– Разрешите, товарищ полковник? В дверях стоял лейтенант, а рядом с ним мальчик. Его подобрали солдаты в лесу. Но он не отвечает на вопросы, а только дрожит и что-то бормочет.
Полковник вышел из-за стола, подошел к мальчику. Ребенок был одет в грязную фуфайку и с ужасом смотрел на полковника.
– Успокойся, ты среди своих, и никто тебя не тронет, – ласково сказал полковник.
Полковник снял с него шапку и дал указание подготовить все необходимое, чтобы искупать ребенка, но в первую очередь накормить.
Мальчик доверчиво посмотрел на полковника и неожиданно громко заплакал. Когда он немного успокоился, то рассказал, что услышал ругань, потом выстрелы. Это шуцманы расстреляли его родителей и сестру Эстер.
Полковник обнял мальчика и прижал к груди. У него на глазах появились слезы. Несколько дней назад пришло письмо из родного местечка. В нем сообщалось, что вся его семья – мать, жена и сын расстреляны фашистами. Этому мальчику примерно столько же лет, сколько было его сыну.
Всю ночь мальчик вскрикивал во сне. Утром полковник попросил его рассказать о себе.
– Звать меня Мойшеле, – начал свой грустный рассказ мальчик. – Мне 12 лет. Моя сестра Эстер с первого класса сидела за одной партой с Вероникой Грицюк. Они вместе готовили уроки, вместе отдыхали. Их называли сестричками. За неделю до начала войны был выпуск десятиклассников. Вероника и Эстер решили вместе поступать в Винницкий пединститут. Дружили и их родители. После прихода немцев Вероника не прекратила дружбы с Эстер. Когда в местечке заговорили, что евреев собираются переводить в гетто, а затем убивать, Вероника успокаивала подругу:
– Перейдете к нам жить. Ты знаешь, что мы живем на краю хутора, у самого леса. За целый год к нам никто не приходит. Твой папа сможет шить на швейной машинке, а мы с тобой сможем гулять в лесу.
Через два дня отец Вероники перенес к себе швейную машинку, и семья Блехов перебралась к Грицюкам. Мать Вероники отвела их в сарай.
– Здесь вы будете жить, – сказала она, словно приказала. В сарае уже стояла швейная машинка, топчан и койка. За стеной хозяева держали корову. Воздух был очень тяжелый. Еду им приносили один-два раза в день. Отец хороший портной, работал день и ночь – обшивал всю родню Грицюков.
Так продолжалось полтора года, – все тише и тише говорил мальчик. Чувствовалось, что он подходит к самому страшному.
Полковник попросил мальчика отдохнуть. Но он не мог остановиться:
– В начале марта 44-го мы услышали артиллерийскую канонаду. Значит, фронт приближается. Еще день-два, и мы будем спасены. Но хозяев будто подменили. Уже не поступали заказы на шитье. Последние два дня не приносили даже скудной пищи. Папа подслушал разговор старого Грицюка с соседом, каким-то его родственником: «Для чего мне нужно, чтоб эти жиды остались в живых? Они же расскажут, как на меня работали. Да и четыре пуда соли пригодятся. Утром схожу в полицию…”
– Дверь сарая уже два дня была закрыта снаружи, – продолжал свой горький рассказ Мойшеле. Забрали куда-то и корову. Ночью мы искали выход. Вдруг мама зовет всех: «Смотрите, через эту узкую дыру, возможно, пролезет Мойшеле?»
– Попробую пролезть, – сказал мальчик. Мама приказала мне бежать в глубь леса, чтоб шуцманы не смогли меня найти. А Эстерка крикнула: «Ты должен отомстить за нас».
– Когда меня подобрали ваши солдаты, я сильно испугался. Ведь я не знал, что в Красной Армии тоже носят погоны…
Полковник внимательно слушал мальчика. Потом сказал:
– Мне сообщили, что моя семья расстреляна.
А у меня был такой же мальчик, как и ты. Его звали Мишей. Я хочу тебя усыновить. Ты не против?
Мойшеле, вытирая слезы, подошел к полковнику и произнес: «Папа».
После окончания войны полковник еще год служил в армии. В 1946 году демобилизовался. Вместе с Мойшеле поселился в Киеве. Пошел работать в школу. Как и до войны, преподавал математику. Мойше вырос, стал красивым юношей. Среднюю школу закончил с золотой медалью. Поступил в мединститут. На отлично защитил дипломную работу.
Его направили в одну из клиник Киева… Кандидатская… Докторская диссертации. Он стал известным нейрохирургом.
… В этот день он пришел в клинику, как всегда, за полчаса до начала работы. Около клиники уже сидели пациенты. Мимоходом взглянув на них, он чуть не споткнулся: перед ним была Вероника Грицюк. В очках, постаревшая, но это была она.
Доктор начал прием. Вероника и, наверное, ее дочь с мальчиком лет четырех вошли в кабинет.
– Доктор, посмотрите нашего малыша, – сказала Вероника.
Доктор внимательно осмотрел ребенка, прочитал привезенные заключения врачей.
– Что ж, положите его в нашу клинику. Необходима операция на мозге.
– Мы просим именно Вас, доктор, сделать эту операцию, – сказала Вероника и положила на стол конверт с деньгами. Не подавая вида, что узнал Веронику, громко приказал забрать деньги.
Когда Вероника вместе с дочерью и внуком закрыли за собой дверь, Мойше сидел, словно, парализованный: вот и возможность отомстить Грицюкам за предательство и подлость.
Отомстить? Обязательно! Он мечтал об этом все послевоенные годы. … Но он никогда не станет убийцей. Какой же выход?
Мойсей думал об этом всю дорогу домой. Дома он спросил совета у отца и жены.
– Делай так, как тебе подсказывает совесть, – ответила жена.
Он вышел на балкон. Вдохнул полной грудью. «Неужели я жалею Веронику? Нет, я себя жалею. Нет, нет я могу отомстить иначе: не злом, а добром? Спасти ребенка, а потом высказать все Веронике? Пусть ее мучает совесть…».
Впервые за десятки лет ему приснилась мама:
– Ты правильно решил, сынок…
Через два дня была назначена операция. Вероника несколько раз пыталась встретиться с доктором, но он ее не принял.
Операция длилась больше пяти часов. Когда доктор отошел от операционного стола, он сказал коллегам: «Все. Мальчик будет жить».
Выйдя из операционной, он прошел мимо, будто не замечая Веронику, готовую броситься к спасителю внука.
Прошло немного времени, мальчик пошел на поправку, и наступил день выписки из клиники. Вероника зашла вместе с дочерью и внуком попрощаться и поблагодарить доктора.
Мойсей произнес в ответ: «Желаю ему здоровья. Воспитайте его честным человеком, а не подлецом». Ни Вероника, ни особенно ее дочь не поняли в чем дело. Доктор попрощался с мальчиком и его мамой, а Веронику попросил задержаться.
– Вера, ты меня узнаешь?
– Нет, откуда мне вас знать?
– Ты меня узнаешь? – повторил Мойсей. – Я младший брат твоей лучшей подруги Эстер, той самой, которую ты вместе с родителями предала и которую расстреляли. А мне удалось убежать. Ты же могла ночью снять защелку с дверей и дать возможность нашей семье спастись. Но ты этого не сделала, ибо была заодно со своим отцом–убийцей. Я спас твоего внука – ребенок ни в чем не виноват… Вероника, что-то шепча, упала на колени.
– Вера, уйди!
Она стрелой вылетела из кабинета.
… Мойсей Матвеевич вышел из кабинета. На душе у него было легко – он отомстил семье, которая погубила его самых близких людей.
… Отомстил ли он?
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
