Врачевание не может развиваться, не ставя общих вопросов. При врачевании становится необходимым совмещать научное знание и эмоциональное отношение к нему. Знание для врача–клинициста – то же искусство, чувство – то же знание. В наше время научно-технической революции во многих областях преобладает технологическое мышление. При врачевании нередко отмечается трещина, проходящая через разум и сердце. Остановить развитие техники невозможно, да и ненужно, но задуматься над человеческими ценностями очень важно. Современные медики тяготеют «к счету». Стремление выдать за единственный «практичный» показатель знания, информативность представляется узким.
Ученые давно уже поняли, что не все в жизни (в клинической особенно) формализуется. Понятие врачевания зиждется на нерасторжимой связи между врачом и пациентом. Врач сознает, что большая доля магии врачевания заключается в его внутреннем мире, в его личности. Верно было замечено, что личный контакт с больным – самое прекрасное из того, что предлагает врачебное призвание. Вечным фундаментом врачевания является любовь к больному человеку. Врачевание – это общение с больным, умение открывать и понимать болезнь и стремление ее ликвидировать. В жизни, за которую врач будет бороться, одного рационализма мало. Он развеян Гете в образе Фауста достаточно ярко! Дело не в том, что при врачевании приходится выбирать между «да» и «нет», а в том, что врач использует одновременно и «да», и «нет». Измерять можно не только приборами и счетом. Почти все сейчас считают, что чувство является одним из способов внесения меры в мир вещей. «Эмоции восполняют недостаток информации», – говорят психологи. Именно они позволяют действовать врачу в условиях острого дефицита информации. Порой медикам приходится переходить к стилю мышления, более соответствующему культуре, чем только математический. Припоминаются слова Ф. И. Тютчева: «Нет места вымыслам прекрасным: рассудок все опустошил». Врач–клиницист – поклонник не только науки, но и постижения, в котором в равной степени участвуют ум, интуиция, эмоции. При врачевании совершается клиническое познание, то есть проникновение, соучастие, сопереживание, диалог с мировоззрением пациента и своим. Для истинного врача врачевание – особый мир чувств, болей, страданий, трагедий, слабости, но и мир высокого духа, безмерной радости, счастья. И врачу, вошедшему в этот мир, он становится самым дорогим, что есть в жизни. Разумеется, пользуемся схемами, законами, принятыми положениями. Все это нужно, но на глубине клинический рационализм измеряется не научными постулатами, не интеллектом как таковым, а определяется соотношением с этикой. Врачебная этика – не свод полезных истин, а ежедневный выбор между добром и злом, внутренняя готовность реализовать этические законы по отношению к попавшему в беду больному человеку. Наука и искусство при врачевании не антиподы. Врач при врачевании выступает не как «клерк от науки», а как мыслитель. Врач не «обслуживает больных», он несет служение, при котором отдает все лучшее, что в нем есть. Он творческий работник, он лечит, он служит интересам больных людей, ставя эти интересы выше каких бы то ни было других интересов. Понимание человека человеком совершается не только умом, но и сердцем. Врач решает так называемые неформальные задачи, чего, как известно, аппараты и машины не умеют. Всякое сопереживание ведет к сотворчеству. Между врачом и его пациентом должен возникнуть эмоциональный накал. Сказанное облегчает дорогу к диагнозу. Творческая работа врача возможна и в самой будничной, скромной форме. Это может быть улыбка, доброе слово, которое несет радость. При врачевании сердечное чувство часто оказывается проницательнее и мудрее, чем самый рафинированный разум. Способность понять имеет большее значение, чем знать. Развитие техники – это хорошо, технику нужно принимать и уважать. Число измерений человеческого организма ничтожно по сравнению с его сложностью. Одна клетка человеческого организма неизмеримо сложна, а совокупность клеток и их систем настолько сложна, что ни в каком обозримом будущем не удастся осуществить приборный анализ процессов, начинающихся на клеточно-молекулярном уровне. Кроме того, в медицине связь между показаниями приборов и состоянием организма неоднозначна не только потому, что «нормальные» показатели различных организмов различны, но и потому, что в человеке не все материально, а душевно-эмоциональное состояние приборами не измерить. Думается, что доля опыта и искусства в медицине будет всегда важна. В человеческом организме мало что вычисляемо, и, можно полагать, медицина еще долго будет сферой опыта и интуиции, то есть искусства. Существует логика решения клинических проблем, но существует и «логика сердца», т. е. логика построения конкретной помощи больному. Разумеется, врач использует различные научные дисциплины. Именно использует, а не просто берет то, что ему показывают. И диагноз, поставленный врачом, превращается тогда в продукт размышления. Обдумывать и передумывать – вот удел врача. Ему суждено доказывать практически теоремы, а не пользоваться аксиомами. Врачевание, как и жизнь, нельзя свести к точным наукам. Диагноз заболевания рождается у врача как факт и как отношение к нему при собственном толковании. Врачевание знает больше, чем успела высказать до сих пор наука. Врачевание в сознании врача окрашено эмоциями, оно есть не только применение полученных знаний, но и обязательно развитие этих знаний. Врач не только доказывает, но и показывает. Доказательство и показ ведут к убеждению, так поступают мастера, а больной должен чувствовать мастера – врача. Есть пределы научного знания, как принято говорить в последнее время. Думается, что не следует забывать, что лишь 2/3 реализованных исследований дают действительно важные результаты, и не упускать из виду, что природа в нас знает больше нас!
Деятельность при врачевании всегда течет между двух скал: разумом и сердцем. А помогает оставаться на верной дороге чувство меры. Верно замечено, что хороший врач, как айсберг, у которого подводная часть (душа, душевность) больше и тяжелее, чем видимая поверхность (наука). Врач должен откликаться на нравственные проблемы, на духовные потребности больного, интимные стороны его жизни. Пациент хочет внимания к своей душе, которая у него «кровоточит». Сегодня больше, чем раньше, врачевание нуждается в искусстве. Великие врачи называли врачевание чудом. При врачевании происходит не только встреча, но и общение с больным при желании обоих понять друг друга. А это есть творческий процесс. Во врачевании много такого, что напоминает разговор «по душам». М. Пришвин говорил, что это и есть истинное творчество. Существует понятие «внутренняя картина болезни». Врачевание объективную картину сдвигов в организме больного сливает воедино с внутренней картиной. Основой врачевания является понимание личности пациента, оно раскрывает и такие стороны болезни, которые никакими средствами нельзя раскрыть в эксперименте. Врач наблюдает, компонует, открывает. Основу лечения составляет внимание к больному, теплота. Целостность организма может быть воспринята лишь через опыт, через чувства, а не только посредством каких-либо формул. При врачевании медик всегда «ищет». И когда находит, он творит добро и сам испытывает удовлетворение. С древних времен в профессии врача драгоценно творческое начало. Успешное врачевание немыслимо без роли в нем пациента, без отражения в нем. Врач в союзе с больным – дважды врач. Искусный врач ищет такой совместимости.
Лучшим способом познать больного является эмпатия – вчувствование, сопереживание, оно содержит колоссальную энергию! Больной смотрит на врача не только как на специалиста, но еще как на культурную силу, прежде всего потому, что врач относится к числу людей, думающих о многом широко и много. Если изъять из врачевания эмпатию, оно становится холодным ремеслом. Без «души» желанного врачевания, о котором мечтает каждый больной, создать невозможно. Врачевание пронизано медицинским гуманизмом. Медицинский гуманизм – это постоянное сопереживание.
За последние годы в медицину все больше проникают элементы коммерции и предпринимательства. Медицина из науки гуманитарной постепенно превращается в технологическую. Верно было сказано, что медицина рождена не для властвования над человеком, не потребностью престижа или какой-либо выгоды, а милосердием и сочувствием к страдающему. В наше время происходит дегуманизация медицины, ее вечный фундамент – гуманизм разрушается, и это оборачивается бедствием для больного. Дегуманизация медицины вызывает все более глубокую тревогу в умах лучших представителей этой науки во всем мире. Разумеется, без использования компьютеров медицина теперь немыслима, но в такой же степени верно и то, что без творческого труда врача, без его разума и сердца врачевание проиграет не меньше. Все приборы, аппараты, машины – только усилители интеллекта врача, а не заменители его. Нельзя, используя машинный «интеллект», утрачивать свой, человеческий. Для понимания больного необходимо усилие мысли и сердца. Оптимизм можно найти в содружестве творческого труда врача и техники. Врачевание – это знание, опыт, философия, слитые в особое качество, оно позволяет осмысливать то, что происходит с человеком. Лучшее врачевание заключается, прежде всего, в постоянной и неустанной борьбе за моральное и профессиональное совершенствование личности врача.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
