Многим русскоязычным телезрителям наверняка по душе передача «Секретная папка». И мне тоже. Ведущий Леонид Млечин с первых слов как бы завораживает, своим мягким, доверительным и ровным голосом вводит нас в дела давно минувших дней, которые уже стали историей. И, что не менее важно, старается правдиво, с высоты сегодняшних веяний, приоткрыть тайны закулисных сделок. Все бы хорошо, но…
Недавно попалась мне книга Л. Млечина «Евгений Примаков. История одной карьеры». Признаюсь: прочитал на одном дыхании. Увлекла тема? Не тема, а главный герой, Е. М. Примаков. Дело в том, что я считал его главным антисемитом России. Подумал, что известный и уважаемый журналист развеет мои сомнения, и я окажусь неправ. Но вот перевернута последняя страница книги. Ощущения? Если кратко – отвратительные. Тот самый Млечин, который казался мне олицетворением новой поросли российских политологов, оказался заурядным фальсификатором, если не сказать слова покрепче. То ли он потерял всякую ориентацию во времени, то ли выполнил социальный заказ, стараясь всячески обелить подмоченную репутацию хитрого, умного и непредсказуемого, но от этого еще более опасного антисемита – в самом глубинном значении этого мерзкого понятия. Книга – сплошной панегирик человеку, которому порядочные люди руки не подадут.
Итак, для того, чтобы представить себе портрет Примакова, поставил перед собой такую задачу: еще раз перечитать то, что пишут о нем бывшие сослуживцы, начальники и подчиненные и сравнить с написанным у Млечина. Начну с тезиса, который мне показался важным. С самого начала повествования автор убеждает читателя в том, что «Примаков не был сотрудником КГБ» (с. 47). Очевидная ложь. Вот что пишет бывший первый заместитель начальника Первого главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант В. Кирпиченко в книге «Разведка: лица и личности»: «Являясь руководителем двух крупнейших академических институтов – Востоковедения и ИМЭМО (институт мировой экономики и международных отношений), доктор экономических наук, а затем и академик Примаков поддерживал постоянно нормальные рабочие контакты с КГБ». Далее он отмечает, что Примаков выезжал за границу по предложению и КГБ, и других инстанций» (сс. 282-283).
Бывший сослуживец Примакова – главный научный сотрудник ИМЭМО, известный ученый-историк профессор Я. Я. Этингер в своей книге «Это невозможно забыть» пишет: «Курс КГБ на использование ИМЭМО в своих интересах связан с деятельностью в институте Евгения Максимовича Примакова, который с 1970 по 1977 гг. был заместителем директора, а с лета 1985 г. по конец 1988 г. – директором. Многие в ИМЭМО знали, что новый заместитель директора является кадровым сотрудником советских разведывательных органов. Примаков делал как бы «двойную карьеру» – в научной сфере, где он на протяжении нескольких десятилетий был одним из идеологов антиизраильского и так называемого антисионистского курса руководства, и в органах КГБ». (с. 236). Этот тезис, по-моему, в комментариях не нуждается. Тем не менее, приведу лишь одну фразу, мимоходом сказанную Млечиным:
«Словом, как и очень многие корреспонденты (речь идет о том времени, когда Примаков был спецкорам «Правды»), Примаков, вероятно, помогал нашим разведчикам» (с. 51). Что-то явно у автора не стыкуется.
Читаем у Млечина: «Вокруг него (Примакова – П. Е.) всегда складывалась атмосфера взаимной доброжелательности и баланса интересов и компромиссов. Он распространял вокруг себя дух согласия» (с. 59).
И далее: «Примаков никогда никому подлости не сделает, он на каждой должности оставался человеком» (с. 116).
Иного мнения придерживается первый президент России Б. Н. Ельцин, которому часто приходилось встречаться со своим премьер-министром. В книге «Президентский марафон» он пишет: «У него «особая папка». Сначала он приходил к президенту и приносил вырезки из газет, в которых критиковалось правительство. Затем – разного рода анонимные справки на разных чиновников». «В конце концов, – пишет Ельцин, – мне это надоело. Одну из «справок Примакова» решил проверить. Эта история была связана с заместителем министра здравоохранения М. Зурабовым. У Примакова была анонимная бумага, которую он процитировал: Зурабов чуть ли не бандит… Я попросил проверить эти сведения. Разница была потрясающая. В «примаковской справке» было изложено все с точностью до наоборот» (с. 242). Продолжаю цитировать Б. Ельцина: «Евгений Максимович подозревал других в том, что, видимо, «не считал зазорным и для себя» (с. 244). А это место из книги прошу читать по слогам: «Дай я в это время волю привычкам Примакова – и он довольно быстро изменил бы наш политический и финансовый ландшафт на основании своих «справок» и субъективных представлений о том, кто враг, а кто друг» (с. 244). «Примиряющий» и «объединяющий» Примаков был для многих главным раздражающим фактором» (с. 297), он «консолидировал вокруг себя антирыночные и антилиберальные силы, наступал на свободу слова» (с. 298). (Все выделено мной – П. Е.).
Можно по-разному относиться к Ельцину, по-разному воспринимать его не всегда дипломатические высказывания, тем не менее, характеристики людям он давал точные, подчас резкие. Во всяком случае, степень примаковского перекоса подмечена верно. Тем более, что и другие источники подтверждают эти же мысли. Я.Я. Этингер в указанной выше книге отмечает взрывной, неуравновешенный характер Примакова, он «очень любил себя окружать своими людьми, которым устраивал командировки в западные страны» (с. 240). Точными мазками определяет характер своего шефа А. Е. Бовин, бывший посол СССР и России в Израиле. По поводу прерванного полета российской делегации в Вашингтон, связанного с событиями в Югославии, он пишет в своей книге «XX век, как жизнь»: «Демарш Примакова обойдется России, по подсчетам «Коммерсанта», никак не меньше чем в 15 миллиардов долларов». «Примаков поступит еще более правильно, если не будет надувать щеки и пугать американцев «адекватными мерами». Никаких таких мер у нас нет».
И такой вывод: «Петля Примакова» шла из психологии прошлого, диктовалась представлениями об имперском величии…» (сс. 651-652).
Окружение и друзья Примакова – тема особая. Прежде вceго, об известном в стране квартете антисемитов-собкоров, на совести которых многие беды, – Евгении Примакове, Томасе Колесниченко, Игоре Беляеве, Фариде Сейфуль-Мулюкове. Их материалы из Ближнего Востока дышали злобой и ненавистью к Израилю. Это были страшные годы, когда СССР восхвалял и вооружал реакционные арабские режимы, возвел на позор всему миру в ранг Героя Советского Союза палача Насера. Книги, написанные Примаковым лично и в соавторстве с некоторыми из названных выше его подельников – «Голубь спущен» (1968 г.), «Анатомия ближневосточного конфликта» (1978 г.) и др. есть не что иное, как взгляд на события в царстве кривых зеркал: все перевернуто с ног на голову. Даже Млечин вынужден был признать, правда, мельком, что «и в 1967 г., и позднее Примаков писал очень злые антиизраильские статьи и книги. Израиль тогда неизменно именовался агрессором. Современная история трактует события тех лет иначе» (с. 41). Даже эти несколько строк выдают автора с головой. Значит, если б история трактовалась тогда иначе, то и спецкор «Правды» держал бы нос по ветру, писал то, что требовалось. Где уж тут иметь собственное мнение.
Этот раздел статьи будет неполным, если хотя бы кратко не упомянуть еще об одной уникальной личности из близкого круга Примакова – бывшего директора ТАСС, а затем политического обозревателя «Правды» Я. Хавинсона. Того самого, что стал исполнителем поистине иезуитской затеи – письма известных еврейских деятелей с требованием «заклеймить врагов-изуверов» и требовать для них «самой суровой кары». В феврале 1953 г. началась подготовка к массовой депортации евреев в восточные районы страны. «Дело планировалось организовать так, – пишет член политбюро и секретарь ЦК КПСС А. Н. Яковлев в книге «Сумерки», – группа евреев инициативно подготовит письмо правительству с просьбой о депортации, дабы спасти их от «гнева советских людей». Сборщиками подписей были директор ТАСС Я. Хавинсон и академик И. Минц» (сс. 212-213). «Особенно гнусную роль в подготовке письма и сборе подписей, – пишет Я. Я. Этингер, – сыграл Хавинсон – старый сталинский прислужник» (с. 111).
А теперь о самом главном – антисемитизме «по-примаковски». Позволю себе небольшое вступление. У разных людей, которых мы называем антисемитами, эта мерзость передается то ли генетически, то ли воспитанием и окружающей средой, то ли подражанием кумирам, то ли неуемным желанием идти в ногу со временем. И все же большинство из них стараются держать свои взгляды при себе, иногда действовать исподтишка, пакостить не на людях. «Примаковский антисемитизм» показной, злобный и агрессивный. Он как бы стремится обязательно доказать, что «к ним», т. е. евреям, никакого отношения не имеет и потому такой непримиримый. Вот как оценивает А. Бовин действия правительства Примакова в указанной выше книге: «Правительство Примакова, – пишет oн, – сдвинуто к левому центру. Идет яростная атака на свободу слова. Взят под защиту антисемитизм» (с. 673). Вспомним те времена: разгул «Памяти», формирование фашистских и профашистских партий и групп, Макашов и Баркашов, Кондратенко и Проханов… И вся эта нечисть под защитой правительства!
Вновь вернусь к свидетельству Я. Этингера. «Своими статьями, – пишет он, – направленными против «мирового сионизма» и Государства Израиль, Примаков объективно способствовал разжиганию антисемитизма среди самых широких кругов населения СССР. И если десятки тысяч евреев – специалистов в области современных технологий, программистов, инженеров, врачей, людей творческих профессий в 70-80 гг. вынуждены были покинуть нашу страну, опасаясь антисемитских эксцессов, в результате чего Россия потеряла большое количество первоклассных специалистов, то это тоже «заслуга» Примакова. Известный публицист Эрнст Генри неоднократно говорил мне, что Примаков обескровливает Россию, заставляя интеллектуальные кадры покидать страну» (с. 236).
Беру на себя смелость сказать еще вот о чем: антисемитизм Примакова – не только «местного разлива», но и вышел за пределы страны, сея раздор и ложь и в других континентах. Я бы его отнес к разряду антисемитов международной категории. И вот почему. В 1982 г. в Московском институте Востоковедения неизвестный дотоле аспирант Абу Мазен (Махмуд Аббас) защитил диссертацию на тему: «Связь между сионизмом и нацизмом в годы Второй мировой войны». А научным руководителем у него был не кто иной, как Примаков. На всякий случай поясню: диссертант и научный руководитель – дуэт в одной связке, они дополняют друг друга. Так вот, в диссертации сделан такой вывод: евреи вступили в заговор с Гитлером для того, чтобы уничтожить европейское еврейство; евреи намеренно завысили число погибших в концлагерях; Холокост – выдумка евреев и т. д. Додумался ли сам Абу Мазен до этой темы и этих выводов? Очень сомневаюсь. Думаю, что идеи подсказал ему научный руководитель.
Как после этого воспринимать слова Млечина о том, что «многие советские арабисты переняли от своих арабских друзей ненависть к США, Западу, Израилю, евреям… Примакова в этом обвинять нелепо» (с. 332). Вот уж поистине по Козьме Прудкову – «Не верь глазам своим».
Все вместе взятое и дало возможность известному российскому философу Г. Померанцу прийти к такому обобщению: «Противней фигуры Примакова я не видел».
Первоначально я намеревался назвать статью так «История одного падения» (соотнося его с названием книги Л. Млечин). Но затем передумал: ведь речь, собственно, идет не только о падении «героя», но и автора. Поэтому решил изменить название и сделать его короче – «Падение».
Знаете, и передача «Секретная папка» мне почему-то разонравилась.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
