласия
Физических, медицинские и другие выявленные доказательства не дают достаточной информации по ключевым для этого дела вопросам о принудительном характере половой связи и об отсутствии взаимного согласия. Они достоверно подтверждают, что у ответчик совершил половой акт с заявительницей 14 мая 2011. Однако, они не доказывают и не подтверждают, что эта связь сопровождалась насилием или принуждением, равно как не подтверждает и некоторые показания заявительницы и деталях этого инцидента.
A. Свидетельства с места преступления
На основе первых показаний заявительницы, в гостинице «Sofitel» были определены и обследованы криминалистами две локации: номер 2806, где произошел инцидент, и часть коридора на 28 этаже, куда, по словам заявительницы, она сбежала сразу после инцидента. Работники оперативного отдела определили пять различных зон в холле номера 2806, где могли остаться следы биологических жидкостей, таких как слюна или семенная жидкость. На следующий день, детективы оперативного отдела сняли ковёр из холла в номере, равно как и обои со стен холла, и доставили эти улики в Департамент криминалистической биологии Управления медицинских экспертиз. Предварительные анализы выявили пять мест на ковре, где сохранились следы биологических жидкостей. Одно из эти пятен, примерно в 6-8 футах (2-3 м.) от того места, где, по словам заявительницы, произошел половой акт, дало положительные результаты в тесте на наличие семенной жидкости и амилазы, и содержало смесь ДНК ответчика и заявительницы. Остальные пятна не содержали ДНК ни ответчика, ни заявительницы. Точно так же взятие образцов из под её ногтей не дало результатов.
Образцы из-под ногтей левой руки ответчика содержали его собственную ДНК. Образцы правой руки не дали результатов. Мазок с пениса ответчика дал положительные результаты при проверке на наличие семенной жидкости, и содержал ДНК ответчика, так же как и пятна на семейных трусах, которые были изъяты у него вскоре после ареста. Два небольших пятна крови на семейных трусах ответчика содержали ДНК ответчика, так же как и маленькое пятно человеческой крови, обнаруженное на покрывале с кровати в номере. Эти пятна оказались не связанными с расследуемым инцидентом, поскольку во время ареста ответчик страдал от проблем с кожей, что вызывало кровотечения у него на руках. Состояние кожи и кровотечения были хорошо видны детективам, которые производили задержания, и они запечатлены на фотографиях рук ответчика, сделанных во время ареста. В то же время заявительница никогда не утверждала, что у неё шла кровь во время инцидента, или что кто-либо из них получил травму, которая привела к кровотечению. Каких-либо следов крови на одежде или теле заявительницы обнаружено не было.
Во время инцидента на заявительницы были надеты две пары колготок (более темные и более светлые). [Когда одежда поступила в Управление медицинских экспертиз, светлая пара колготок была вложена в темную пару.] Под обеими парами были трусики. 14 мая 2011 полиция изъяла эту одежду у заявительницы после того, как её отвезли в госпиталь. Затем вещи были отправлены для изучения в Управление медицинских экспертиз. ДНК ответчика в виде клеток эпителия была обнаружена на внутренней и внешней стороне пояса обеих пар колготок, так же как и на резинке трусиков. ДНК ответчика, также в виде клеток эпителия, была обнаружена на внешней стороне светлых колготок в районе паха, однако её следы не были найдены на внутренней или внешней стороне темных колготок или трусиков. Поскольку прикосновение к ткани необязательно оставляет на ней следы ДНК, эти результаты позволяют предположить, что ответчик касался нижнего белья заявительницы, в то же время они не опровергают и не подтверждают показания заявительницы о том, что ответчик помещал руку под её нижнее бельё и непосредственно касался к ней в области гениталий.
16 мая 2011 сотрудники оперативного отдела вернулись в номер гостиницы и, помимо прочего, взяли мазки с раковины в малой ванной, а также собрали использованные полотенца из большой ванной. Заявительница утверждала, что когда после инцидента 14 мая 2011 она вернулась в номер вместе с начальником, она выплюнула (семенную жидкость) в раковину в малой ванной комнате. Два мазка с раковины вместе с полотенцами были отправлены в Управление медицинских экспертиз, и результаты анализов на наличие семенной жидкости на всех образцах были отрицательными. Тесты на наличие амилазы — положительными. Медэксперты не смогли получить достаточное количество материала из мазков из раковины, чтобы определить ДНК.
B. Медицинские данные
1. Физическое обследование
В день, когда произошел инцидент, заявительница прошла медицинское освидетельствование у опытной медсестры, имеющей диплом SAFE и отвечающей за медосмотр в больнице Св. Люка-Рузвельта. Во время первичного осмотра медсестра не обнаружила заметны повреждений у заявительницы и зафиксировала в документах, что женщина не имеет травм на теле или в ротовой полости. Медсестра лишь обратила внимание на покраснение, которое она заметила во время гинекологического осмотра. Медсестра не смогла подтвердить с достаточной степенью уверенности, что это покраснение было прямым следствием инцидента, также она не смогла подтвердить, что это было повреждение или синяк. Медсестра констатировала, что покраснение могло быть связано с инцидентом, о котором говорила заявительница, но могло быть вызвано и многими другими причинами.
После предъявления обвинений мы провели платную консультацию у ещё одного врача, высоко-квалифицированного терапевта, эксперта в области криминалистических экспертиз преступлений сексуального характера. Этот специалист изучил медицинские записи, датированные 14 мая 2011, и согласился с выводами медсестры о том, что покраснения встречаются очень часто и могут быть связаны с целым рядом причин, и не только с травмами, в том числе с натертостями, раздражениями или воспалениями в данной области. По мнению этого специалиста, хотя покраснение может быть связано с тем, что ответчик схватил заявительницу так, как она описала, скорее всего, оно не было результатом подобного деяния.
2. Повреждение плеча
Находясь в больнице, заявительница с самого начала сообщила о боли в левом плече, которую она оценила в 5 баллов по десятибалльной шкале. Как сказано в её медицинской карте, пока женщина находилась в приёмной, боль заметно ослабла. Осмотр врачом скорой помощи не выявил проблем с суставом, и поэтому не был назначен рентген. У заявительницы определили растяжение мышц и закрытую травму, хотя никаких синяков или опухолей на плече не было видно. В больнице она также не получила никаких болеутоляющих средств, и ей не выписывали рецептов на такие лекарства.
В ходе многих допросов после инцидента заявительницу спрашивали, получила ли она какую-либо травму в результате инцидента. Она всегда отвечала, что ощущала очень сильную боль в плече в день инцидента, но на следующий день ей стало значительно лучше. Во время эти ранних допросов заявительница не показывала явного страдания и не жаловалась на боль или дискомфорт, в том числе когда она энергично двигалась в присутствии прокуроров и следователей. В свете этих неоднократных заявлений и отсутствия видимых физических повреждений, и исходя из выводов врачей, никакие обвинения, связанные с телесными повреждениями, не вошли в уголовную жалобу и не были переданы большому жюри.
3 июня 2011 адвокат заявительницы сообщил прокурорам, что его подзащитная страдает от сильной боли в плече и нуждается в срочном лечении, и поэтому не может участвовать в допросах. 22 июня 2011 её лечащий хирург ортопед с помощью МРТ диагностировал повреждение левого плечевого сустава, сопровождаемое бурситом и тендинозом, но он не смог определить ни время появления травмы, ни её происхождения. После того, как заявительница сообщила о дополнительных симптомах недомогания, в том числе об онемении и о покалывании в пальцах, она встретилась со вторым врачом, который провел обследование шейного отдела позвоночника. По нашим сведениям, этот врач не поставил диагноз.
Через своего адвоката заявительница сообщила прокурорам, что получила повреждение плечевого сустава в результате встречи с ответчиком. До сих пор она не предоставила прокурорам разрешительные документы для доступа к её медицинским записям, сделанным до инцидента в гостинице. Таким образом прокуроры хотели уточнить, не имела ли заявительница ранее проблем с плечом. Более того, Прокуратура наняла известного хирурга-ортопеда для изучения записей о повреждении плеча. Этот специалист пришел к выводу, что травма, если это действительно травма, скорее всего была вызвана «неоднократными подъемами руки вверх в чрезмерно закрученном положении», — такого рода травму, например, может получить атлет, который бросает снаряд из-за головы. По мнению эксперта, если травма, которую обнаружили с помощью МРТ, стала следствием одного единственного эпизода, как утверждает заявительница, тогда это повреждение должно было сопровождаться «острой болью, не только в первые 12 часов, но и в течение последующих нескольких дней». Кроме того, эксперт сомневается в том, что «боль, которая прошла в первые 48 часов, снова могла возникнуть спустя 28 дней».
В свете ряда факторов, связанных с этой жалобой на телесное повреждение, особенно учитывая выводы эксперта, факт травмы плеча не относится к обвинениям в сексуальном насилии.
3. Повреждения колготок
Как сказано выше, во время инцидента заявительница была в двух парах колготок. Во время их изъятия, и затем в Управлении медицинских экспертиз, было замечено, что светлые колготки были повреждены. Одно из этим повреждений имело размер три дюйма в длину и было расположено в области паха, рядом с центральным швом. Другое, расположенное в районе правого бедра, имело размер примерно в полтора дюйма.
Когда колготки были изъяты, заявительница призналась медсестре, а затем полицейским и прокурорам, что она не знает, были ли эти повреждения результатом действий ответчика, или же они не связаны с инцидентом. Общеизвестно, что нейлоновые колготки могут получить повреждение по целому ряду причин, в том числе и при обычной носке. Поэтому мы не можем утверждать перед присяжными, что замеченные на колготках заявительницы дефекты подтверждают насильственный характер сексуальной связи.
C. Хроника предполагаемого нападения и действия ответчика сразу после инцидента
Относительная кратковременность связи между ответчиком и заявительницей изначально предполагала, что половой акт скорее всего не происходил по взаимному согласию. В частности, записи использования электронных ключей в гостинице свидетельствуют, что заявительница впервые вошла в номер 2806 в 12:06, а телефонные записи показывают, что ответчик звонил своей дочери в 12:13. Соответственно, похоже, что независимо от того, что произошло между ответчиком и заявительницей, это длилось не более 7-9 минут. Однако в свете того, что заявительница не смогла дать точное и непротиворечивое описание того, что произошло после встречи, невозможно определить длительность самой встречи. То, что ответчик сделал короткий звонок в 12:13 само по себе не указывает на время, когда состоялась встреча, и на то, как долго она длилась, или на то, где была заявительница между 12:06 и 12:26. Любые выводы, которые можно сделать из хроники событий, будут ослаблены невозможностью составить собственно точную хронику событий.
D. Реакция потерпевшей
Свидетели, которые видели реакцию потерпевшей непосредственно после инцидента, были неоднократно допрошены и их показания кажутся достоверными. Оба свидетеля сообщили, что заявительница выглядела подавленной, когда рассказывала им о встрече с ответчиком. Но в свете того, что мы не способны, как было сказано выше, доверять заявительнице, а также из-за её способности демонстрировать эмоции для достижения необходимого эффекта, свидетельства о реакции заявительницы имеют гораздо меньшее значение. Примечательно, что последняя версия заявительницы о её реакции при общении с первым начальником противоречит показаниям самого начальника.
E. Иные обвинения ответчика в совершении преступлений сексуального характера
Пока шло расследование дела, в поле зрения Прокуратуры попали свидетельства, которые касаются предполагаемого сексуального насилия, совершенного ответчиком в отношении другой женщины во Франции, ######. После того, как ответчику были предъявлены обвинения, ###### публично заявила, что во время интервью во Франции в 2003 г. он попытался изнасиловать её в пустой квартире. Однако сомнительно, что прокурорам будет дозволено использовать в их деле какие-либо показания ###### по поводу этого предполагаемого нападения.
Заключение
Исходя из вышеозначенных причин, со всем уважением Народ считает необходимым, чтобы обвинительное заключение №02526/2011 было отменено. Это ходатайство ранее не было подано в какой-либо суд и не было представлено какому-либо судье.
Нью-Йорк, Нью-Йорк
22 августа 2011
Джоан Иллюзи-Орбон
Помощник окружного прокурора
Джон (Арти) МакКоннел
Помощник окружного прокурора
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
